— Откуда бутылка? — спросил он и подошел поближе, чтобы рассмотреть этикетку.

Джонни насупился. Легкая неприязнь, которую он с самого начала испытывал к Ангеру, грозила перерасти в ненависть.

Ему было глубоко противно, что он вынужден торчать в этой мерзкой и неуютной дыре. Он зависел от Ангера и страдал от этого. Но сейчас было не до выяснения отношений: Джонни просто не мог себе этого позволить.

— Не бери в голову, — сказал он, избегая прямого ответа на поставленный вопрос, — я и не думал напиваться. Надоело просто, что заняться нечем, хоть бы телевизор плохонький у тебя был! Да что там — даже почитать нечего.

Ангер поставил бутылку на стол.

— А что, в Синг-Синге было веселей? — язвительно спросил он. — Я тебя спрашиваю, откуда бутылка?

— На углу купил — вот откуда! А что — нельзя?

— Не в том дело. Нельзя рисковать. Ты у меня потому, что здесь безопасно, — мы так решили. Но безопасно, когда ты сидишь в квартире. Не забывай, у тебя испытательный срок, а ты уже нарушаешь правила. Тебе нельзя засвечиваться.

Джонни хотел было возразить ему, огрызнуться, но сдержался.

— Слушай, Ангер, — сказал он. — Давай не будем собачиться. Слишком высока ставка. Ты прав. Высовываться мне нельзя. Но ты и меня пойми — здесь озвереть можно. У меня живот подводит, а у тебя здесь и пожрать нечего. Ты принес что-нибудь?

Ангер протянул ему бутылку молока и сэндвичи.

— Выпьешь? — спросил Джонни.

Ангер покачал головой.

— Пойду умоюсь, — сказал он и отправился в ванную.

Джонни взял коричневый пакет с едой и пошел в кухню. Он быстро окинул ее взглядом — не осталось ли следов от пребывания Фэй. Ему не хотелось ничего объяснять.

В глубине души он признавал, что Ангер прав: не нужно было отлучаться из квартиры. Но в то же время его раздражали и сам Ангер, и его поведение. Не будь он таким жмотом, Джонни было бы здесь не так тягостно.

Марвин Ангер закатал рукава и отвернул кран с холодной водой. Он уже наклонялся над раковиной, чтобы вымыть лицо, как вдруг застыл от удивления: на видном месте, рядом с куском мыла, лежала женская заколка. Его лицо побагровело от ярости. Он взял заколку в руки и впился в нее взглядом.

— Идиот, — прошептал он. — Вот придурок.

Он сунул заколку в карман и решил ничего не говорить. Он, как и Джонни, понимал, что ссориться им не стоит.

Ангер впервые пожалел, что ввязался в это дело. Если что-то сорвется, думал он, поделом ему. Пусть это будет ему уроком. Нельзя связываться с бывшими зэками и участвовать в их бредовых аферах.

Размышляя об этом, он представил себе свою долю от добычи в случае удачи. Баснословная сумма! Стенографистом в суде таких денег не заработать никогда.

Марвин философски пожал плечами. Если уж делать деньги нечестным путем, то с кем еще связываться, как не с жуликами. Ладно, все это ненадолго. Как только получит свое, только его и видели. Пошлет всех их к черту — и наплевать, что с ними станется.

Там, куда он смоется, им до него не добраться. И даже если их загребут копы и они расколются — что с того? К тому времени он найдет тихую гавань, сменит имя и будет безбедно жить.

Он вышел из ванной с твердой решимостью уладить все по-хорошему.

Джонни дожевывал последний бутерброд. Ангер сел на жесткий кожаный диван.

— Все прошло нормально, — сказал он. — Передал записки обоим.

Джонни кивнул:

— Отлично.

— Честно говоря, — продолжал Ангер, — этот бармен не очень-то мне показался. Тюфяк какой-то. Да и другой — кассир, — по-моему, тоже не для этого дела.

— Я их выбрал не потому, что они крутые, — сказал Джонни. — А потому, что они занимают ключевые позиции. Для нашего дела нужны не крепкие мускулы, а хорошие мозги.

— А если у них хорошие мозги, то что они делают…

— Они делают то же, что и ты, — перебил Джонни, не дав Ангеру договорить. — Они, так же как и ты, вкалывают за гроши, ясно?

Ангер покраснел от обиды.

— Ну что ж, тебе виднее, — сказал он.

