- Вас понял. Доступ к схеме данных. Подключение приоритетного соединения установлено.

Информация о текущей ситуации на судне протекала в боковой части экрана. «Де Данаан» все еще в бою.

Судно, очевидно, не могло утонуть от одного удара, но его основные характеристики – скорость и низкий уровень шума – теперь под угрозой, и они больше не могли полагаться на внезапное нападение. Пришло время для прямого конфронтации мастерства и огневой мощи. С другой стороны, они практически избавились от основного флота США. «Пасадена», казалась, готова к атаке, но не могла немедленно начать преследование. Они потеряли две высокоскоростные подлодки Левиафан. Еще один пытался избежать самоходных мин, которые установила Тесса... Гидролокатор сообщил об отдаленном взрыве – еще один потоплен.

Однако остальные Левиафаны тут же бросились в атаку. Тесса контратаковала, выстрелив по троим, пустилась в головокружительный маневр, обойдя двоих из них, и вернулась в бой. Она действительно «монстр».

- Сержант, у меня есть вопрос...

- Хм?

- Три часа, дистанция ноль, неизвестная цель – тело, человек, мужчина. Что случилось?..

Экран показал часть окровавленной служебной туники.

- Это тело лейтенанта Сакса.

- Главный сотрудник по техобслуживанию Эдвард Сакс был убит во время сражения?

- Ответ утвердительный.

- Могу ли я спросить о причине его смерти?

- Корабль был подбит, и внешний блок питания упал на него. Должно быть, он был слишком занят твоей корректировкой, и не закрепил его должным образом.

Короткое молчание, затем Ал сказал:

- Вас понял. Спасибо, что ответили на мой вопрос.

Между тем, активация шла гладко. Проверка быстрого развертывания ракетоносителей, прикрепленных к задней части машины, наконец, началась. Большинство из них уже были проверены, однако некоторые ошибки остались. Теоретически, «Лаэватейн» был способен взлететь, используя XL-3, но они, все же, начали проверку. Это оборудование, в конце концов, не было официального производства, а системой, разработанной Саксом, а тестирование было всего лишь компьютерной симуляцией, без каких-либо полевых испытаний. Они действительно не имели возможности узнать, будет машина летать или нет, но экстраординарные усилия Сакса, по крайней мере, позволили им подключить усилители должным образом, что само по себе было почти чудом.

Снова ошибки.

Продолжая осуществлять повторные тесты, он разомкнул коленные суставы и повел машину к главному лифту. Еще удар. Вражеская торпеда взорвалась на близком расстоянии. Ущерб был незначительным, но функционирование EMFC, казалось, главным образом нарушено. Мобильность «Де Данаан» получила еще один удар.

Соске не мог помочь в морском сражении. Он мог только стоять в лифте, следить за боем и продолжать тестировать XL-3. Приводы управления элеронов и вспомогательные системы так и не отвечали.

- Это моя вина? – спросил Ал, в то время как тестирование продолжалось.

- Это оборудование было сконструировано в спешке, ты не можешь избежать ошибок.

- Нет, я имел в виду лейтенанта Сакса...

- Что?..

- Из-за того, что он пытался активировать меня как можно быстрее, он забыл про меры безопасности.

- Ну...

Соске был изумлен. Ал чувствует ответственность за смерть человека? Конечно, его речевые программы были продвинутыми, но он всего лишь машина. Если бы это было связано с тактикой или текущей операцией, это можно было бы объяснить, но сейчас этот вопрос, кажется, не имеет никаких оснований.

- Почему ты спрашиваешь? Беспокоишься о чем-то?

- Нет. Роль обслуживающего персонала в операции подошла к концу. Потеря лейтенанта Сакса, как я уверен, вы знаете, не повлияла на нашу военную мощь.

Это был механический ответ – даже, пожалуй, слишком, и Соске почувствовал легкую тень раздражения – «просто скажи, что ты это почувствовал!». Но прежде, чем он смог вмешаться, Ал продолжил.

- Однако я чувствую гораздо большую потерю. Он заботился обо мне с тех пор, когда я был в «Арбалете». Он, как никто другой, знал о состоянии моего «тела». Он никогда не инспектировал меня, не говорил со мной. Ни разу. То, что я чувствую, находится на другом уровне, чем тактические данные.

