— Нет. — Анджела покачала головой.

— Господи! Да перестанешь ли ты наконец трястись из-за этого болвана? Он никто. Всего лишь несчастный фотографишка в мире, полном фотографов. Только он еще к тому же больной. И ты тоже станешь больной, если будешь уделять ему внимание. Не вбивай себе в голову никаких бредовых мыслей только потому, что он похож на твоего отца. Черт его знает, может, он наш сводный брат, при отцовской репутации такое возможно. Что тогда?

— Кики, если ты немедленно не перестанешь нести эту чепуху, я уйду и никогда больше не буду разговаривать с тобой.

— Может, ты все-таки остынешь? Я ведь стараюсь спасти тебя от тебя самой. Кроме того, он никак не может оказаться нашим сводным братом. Я все разузнала о нем. Он родился в 1927 году в Бронксе, а я сомневаюсь, чтобы наш папочка когда-нибудь слышал о Бронксе.

— Ты наводила о нем справки? — спросила Анджела с недоверием в голосе. — Но почему?

— На тот случай, если ты проявишь к нему какой-то интерес.

— Кики, я помолвлена…

— Помолвки тем и известны, что лопаются. Я уже говорила — я не хочу, чтобы ты дурила себе голову этим типом только лишь потому, что считаешь, что в него вселилась душа твоего отца.

— Кики, ты замолчишь? Я совсем не дурю себе голову, хотя он очень красивый мужчина. Что же касается того, что он похож на нашего отца, то ни ты, ни я не имеем никакого представления о том, как наш папа выглядит сегодня. Разве не так?

Действительно ли Кики переживала, что она, Анджела, может завести роман или что-то в этом роде с Ником Домингезом? А если да, то что это — озабоченность или ревность? С Кики этого никогда нельзя было знать точно. Может быть, Кики и сама не осознавала до конца свои мотивы.

После того как они заказали свои напитки, Кики сказала:

— Если мы хоть на минуту можем перестать говорить об этом Домингезе, то у меня есть для тебя новости.

— Папа не придет на свадьбу? — вскричала Анджела. — Да?

— Успокойся. Мои новости не имеют никакого отношения к папе. И уж во всяком случае, это не плохие новости. Понимаешь, мне очень хочется соболье манто, но я не хочу покупать его сама.

Анджела изумленно уставилась на нее. Кики часто говорила, что если женщина хочет новое меховое манто, то надо завести себе нового мужа. Когда официант принес им заказанные напитки, она опорожнила свой бокал одним глотком.

— Ты хочешь сказать, что собираешься замуж? Так?

Кики пососала оливку из своего стакана и кивнула.

— Господи! Кто же на этот раз? Почему ты раньше ничего не сказала?

— Я не хотела отвлекать внимание от тебя.

— Да перестань же! Кто он?

— Я никому не говорила об этом, потому что приняла решение только вчера.

— Кто это?

— Угадай. Первое — он высокий. — Кики!

— Ладно. Второе — блондин с голубыми глазами.

— Хорошая подсказка. Годится для половины мужского населения Америки.

— Половина мужского населения не так ошеломляюще великолепна.

— Это тоже ключ к отгадке?

— Клянусь своей задницей.

— Ладно, можешь перестать играть в эти игры. Я. ничего не хочу знать, и не будем говорить об этом. Тебе действительно нравится это черное атласное платье с узким низом? Ты думаешь, этот стиль еще будет в моде?

— Он всегда будет в моде. Я купила почти такое же к своей свадьбе. Золотистый атлас. Мария, матерь Божья! Я собираюсь окрутиться второй раз, но так и не позаботилась, чтобы прийти на свадьбу в подходящем платье!

— Кажется, я уже сказала, что не хочу знать, кто он. Это означает, что я не собираюсь обсуждать твою свадьбу или твое свадебное платье, во всяком случае.

— Ладно, — рассмеялась Кики. — Он актер и живет в Голливуде.

— Он что, как ты выражаешься, кинозвезда?

— Если бы мы играли в «Двадцать вопросов», я должна была бы сказать «да» и «нет».

— Кики, я сейчас убью тебя, и тогда ты никогда не выйдешь замуж.

— Собираешься задать следующий вопрос?

— Он большая кинозвезда?

— Горячее. Должна сказать, самая большая.

Анджела задумалась всего лишь на мгновение.

— Брэд Крэнфорд?

— В самое яблочко! Как ты догадалась?

— Господи! Брэд Крэнфорд!

— Мы смываемся в Мексику, чтобы пожениться, послезавтра. И ты, Анджела дю Бомон, отправляешься со мной в качестве подружки невесты.

— Ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой в Мексику?

— Почему бы нет? Я буду твоей подружкой, так что ты должна рассчитаться со мной за эту честь.

— А можно Дику тоже поехать?

