Когда Инесса оставила ее и ушла к другим гостям, Наташа вдруг поняла, что очень хочет видеть Максима! Точнее, хочет видеть, чем он сейчас занимается, грустит или радуется. Попыталась оглянуться, вроде как и не на него вовсе… Он стоял у окна и разговаривал с девушкой… Ну конечно! Вот негодяй! Наташа попыталась поглубже вдохнуть, чтобы не заплакать. Тысячи мыслей уже успела передумать, но оглянулась еще раз. Вроде, Макс не заигрывает с этой девушкой. Даже, в принципе, не особо ей улыбается. О чем-то говорят. Может, о чем-то серьезном.

Как тяжело все-таки соображать после вина… Надо же что-то делать! Ну, в смысле, пока Максим ни в кого серьезно не влюбился… Надо как-то обозначить свое присутствие, вроде пометить территорию… Вот, точно! Надо сходить в туалет!

А с пустым мочевым пузырем как-то сразу трезвеешь! Проходя мимо Максима обратно к столу, все же пересилила свою гордыню и остановилась возле него.

— …Полтора года… — протянул Максим со снисходительной улыбкой. — А я семь лет работаю. По-моему, через год только хоть какие-то навыки появляются…

— А где ты флейрингу учился? — спросила его собеседница.

Наташа подошла ближе и, скромно обхватив любимого обеими руками, спряталась у него на груди. Он тоже приобнял ее одной рукой, но невозмутимо продолжал свой разговор:

— Я в Москве курсы заканчивал. Полтора месяца там жил.

— А много надо учиться? Напряженный график?

— Ну, вот у меня были занятия с понедельника по среду по три часа. Конечно, учитывая, что я в это время нигде не работал и жил за счет фирмы — напряга никакого не было. Тем более, было лето, в институте тоже каникулы. Гулял по Москве в свое удовольствие.

— А в Сочи есть курсы, не знаешь?

— Честно говоря, не знаю. Раньше не было, но уже столько лет прошло. Простые точно есть — изучение барного дела, технологии приготовления напитков, правила подачи, этикета и все такое. А я в Москве учился при Барменской Ассоциации России, так что у меня очень престижный диплом. Если будешь повышать квалификацию — выбирай то же, что и я. Там всему учат: и рабочему флейрингу, и флейринг-шоу, и файеру… И не переживай, я тоже начинал кофе-боем. Носил посуду, вытирал стойку… Потом младшим барменом был около года. Потом начальство решило меня развивать и отправило в Москву.

— А сейчас ты считаешься лучшим барменом Сочи, и за тебя дерутся наши самые престижные клубы, — улыбнулась женщина.

— Правда? — восторженно ахнула Наташа, вмешавшись в разговор. — Вот это круто!

Максим спокойно кинул на нее хозяйский взгляд.

— А что такое флейринг? — не отставала девчонка.

— Жонглирование бутылками, стаканами и всем, что есть за стойкой, — пояснил Макс небрежно. — Все то, от чего ты в восторге.

— Ладно, спасибо за консультацию, — женщина мило завершила диалог и деликатно оставила Максима наедине с его строптивой женой.

— Ты мне никогда не говорил, что жил в Москве! — Наташа обиженно надула губки.

— Ты меня о многом еще не спрашивала! — привел в свою защиту мужчина.

— Давай кое о чем спрошу прямо сейчас. Что у тебя со Светкой?

Максим задержал взгляд на пейзаже за окном и монотонно, не выражая никаких эмоций, предложил:

— Перефразируй вопрос. Просто: «Что со Светкой?» Мы с Инкой разошлись во мнениях. Я считаю, что Светка просто хочет насолить мужу, переспав с его лучшим другом. Вроде как самоутвердиться. А Инка считает, что все гораздо глубже. Что несчастная Светка видит счастливую пару — нас с тобой — и думает, что если одолжит мужчину из этой пары, то и сама будет счастлива. А у тебя есть версия?

— Моя версия напоминает бессмысленную ревность: что Светка влюблена в тебя. И больше никаких причин у ее предложения нет.

— Солнышко, была бы влюблена, так наверно желала бы мне счастья, а не уговаривала изменять любимой девушке.

— Все люди разные, — вздохнула Наташа.

Макс усмехнулся про себя: «Все люди разные…»:

— Интересно, как девчонка твоего возраста может сама это понимать?