«Итак, ты чувствуешь горе? Из-за его смерти?»

- Одновременно, я чувствую, что причиной его смерти могла быть низкая эффективность и жесткое содержание этого тела – таков был смысл моего оригинального вопроса, была ли это «моя вина» или нет.

Основой Ала было совершенно уникальное устройство – сделанная из жидкого метала копия нервной системы человека, нечто совершенно различное от искусственного интеллекта обычного М9. Однако Соске не мог представить, что Ал был такой идеальной копией человека. Он бы понял, если бы это было небольшим чувством привязанности, без участия каких-либо глубоких мыслей – как любимое оружие человека, или автомобиль; но это было чувство ответственности за смерть человека. Можно сказать, что это уже имитация эмоций.

- Это не твоя вина. Он делал то, что было необходимо, - сказал Соске, стараясь не выдать своих мыслей и подозрений. – Сакс сам сказал – «Я никого не виню».

- Это чрезвычайно важная для меня информация, сержант.

- Ладно, ладно. Давай сосредоточимся на работе.

- Вас понял.

Ал замолчал, продолжая проверку над своим оборудованием.

Соске вдруг вспомнил про письмо Миры Кудан и карту памяти, которую она прислала вместе с ним. Она писала, что это всего лишь некоторые вещи, которые она нашла в интернете, то есть никаких важных разведданных, и ничего связанного с «Лаэватейном». У него не было времени, чтобы просмотреть сейчас. Он сделает это позже, когда вернется. Если он вообще вернется...

- Урц-7! Подготовка к вылету завершена? – раздался голос офицера по операциям через домофон.

Подводная лодка вибрировала, как будто сжатый воздух перекачивали в какой-то резервуар.

- Утвердительно! Нахожусь в режиме ожидания в лифте ноль.

- В данный момент на поверхности чрезвычайная ситуация. Взлетная палуба откроется, как только мы всплывем, и как только вас запустят, мы нырнем снова. Как и планировалось, очистку острова оставляем вам.

- Вас понял.

Он проверил состояние машины. Контролер сцепления, который выдавал ошибку, все еще не работал. Соске сдался и остановил тестирование – вспомогательная система, казалось, все время терпит неудачу. Это означало, что многого он сделать не сможет, но он молился, чтобы основная система не была повреждена, тогда не пришлось бы пользоваться вспомогательной.

Нос судна бал направлен вверх под очень крутым углом – оно вылетело из воды, словно ракета. Оборудование, детали и прочий хлам летали по ангару. Тело лейтенанта Сакса, к счастью, было прикреплено к палубе лейтенантом Голдбэрри, и поэтому не двигалось.

- Ну, я пошел, «Громила» Сакс...

Соске поставил машину на ручное управление и немного переместил свою правую руку. Правый манипулятор «Лаэватейна» сделал то же самое, и машина, все еще стоя на коленях, отдала честь погибшему товарищу. В то же время, лифт начал двигаться вверх.

Нам не нужны слова, чтобы сказать, что мы чувствуем - достаточно одного жеста.

Правда, лейтенант?..

Мигала сигнальная лампа лифта, оглушающий вой сирены постепенно удалялся. «Де Данаан», вероятно, всплыла – корпус тряхнуло в последний раз.

Лифт с «Лаэватейном» двигался со скоростью, значительно превышающей допустимую, но машина без усилий держала баланс.

- Открытие люка взлетной палубы! Урц-7 – в катапульту, бегом!

«Лаэватейн» практически вылетел на взлетную палубу. Над головой открылся гигантский люк, и небо появилось в поле зрения. Было темно, все казалось пурпурно-серым, рассвет еще не наступал. Морской ветер доносил тяжелые дождевые капли к люку взлетной палубы. Ветер был не очень сильным, но для него это будет первый запуск в таких условиях без подготовки. Нужно было уменьшить время всплытия как можно сильнее. Любая подводная лодка была наиболее уязвимой во время всплытия. Соске не хотел терять ни секунды, и поэтому быстро зафиксировал «Лаэватейн» на катапульте, став в позу олимпийского спринтера на стартовой линии.