— Напрасно ты так расщедрился.

— Почему? Твое дело — есть и пить. Сиди и помалкивай.

— Не тревожься за него, пускай сорит деньгами, — молвил Джон, глядя на Дэна. — Пускай немного облегчит чулок с деньгами. Таких чулок у него припасено видимо-невидимо, никакая миссис Флагерти его не пощиплет.

Смеясь вместе со всеми, Сара поймала себя на мысли, что Джон открыл рот в первый раз после того, как они покинули бюро регистрации. Он выглядел немного растерянным, его обычной лихости Вше было и в помине. Этим утром он не несся вперед, наклонив голову так, словно мир — футбольный мяч, который надлежит пинать ногами, и посильнее. Обычно она не усматривала между Дэвидом и Него братом ни малейшего сходства, сейчас же оба Ввели себя тихо. Возможно, поведение Джона объяснялось беспокойством за сына; впрочем, мальчик уже поправлялся. Неужели очередная ссора с женой?

Лишь час спустя, когда они вышли из отеля на Кинг-стрит, она почувствовала, что знает, почему Джон такой смирный и помятый.

— Прямо не знаю, как тебя благодарить, Дэн, — сказал Дэвид. — Правда, Сара?

Она послушно кивнула.

— Брось, — отмахнулся Дэн. — Хватит об этом. К тому же вы получили только половину свадебного подарка. Я пошарю еще в одном своем чулке. — Сказав это, он поймал за рукав Джона, порывавшегося отойти.

— Куда ты? — спросил Дэвид брата. — Домой?

— Нет, — ответил Джон, — на биржу тру… — и осекся.

— Вот оно что! — Дэн поскреб подбородок. — То-то я ломал голову, отчего ты сам не свой! Уволили? — Он поморщился. — Когда?

— Надо же было сболтнуть! Вы застали меня врасплох. Уже больше недели тому назад.

— Больше недели? Что же ты молчал? Мэй знает? — спросил Дэн.

— До этой минуты никто не знал. — Джону было трудно глядеть им в глаза. — Я думал, что это продлится всего пару дней. С кем не бывает? — Он задрал подбородок. — Только не надо меня жалеть! — Он вытаращил глаза и со своей обычной напористостью добавил: — Меня еще не выбросили на свалку. На следующей неделе я вернусь на работу.

— Что за странность! — Дэн пожал плечами. — Я думал, что уж там никого не будут рассчитывать, а если и будут, то ты окажешься последним.

— Просто кончились заказы на корабли любого водоизмещения.

— Но ведь твоя фирма строила только мелкие суда. Мне казалось, что на них и на спасательные шлюпки все еще поступают заказы с юга.

— На это все надеялись, но на юге теперь лодок больше, чем надо. Что касается шлюпок, то никто больше не идет ко дну, раз моря бороздит гораздо меньше судов. Тоже ведь неплохо, если нет утопленников. — Джон через силу ухмыльнулся. — Только давайте договоримся, что вы не будете меня упрекать за то, что я напустил мраку в такой радостный денек. И не жалейте меня, Бога ради! Со мной все в порядке. Денег хватит на несколько недель, а потом я заставлю проклятое правительство выплачивать мне пособие. Я этого так не оставлю.

— За первые две недели ты не получишь ни гроша. Первая неделя вообще не в счет, следующие три дня — тоже, — спокойно объяснил Дэн.

— Знаю, знаю! Какая разница, если уже через неделю меня примут обратно и я наплюю на их пособие! Только учтите… — Джон посерьезнел. — Матери ни слова!

— Не беспокойся. Хотя… — Дэвид улыбнулся и посмотрел на Сару. — Сейчас было бы самое время поставить ее в известность, она так напустится на нас, что твоя проблема отступит на задний план.

Этими словами он собирался подбодрить Сару, но вышло наоборот. Все немедленно заметили это. Дэн поспешил с утешением:

— Не бойтесь, все обойдется. А мне пора… в Вестоу. — Он смутился и глуповато засмеялся.

— Ступай, старый повеса.

Сара не поняла толком этого напутствия Джона, так как смутно представляла себе, что такое повеса, хотя догадалась, что это не комплимент, потому что Дэн покраснел. Взяв ее за руку, он прочувствованно сказал:

— Желаю вам огромного счастья, Сара.

— Спасибо, Дэн, — с трудом выговорила она.

