- А теперь-то - куда?
- Вот такие они, мужчины, - съязвила окончательно вернувшаяся в себя Зоя. - Пообещал и - тут же забыл.
- А что я тебе обещал? - удивился рыжий парнишка. - Жениться - уж точно не обещал.
- По-твоему, замуж выскочить - самое главное для такой девушки, как я? Интересно, как ты с такой памятью и соображалкой еще чего-то делаешь на своих компах? - продолжила дружеское издевательство посланница Преисподней. - И двух часов не прошло, как пообещал для брата узнать про наших, местных сатанистов, и уже обо всем напрочь забыл...
"На кладбище с тобой сходил - вот и забыл, - подумал Нулик чуть раздраженно. - Да тут и Джонни-мнемоник обо всем забудет, ежели с живой покойницей возле её могилки постоять..." Но ответил он совсем по-другому:
- Ах, ты это... Так это же просто, вот потому и забыл, тут думать не надо... это когда наоборот - думать надо, я только и делаю, что мозгами шевелю...
Автомобиль, не торопясь, катился по совершенно пустынной, будто вымершей, улице на выезд из города, и рыжий горе-водитель присматривался, где можно с наименьшим ущербом для техники и окружающей среды развернуться. Оживившаяся, вернее, в очередной раз, теперь уже после посещения кладбища, почувствовавшая себя живой и находящейся среди грешных людей, Зоя спросила лукаво, при этом старательно разглядывая заоконный пейзажик:
- Братик, а ты не хочешь меня приодеть? Все-таки, один свитерок - это очень мало для гардероба порядочной девушки...
- Желаете бальное платье и хрустальные туфельки? - с легкой насмешкой уточнил Симон, однако, на душе у него заскребли невидимые, черные, как безлунная ночь, кошки - девушка повела себя именно так, как ожидалось, и в этом было мало хорошего, ведь после одежды последует спиртное, возможно, наркотики, загул на пару-тройку дней... время, отведенное бесом на акцию не предусматривало предварительной "разгрузки" психики воплощенной грешницы.
- А что? - хитренько подмигнула Зоя. - Можно и бальное... я вовсе не против в полной мере ощутить себя живой...
...несмотря на особое положение и военные патрули, частенько встречающиеся на улицах, в городке было, где разгуляться задумавшей принарядиться молодой девушке, во всяком случае, Зоя еще по старой, прижизненной, памяти знала огромное количество таких мест. Поэтому, загруженные свертками, коробками, коробочками и полиэтиленовыми сумками всех размеров и фасонов, они вернулись в квартирку Нулика лишь через четыре часа. Впрочем, ради справедливости надо отметить, что последний час своих городских похождений они потратили на великолепный, сытный и опьяняющий своим живым вкусом обед в отличном ресторане, открытом, как сообщил гостеприимный рыжий парнишка, совсем недавно и не успевший испортиться, избаловаться потоком постоянных, привычных посетителей. Правда, самого обладателя буйных рыжих кудрей поначалу пускать в это заведение не хотели, справедливо возмутившись видом его замызганной "ковбойки", тренировочных штанов и камуфляжной, безразмерной жилетки, но Симон, особенно остро ощущающий после кладбища свою ответственность за порученное в Преисподней дело, довольно быстро уломал и швейцара и метрдотеля, поделившись с ними казенными командировочными суммами.
Сразу же по прибытии домой вспомнивший о своем утреннем обещании, Нулик уселся за продолжавший светиться блеклым сине-зеленым светом все время их отсутствия монитор компьютера, старательно шаря курсором по неведомым никому, кроме него, хитрым окошкам с паролями доступа в местные полицейские базы данных. Зоя, не обращая на рыжего хозяина дома никакого внимания, тут же начала примерять обновки, разбрасывая нижнее белье, блузки, платья, халатики и прочие, нужные и не очень, приобретения по всей комнате, и изредка выбегая для показа обновок на кухню, в которой устроился Симон. А тот, разглядывая и оценивая мимикой лица, жестами рук, в конце концов, просто словами кружевные лифчики, узкие, в обтяжку, будто вторая кожа, брючки, вечерние платья с обнаженной спиной и разрезами до середины бедер, ощущал себя на каком-то ущербном, андеграундном показе мод - среди по-холостяцки загаженной кухоньки Нулика, да еще с единственной манекенщицей-дюймовочкой в главной роли - со своими ста шестьюдесятью сантиметрами роста Зоя на королеву подиума никак не тянула.