— Мама так говорила… — машинально ответила Наташа и вдруг осеклась. — Мама так говорила, а я ругаю ее за то, что она меня не любит…

— Зайка, ты о чем? — Максим погладил рукой ее спинку. — Поясни, пожалуйста.

— Я левша… — пояснила девушка чуть ли не со всхлипом. — Меня ругали в первом классе за это, по рукам били… Учительница. А мама пришла к ней и потребовала, чтобы она меня не переделывала… Маме психолог какой-то сказал, что если пытаться переучивать, то у ребенка возникнут проблемы с успеваемостью в школе. Я не знаю, почему… В результате учительница от меня отстала. Но когда мы начали чаще писать на уроках, у меня все время чернила размазывались… Я же пишу, а потом рукой провожу следом… (Макс улыбнулся — так бывает до сих пор, сам столько раз отправлял ее на физике мыть руку) Я только сейчас понимаю… У меня проблемы с письмом были, а мама помогала мне, учила меня, как удобно положить тетрадку, чтобы я не загораживала себе левой рукой то, что пишу… Я ни с кем не дружила из класса… Видимо, чувствовала себя белой вороной, не такой, как все… Ненормальной… — у Наташи появились слезы в глазах. — А мама все время повторяла, что все люди разные… Блондины и брюнеты, высокие и низкие, толстые и худые, левши и правши… Она научила меня принимать себя такой, какая я есть… А я… упрекаю ее в том, что она хочет меня переделать…

— А ты не упрекай! — улыбнулся Макс. — Тогда не придется переживать из-за этого!

Девушка возюкалась щечкой по его груди и вместе с ним смотрела в окно. Уже было около половины десятого вечера, и на улице сумерки хозяйствовали вовсю.

— Давай устроим для моих родителей что-то вроде прощального ужина? — подняла она глазки на любимого. — Позовем их к нам в пятницу.

— Конечно, зайка. Это будет сумасшедшая неделя… — Максим тяжело вздохнул. — Время летит так быстро…

Музыканты в тишине объявили, что Инесса попросила исполнить медленную песню для Максима и Наташи, и зазвучала спокойная, красивая мелодия. Макс, найдя Инессу взглядом, одарил ее своей незабываемой улыбкой и сделал жест рукой — сказал спасибо. Наташа тоже, смущенная и приятно пораженная, улыбалась Инессе, застенчиво прячась за плечом любимого. Максим пригласил свою девушку на танец, и они вдвоем аккуратно устроились между уже танцующими парами.

Наташа повисла у Макса на плече и одной рукой гладила его по груди… Как здорово: сейчас можно прикасаться к нему, даже не задумываясь о том, насколько это прилично! И можно верить ему, не задумываясь о том, насколько это правда. Если он рядом и готов сделать вид, что ссоры не было — значит, об остальном можно не переживать! Глянув ему в лицо исподлобья и поймав его взгляд, произнесла робко:

— Макс, последний раз спрашиваю: у тебя со Светой что-нибудь было? Ну, хоть когда-нибудь, ну хоть совсем давно! Скажи честно, пожалуйста!

Он еще раз подумал, проанализировал ее интонацию и через доли секунды честно покачал головой:

— Нет, ничего не было.

— Даже не целовались?

— Нет.

— А хочется?

— Целоваться? Хочется, — улыбнулся парень нахально, — но не с ней.

— А с кем? — кокетливо засмущалась Наташа.

— С тобой, — ответил Макс, раз уж ей так нужен этот ответ.

…Наверно, каждый человек, влюбляясь, находит в своей половинке какую-то «фишку» — черту, повадку… Что-то, что просто сводит с ума. Наташа в Максиме восхищалась двумя жестами: манерой переключать скорость в автомобиле и заправлять волосы за ухо, наклоняясь для поцелуя. В первом случае Макс представляется Наташе на редкость мужественным: то, как красиво напрягается кисть его руки, когда он передвигает рычаг, просто выводит Наташу из равновесия! А во втором случае, как сейчас… Ну, просто, поднося руку к лицу, привлекает внимание к своим пальцам! А пальцы у него красивые и, в отличие от рук многих мужчин, абсолютно ухоженные — в «Призраке» ежедневно к внешнему виду работников предъявляются строжайшие правила!

В общем, как ни крути, «фишка» Максима — это руки. Хотя и во всем остальном бог его явно не обделил! Но руки! И все, что он ими делает… Он как раз прикоснулся к ее лицу, и Наташа сразу же поймала его за пальцы.