— Постарайтесь как следует повеселиться в Ньюкасле. К вашему возвращению я приведу в порядок как минимум одну комнату, а может, и оклею ее новыми обоями. Заставлю заниматься этим вот этого детину. — Он ухватил за рукав Джона. — Представьте его всего в известке… Благослови вас Бог.

Благословение вконец растрогало Сару. То же самое сказал бы священник, отец Бейли.

Наступила очередь Джона. Он не стал брать ее за руку, а заглянул ей в глаза. Это был очень проницательный взгляд, пробившийся через рябь тревоги на поверхности, пронзивший глубинный слой ее души, где расположилась ее любовь к Дэвиду, проникший так далеко, что она сама удивилась — оказывается, в ее душе существуют такие глубины. Ее опять посетило уже знакомое странное чувство, но на этот раз она не испугалась, а широко раскрытыми глазами наблюдала за Джоном. Он не выдержал и опустил свои густые черные ресницы. Теперь ей, замужней женщине, не нужно было опасаться ни неведомых чувств, ни чего бы то ни было вообще, кроме разве что матери Дэвида.

— Всего наилучшего.

Это было слишком банальное пожелание. Внешне оно могло означать все что угодно, но на самом деле не означало ровно ничего. Пожимая руку Дэвиду, Джон повторил ту же банальность:

— Всего наилучшего, братишка.

Дэвид свободной рукой похлопал брата по плечу и ответил:

— Спасибо, Джон, большое спасибо.

Потом он взял Сару под руку и повел через дорогу, к трамваю — тому самому, в котором она по рабочим дням преодолевала часть пути до дома. Отныне этому будет положен конец — Сары Бредли в этом трамвае уже не будет. Она стала миссис Дэвид Хетерингтон! Она заставила себя расправить плечи и гордо вскинула голову. Что они теперь могут с ней поделать? Кто угодно — ее отчим, его мать? Она стала замужней женщиной, на ее стороне закон…

Дэн с Джоном молча проводили их взглядами и помахали на прощание.

— Придется пожертвовать собой ради их счастья, — тихо сказал Дэн. — Представляю, какой скандал устроит твоя матушка! Бедной девочке не позавидуешь. Надо будет ее поддержать. Одному Дэви это не по силам. Сам знаешь, на что способна твоя мать, когда у нее появляется жертва. Она уже давно не показывала зубов. Мы должны стать преградой, чтобы бедную девочку совсем не растоптали.

— Не могу представить ее растоптанной, — проговорил Джон, провожая взглядом дребезжащий трамвай. — То есть у меня не укладывается в голове, что кому-то захочется ее топтать. Терпит же мать Мэй! — Джон повернулся к Дэну с вопросительным выражением на лице.

— Да, но Мэй — твоя жена, а не Дэвида. Если уж начистоту, то мать вообще не хотела, чтобы Дэвид женился. Такое, во всяком случае, у меня впечатление. Она сделала вид, что не возражает против этой кандидатуры, зная, что чаша весов все равно склонится против нее: происхождение, религия, семья и все такое прочее. Дэвид постепенно одумается. Хотя, конечно, я могу и ошибаться.

— Ты редко ошибаешься, Дэн.

Дэн посмотрел на племянника. Он был старше его на шесть лет, но внешне это было незаметно, к тому же они всегда чувствовали себя ровесниками.

— Что-то ты плохо выглядишь, — сказал Дэн. — Переживаешь из-за увольнения?

— Нет, я же говорю! Господи, конечно, нет! — Он оглянулся, словно боясь, что их подслушают. — Я все равно не стану гнить на углу. Не волнуйся за меня, Дэн, я поднимусь на ноги, как всегда. Ну, мне пора. Да, чуть было не забыл: спасибо за угощение! Ты здорово потратился — очень благородно с твоей стороны. Я тоже подумываю, не смастерить ли для них стол со стульями. Я могу достать по дешевке хороший материал.

— Ты очень их этим тронешь, Джон. Превосходная идея!

— Ладно, я пошел. Пока, Дэн.

— Пока, Джон. Увидимся вечером.

— Да, до встречи.

Дэн перешел через дорогу. Джон свернул за угол и быстро зашагал к станции. Там он зашел в туалет и, согнувшись, дал волю рвоте.

— Худо вам, приятель?

Джон утер лицо платком и, кивнув доброхоту, ответил:

— Слишком хорошо поел: утка, шампанское…

— Да уж, в такие времена любого стошнит от утки с шампанским. Виданное ли дело — семнадцать шиллингов в неделю! Стоит только подумать о хорошей жратве — сразу выворачивает. Ну, теперь полегчало?