Когда девушка в очередной раз зарылась среди вещей в комнате, раздумывая, чем бы таким соблазнить больше похожего на Каменного Гостя, чем на мужчину из Преисподней, Симона, тот прислонился затылком к гладкой, прохладной стенке холодильника, единственной серьезной и солидной вещи в доме приютившего их объекта акции, ну, если, конечно, не считать вычислительную технику. Полуприкрыв глаза, благо, черные очки скрывали это от окружающих, Симон, неожиданно для самого себя, впал в странное состояние полудремы, полубодрствования, в котором видел и слышал всё, что происходило вокруг него, мог даже как-то связно, пусть и не очень естественно и быстро реагировать на происходящее, даже отвечать на вопросы, но в то же время будто пребывал в ином, неизвестном, непонятном, но почему-то привычном и знакомом где-то на подсознательном уровне мире.
Он ощущал всем своим существом и видел, как медленно, но уверенно и неотвратимо подымается из океанских глубин боевая подводная лодка, он был одновременно и внутри, и вне её, походя рассматривал в панике уходящих в разные стороны от чернеющего корпуса субмарины рыб, и слышал проходящие через центральный пост четкие, внятные и однозначные команды.
Он совершенно спокойно, не напрягаясь, приметил, как в квартирку Нулика, по-свойски, как положено старым знакомцам, вошли двое парней лет по двадцать, крепких, сильных, веселых и уже с порога - слегка возбужденных, одетых в простенькие спортивные брюки и просторные куртки с сине-красными полосами вдоль рукавов. С ними была худенькая, совсем молоденькая блондиночка со спутанными, небрежно расчесанными жидкими волосами, она проскользнула блеклой тенью, и Симон не успел приметить подробности её одежды, разве что - коротенькая юбочка мелькнула узким подолом и исчезла в комнатке.
Подводная лодка, остановившись на нужной ей глубине, замерла, притихла, продолжая внутри жить в бешеном, сумасшедшем ритме, пропуская через центральный пост и другие боевые отсеки десятки, сотни команд... и минуло совсем немного времени, как над свинцовой, серой, чуть взволнованной поверхностью океана вздыбился, встал рукотворный фонтан соленой воды, взлетающей вслед за узким, хищным и стремительным телом ракеты, выброшенной из неведомых глубин силой людского разума. И не успела еще ледяная северная вода опасть, возвращаясь к поверхности океана, а ракета окуталась сизо-серым дымом, сквозь который вырвался усмиренный человеческой волей и мыслью огонь. На доли секунды остановившись, будто зависнув на огненном своем хвосте, боевая ракета рывком словно прыгнула в хмурое, ненастное небо.
В комнате весело переговаривалась Зоя с пришедшими мальчишками, кажется, вполне открыто, без комплексов, по-простому, как сейчас принято у молодежи, договариваясь о чем-то очень интимном и совершенно конкретном А на кухне появилась блондиночка, сменившая короткую юбочку,модную ветровку и то, что под ней было, на растянутую, линялую футболку, размера на два больше нужного, но все равно едва прикрывающую безволосый бледный лобок девчушки.
В это мгновение Симон оказался в самом эпицентре ракетного старта, в серо-сизой, плотной, вихрящейся мути взвешенных в воздухе частиц сгоревшего и недогоревшего реактивного топлива, непонятных газов, взбаламученного холодного воздуха. И откуда-то, из непостижимой глубины мрачной бездны, он услышал требовательный голос, больше похожий на отдаленный рык, пришедший прямо в мозг, минуя уши: "Монета!"
Чуть шевельнувшись, двумя пальцами агент судорожно сжал в жилетном карманчике выданный еще в Преисподней крупный золотой диск... ракета, оставив позади грохот и бурю взбаламученного пространства, прорывалась сквозь тусклые, полные ледяной влажности, плотные, будто налитые свинцом, тяжелые облака... Зоя, задорно похохатывая, откровенно лапая за попку и подталкивая, провела одного из мальчишек трехшаговым коридорчиком в ванную...