И Косима, и Дейл слышали, как он прошел по коридору, затем спустился по лестнице, весело посвистывая. Впрочем, так и должен вести себя довольный «новоиспеченный» жених. Представление было настолько убедительным, что в какой-то момент Косима и сама поверила в это.

— Так, так! — Дейл почти задыхался от гнева.

Косима медленно повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Великолепная игра Перри придала ей уверенности. Теперь она не была брошенной, с разбитым сердцем, второсортной девицей, которую смог бы ради своего удовольствия подобрать этот джентльмен.

— Сожалею, Дейл. Я уже рассказала, что произошло.

— Но, зная правду обо мне и Пиджин, ты не изменишь своего мнения?

— Ничего из того, что ты мне рассказал, не может изменить моего мнения.

— Понимаю. — Его глаза теперь не смеялись; более того, они стали серыми. — Честно говоря, у меня были некоторые сомнения. Но после того, как я увидел, что твой новый кавалер возвращает тебе ключи… Мне ты никогда их не давала.

— Дейл!

— Должно быть, у молодого доктора свой подход. Ну, хорошо! — Не скрывая раздражения, он прошел мимо нее и вышел из квартиры.

Когда Косима поспешно закрыла за ним дверь, она, шатаясь, добрела до спальни и рухнула на кровать. Но вместо того, чтобы немного вздремнуть и восстановить силы, девушка лежала, уставившись в потолок… Столько всего произошло с тех пор, как она утром ушла из дома в госпиталь! Столько всего произошло, что Косима едва могла собрать все события в одно целое.

Дейл снова дома. Дома, в Гонолулу. Со своей молодой женой, которую он, по всей видимости, не любит. Или его любовь настолько ничтожна, что не оставит бедной новобрачной ни малейшего шанса помешать возобновлению любовного романа супруга. Дейл солгал ей. Продуманная, рассчитанная ложь должна была ввести ее в заблуждение. Но как же он попал в квартиру…

Немного подумав, Косима нашла единственное объяснение. Дверной замок на кухне сломался незадолго до отъезда Дейла в Лондон. Он знал об этом, вот и воспользовался. Он же выходил из кухни, вспомнила Косима. История с замком была такой же случайной, как и возвращение Перри именно в тот момент, когда он мог услышать ее жалкую выдумку, придуманную назло Дейлу.

Косима попыталась вспомнить, как выглядел Перри, стоя в дверях. Но перед глазами вырисовывался лишь его расплывчатый образ. Он ускользал от нее, как ускользало все, связанное с ним. Например, подвозив ее домой, он допустил ошибку, предположив, что она говорила о его медицинской карьере, а не о новом, более увлекательном занятии. Почему же он ошибся?

Почему подумал, что Косима говорила о медицине как о его постоянной работе? Ведь она — одна из четырех блондинок Тима Неирна, активно помогающая продвигать его более увлекательную, более доходную работу, ради которой он отвернулся от медицины? Какое-то странное непонимание стояло между ними. Возможно, зная ее как медсестру, он надеялся, что тема разговора будет сведена к общим для них интересам. Но это совсем не похоже на него… Ведь она успела его хорошо узнать. Может, она думала, что узнала.

Как же довериться своим «знаниям» после того, что случилось с Дейлом? Неподдельный интерес Перри к операции Нельсона Празера был очевиден. Человек не может поставить крест на том, чему долгие годы обучался. Особенно тот, кто пошел по стопам всеми уважаемого отца. Хотя, наверное, крест он поставил. Так… как же объяснить его поступки?

Но одно не требовало объяснений. Косима снова его обидела. После того как отвергла его чувства, она втянула доктора в этот нелепый розыгрыш, устроенный перед Дейлом. Подобное не могло не ранить самолюбие великодушного Перри. И об этом Косима глубоко сожалела.