— Послушай, — уже мягче начал Джонни, — я знаю их обоих — хорошо знаю. Майк, бармен, — человек абсолютно надежный. Он там уже не первый год. Никогда не был ни в чем замешан, репутация у него хорошая. Но ему деньги нужны позарез. Ему, как и нам с тобой, все равно, откуда они возьмутся, — главное, чтоб были. На него можно полностью положиться. Теперь второй, Питти. С ним все не так просто. Сказать по правде, я бы никогда не взял его в дело, если б не одна деталь. Он работает в кассе на ипподроме и знает там все порядки: как собирают деньги после каждой скачки и что с ними дальше случается. Нам такой человек нужен. Джордж с законом в ладах, иначе бы не работал на ипподроме. В молодости он куролесил — было дело, но это так, ничего серьезного. А то, что он малость слабоват, так это все ерунда. Мы в одном столковались: главное — правильно снять деньги. А потом бабки в руки — и разлетелись в разные стороны. Каждый сам по себе.

Ангер кивнул.

— Да, — согласился он, — каждый сам по себе. А третий — полицейский этот?

— Рэнди Кеннан? Тут можешь быть абсолютно спокоен. Рэнди не гигант мысли, но парень надежный. У себя в полиции на хорошем счету. Правда, любит скачки, за бабами приударить, не пьяница, но любит поддать. На все это нужны деньги. Я Рэнди сто лет знаю. Мы вместе росли. И мы друзья, как раньше, хоть я и сидел. В общем, Рэнди — молоток. Насчет него даже не сомневайся.

Эти слова все еще не убедили Ангера.

— Но все-таки — полицейский… А что, если он просто делает вид, что заодно с нами, а потом возьмет и заложит, чтобы самому выслужиться?

— Исключено. На сто процентов, — ответил Джонни. — Я за него ручаюсь. — Он задумался, затем добавил: — Конечно, все бывает. Неожиданностей можно ждать от каждого, даже от тебя. Только вот какой смысл? Отказываться от нескольких сотен тысяч ради того, чтобы получить прибавку в четыре сотни в год? Я прав?

Ангер промолчал.

— В тюрьме я усвоил одну истину, — продолжал Джонни. — Все блатные — суки. За пачку сигарет продадут, если что. Свяжись с блатными — и завалишь все дело. Поэтому я думаю, что наш план сработает. Ни у кого из нас, кроме меня, конечно, нет судимости. Все работают, у всех приличная репутация. В случае чего легавые начнут трясти профессиональных уголовников. Из нас сидел только я. Но я участвую в деле здесь, потому что это — моя идея. — Он бросил на Ангера циничный взгляд. — И вот еще что, — добавил он. — Что до меня, то с блатными я компанию не вожу. И никогда с ними не связываюсь. В таких делах, как это, я никогда не участвовал. Так что полиция вряд ли меня заподозрит.

— Хорошо бы, — сказал Ангер. — Хочется на это надеяться.

— Помни, — прибавил Джонни. — Если кто-то из нас заложит других, то окажется в дерьме вместе со всеми. И неизвестно, как все обернется, потому что показания будет давать не уголовная шпана, а честные трудяги. А за ребят не беспокойся. Единственный риск — это сама работа.

Марвин задумчиво кивнул. Он вынул сигару из нагрудного кармана пиджака, аккуратно обрезал кончик и, сунув в рот, зажал ее тонкими губами. Когда он зажигал спичку, в дверь постучали.

Оба инстинктивно взглянули на будильник — стрелки показывали ровно восемь.

Целых пять минут после того, как захлопнулась входная дверь, Шерри Питти неподвижно лежала на кровати. Ее красивые и обычно равнодушные глаза были задумчивы и сосредоточенны. Указательным пальцем правой руки она теребила мочку уха.

Потом она решилась. Быстро и беззвучно спрыгнув с кровати, она сунула маленькие ножки в туфли на высоких каблуках и набросила на плечи шелковый халатик. Выйдя из спальни, она прошла через коридор в гостиную. Номер телефона она помнила наизусть.

Ответил мужской голос: Вэла нет дома, кто звонит? Она назвалась, но ее имя ни о чем ему не говорило. Нет, Вэла он не видел и не знает, когда он будет и где его искать. Шерри открыла телефонный справочник и позвонила в пару баров и в коктейль-холл, но его не было и там. Чувствуя глухое раздражение, Шерри решила снова набрать первый номер, как вдруг телефон зазвонил. Она вздрогнула от неожиданности.