— Если он не будет важничать.

— Дик не важничает, — сердито возразила Анджела,

— Даже чуть-чуть?

— Нет!

— Тогда о'кей. Он может поехать, если захочет.

— Но почему Мексика? Почему вы не можете пожениться здесь? Устроить настоящую свадьбу, как у меня. Ой, я придумала! Давай устроим двойную свадьбу! Если мы не станем медлить, мы можем…

— Ну, нет! Я не собираюсь снова делить с тобой внимание публики! Вспомни, что было в последний раз, когда я появилась вместе с тобой. Ты собрала все восторги. Кроме того, как можно еще раз вынести свадьбу с Мари? Подожди, то-то еще будет, когда она услышит, что я выхожу за Брэда Крэнфорда. Ее хватит удар. Никаких рекомендаций вообще, кроме славы самого обольстительного мужика в Америке. Кроме того, если я буду ждать до августа, то могу передумать. А я этого очень не хочу. Этот брак будет настоящей голливудской сказкой! В прессе шумиха поднимется. У нас с ним один и тот же агент, и мы оба собираемся работать на одной студии. Может быть, мы даже будем вместе делать картины — голливудская мечта, супружеская пара кинозвезд. Конечно, в титрах я буду первой. Брэд — он джентльмен.

— Ты никогда не говорила мне, что подписала контракт с новой студией.

— Наш агент только что завершил переговоры о контракте. Подожди, пока услышишь об этом, мир тесен, не так ли? А студия ни больше ни меньше как «ПИФ»!

— «Пауэр интернейшнл филмс»?

— Да, черт побери, разве это не бомба?

— Но никто ничего не говорил, и Дик тоже.

— Все закончилось всего лишь пару дней назад.

— Ты встречалась с отцом Дика?

— Нет. Я подписала контракт здесь, в Нью-Йорке. Но я уверена, отец Дика знает, что его студня заключила со мной контракт. Сомневаюсь, что на этой студии хоть что-то делается без ведома папочки Пауэра.

— Я тоже уверена в этом, — вздохнула Анджела. Потом она просветлела: — Но теперь, когда точно определилось, что ты возвращаешься в Голливуд, это означает, что мы будем проводить вместе массу времени. Когда я не буду находиться в Вашингтоне, то буду тоже жить в Калифорнии.

— Как я рада, — с некоторым сарказмом произнесла Кики.

Анджела почувствовала себя уязвленной.

— Ты не хочешь, чтобы мы были вместе?

— Господи, да я просто подразнила тебя. Конечно, я рада. Но дай мне одно обещание: ты не будешь пытаться стать кинозвездой.

— Кики!

— Разве ты можешь осуждать меня за это? С меня достаточно слышать со всех сторон: «Анджела такая прелесть», «Анджела такая умница», «Анджела настоящая леди». И все знают, что Мари отдает тебе предпочтение передо мной.

— А как насчет папы? Его любимицей всегда была ты! Разве не так говорили все в Новом Орлеане?

Кики чуть улыбнулась.

— Может быть. — Затем она решила проявить великодушие. — Но папа тебя обожал. Вспомни, как он называл тебя своим маленьким ангелом.

— О да, я помню. Ах, Кики, если бы я могла еще хоть раз услышать это от него.

— Ты еще услышишь это, крошка Анджела. Он приедет на твою свадьбу. Разве я не пригласила его для тебя?

«Для нас обеих».

— Да, дорогая, ты пригласила папу. Не знаю, что бы я делала без тебя.

— Просто запомни, что ты это сказала.

— Запомню обязательно. А теперь расскажи мне о своих планах. Где вы будете жить?

— У Брэда есть дом на Родео-драйв, а через улицу, почти напротив, живет Биби Тайлер. Разве не здорово? Она сможет давать информацию в газеты обо всем, что у нас будет происходить. Но дом сейчас ужасно декорирован: пластиковые розы и все такое. Первое, что я сделаю, — все в нем изменю. Ты сможешь мне помочь. Как только мы приедем в Голливуд, тут же начнем перестраивать мой дом, а потом я помогу в твоем. И мы начнем устраивать приемы. Ты же знаешь, Голливуд — это вечные приемы. Не тут, так там. Брэд говорил мне, что в городе существуют три общественных круга. Так сказать, А, Б и С. Не буду тебе объяснять, кто такие С — ты можешь представить! А люди категории А — это те, кого Мари приглашала бы к себе, если бы жила там. Джиджи Андерс живет на побережье, и она говорит, что А — вовсе не веселая публика. Они слишком высокомерны. Поэтому я полагаю, что самыми приятными людьми будут В. Мы не может спросить об этом Брэда, потому что, между нами говоря, он тоже немножко высокоморен. Знаешь, какое его настоящее имя? Алан Хоупберри [14]. Разве это не писк?