Но, по крайней мере, теперь все кончено. Что сделано, то сделано. Больше такое не повторится. Только Дейл слышал ложь. И теперь он ушел, обиженный и злой, к своей молодой жене. Нельзя допустить, чтобы кто-то еще пострадал от обмана. Лжи — конец…

Днем она как ни в чем не бывало сидела за столом в третьем отделении госпиталя. Временная работа на Тима Неирна нарушала распорядок ее рабочего дня и вообще противоречила логике. Дело доходило до того, что в дневную смену она просто сидела и ждала распоряжений Неирна. Но раз так скомандовал Уальдо Дженсен…

Вдруг над ее головой замигал огонек. Косима автоматически встала и пошла в кабинет босса, слишком уставшая, чтобы поинтересоваться причиной вызова.

Человек, в проблемы которого, как предполагалось, она должна была вникать, приветствовал ее кивком из-за своего огромного стола. От солнечного света его волосы казались еще более гладкими.

На этот раз улыбка покинула Санта-Клауса. Казалось, он был даже чем-то обеспокоен и какое-то время просто не решался сказать то, что хотел.

— Мисс Арнольд. — Судя по тону, начало не сулило ничего хорошего. — Сестра… Косима. Послушайте, на вас тут поступила жалоба.

От удивления девушка широко раскрыла глаза:

— На меня, мистер Неирн? Думаю, вчера я выполнила все, как вы просили. Я…

— Речь не о том, что вы не сделали, — виновато перебил ее Неирн. — А о том, с чем вы справились слишком хорошо. Я про Перри Хилтона.

— Вы хотите сказать, что Перри пожаловался на меня?

— Претензию выдвинула мисс Амброс. Сегодня ночью в четыре часа она позвонила мне в отель. Разбудила меня. А я так крепко спал.

— Но с какой стати Марго Амброс на меня жаловаться? — Вопрос был не настолько невинен, потому как Косима сразу подумала о несбывшихся планах актрисы. Но какие могут быть жалобы? И потом, почему Неирн воспринял все так серьезно?

— По ее словам, вчера вечером вы флиртовали… это она так сказала, с нашим доктором. Говорит, вы устроили в его гримерной сцену, из-за которой остальные девушки оказались просто забившимися в угол и не у дел. Более того, она считает, что эта сцена может плохо отразиться на ее профессиональной карьере, тем более в город приехали такие известные люди, как Феликс Гаас. Подозреваю, что это основная причина ее жалоб.

— Но… но она сама нарочно пыталась разыграть сцену с Перри! А это могло поставить его в неловкое положение. И раз уж он протеже мистера Дженсена, а мистер Дженсен платит мне зарплату, я подумала, что моя работа…

— Не думаю, что наш Гений оценит вашу преданность работе в виде поцелуев его протеже. Помните, я тоже там был, среди толпы. Это был не простой поцелуй! Понимаю, почему мисс Амброс так расстроилась.

Косима покраснела.

— Это произошло случайно. Но что бы она ни думала, мистер Неирн, это не повторится.

— Как вы можете быть уверены?

— Я этого не захочу. И Перри тоже. Такое…

— Случается? — закончил за нее Неирн. — Я с радостью поверю вам, что больше не произойдет ничего подобного. Это очень важно для дальнейшего осуществления планов Дженсена. Видите ли, мисс Амброс… э-э… грубо говоря, угрожает.

— Что вы хотите сказать? — Косима насторожилась. — Вы же ее наняли, вы же ее работодатель. Да как она…

— Дело в том, что она намекнула мне на некое интервью, которое может дать газетчикам. Я не хочу повторяться и напоминать, сколько средств мистер Дженсен тратит на то, чтобы иметь хорошие отношения с местной прессой. А мисс Амброс может все испортить. Расскажет, к примеру, что наш совет директоров — не функциональный административный орган, а чистой воды обман. И тогда конкуренты немало заплатят, чтобы вытащить из нее побольше информации. Опасная женщина эта мисс Амброс!

— Да пусть говорит! — презрительно фыркнула Косима. — После вчерашнего вечера Перри пользуется ошеломительным успехом. Ни одно ее слово не сможет это изменить.

— Не скажите. Реклама — улица с двусторонним движением. Вдруг ей удастся представить наш совет директоров в таком свете, что молодой доктор будет выглядеть просто смешно? Или вдруг заявит, будто Уальдо Дженсен, злющий денежный мешок, якобы поставил под сомнение призвание к медицине молодого доктора? Кто знает? Мне платят немалые деньги за то, чтобы я не допускал подобного.