— Ваша светлость! — При этих словах Родригеса граф удивился еще больше, в республиканском Версале он успел отвыкнуть от дворянского обращения. — От точного выполнения нами своих инструкций зависит будущее страны и жизни сотен тысяч французов. Вы не во всем согласны с новой властью, потому что Республика уничтожила ту жизнь, к которой вы привыкли. Но точно знаю, что вы — патриот Франции и выше мелких неудобств. Сейчас я открою вам два важных секрета. Первое. Через доверенных людей мы попытаемся донести до вдовствующей королевы, что не нужно начинать войну с Францией. Приказ о начале войны может быть отдан в ближайшие дни. Поэтому такая спешка. Второе касается лично вас. Госсовет Франции настороженно присматривался к людям королевского двора. Вы по своим личным качествам достойны гораздо более ответственной должности. Если в Мадриде все пройдет успешно, мы будем считать, что главное испытание вы вынесли с честью, вам можно и нужно доверять.

— В таком случае я могу принести гораздо большую пользу, чем просто служить прикрытием вашего инкогнито. Свояк моей кузины имеет вход в самые высшие сферы.

— Спасибо, граф. Ценю инициативу. Только ваш путь уже не поможет. На самом деле, мы рассчитываем на плотный контакт с любовником регентши. Само собой, все строго конфиденциально. Еще одно. Перед выездом вручу вам пакет, к вам в Сан-Себастьяне подойдет человек и спросит про подарок из Парижа. Запомнили? Подарок из Парижа. Вы отдадите пакет и возвращаетесь в Париж. В стране басков неспокойно, с вами будут четверо драгун. Последнее. До самого отъезда никому, я повторяю — никому не говорите ни о дате отъезда, ни о направлении в Сан-Себастьян. Как и раньше: приехали на несколько дней к родственникам. Еще раз спасибо за службу отечеству, граф!

Де Мореньи, опытный и неглупый человек, тем не менее купился на лесть и признание собственной значимости в творящихся исторических делах. Он отправился радовать кузину своим визитом, а заговорщики, прихватив из кареты массивные сундуки, поспешили в особняк французского посольства.

Посол, который через миниатюрный переговорник размером с горошину был предупрежден о визите, встретил гостей на пороге и предоставил им комнаты. Но прибывшие с ходу занялись делами.

Десантный бронескафандр ждал своего часа в двух сундуках, а Тиит распаковал и запустил миниатюрный, размером с жука, беспилотник, еще из первых запасов Малиновского, который неторопливо полетел к королевскому дворцу. Видео с камеры беспилотника вывели на экран, около которого столпились трое землян.

Реаль Алькасар де Мадрид более походил на фортификационное сооружение, нежели на комфортабельное жилище. Он был построен еще мусульманами и только в начале века перестроен и приобрел современное состояние. От исламистов остались мощные боковые стены с высокими крепостными башнями, фасад сиял множеством окон и больше напоминал дворец. При всей своей эклектичности замок был, безусловно, красив, хотя до Версаля ему далеко.

— В каком крыле спальня Марианны?

— Вероятно, в правом. Но не озадачивать же посла выяснением ее расположения, и так на нас куча подозрений.

— В здании есть прослушка?

— Левое крыло, зал приемов. Стационарный чип, день слушает и смотрит, импульсом передает.

Время летнее, в Мадриде царила обычная духота. В замке было открыто множество окон, и жук без проблем перелетал из одного помещения в другое. Вечерело, в многочисленных залах дворца слуги зажигали свечи.

По имевшимся отрывочным описаниям Родригес узнавал главные залы: салон зеркал, салон комедий. Когда аппарат пролетал через полуденную галерею, маршал не выдержал и дал команду запечатлеть висящие на стенах галереи картины. Замку предстояло сгореть в следующем веке, и многие из этих шедевров погибнут навсегда. Так хоть фото останутся.

Наконец, увидели многолюдную процессию. В центре шествовала женская фигура в монашеской одежде, потом толпа дам в кринолинах и мужчин в роскошных, по меркам своего времени, костюмах. Сзади слуги тащили несчастного короля. Малый королевский двор следовал на вечернюю молитву.

— Как ее метить изотопом? — спросил Тиит. — Я когда Людовику на лоб капнул, немного на парик попало. Олег еще мне вставлял, что видел на мониторе слабый третий маркер.

— А сядь на секунду ей на руку. Лето, мух полно. И сразу вверх, пока не прихлопнули.

— Может, перезарядить жука и капнуть цианид в стакан?

— Где ж тогда Божья кара за подготовку к войне? Тут или перевешают слуг за заговор или спишут на естественную смерть.

Обождали, пока королевское семейство не расположится в дворцовой церкви на молитву. Ребенка тоже принесли и усадили в кресло, слуга сложил ему ладони в молитвенном жесте. Только в церкви глаза олигофрена приобрели осмысленное выражение, происходящее явно ему нравилось, задевая непонятные струны души, закованной в изуродованное инбридингом тело. Аппарат начал транслировать звуки молитвенного песнопения.

— Тиит, мальца пометь тоже. Петро, чтобы знал, где он, и случайно не завалил.

— Есть, сэр! — Президент Франции еще не научился игнорировать уставные реплики.

— Теперь гони БПЛА по всем переходам.

Жук гонял по всем лестницам, комп понемногу завершал трехмерную схему дворца. Заговорщики еще некоторое время обсуждали детали, когда в комнату зашел посол, немного послушал их разговоры и вдруг в лоб спросил Родригеса:

— Вы сами убьете вдову?

Он смотрел такими грустными честными глазами, которым трудно соврать. Но Родригес справился. «Умный мальчик, далеко пойдет, если не остановят», — подумал он, а вслух проникновенно сказал:

— Тебе объяснили про связь адептов с проявлениями силы Единого?

— Что вы возносите молитву и получаете силу, но при чем тут…

— Слушай, Франческо. Истинно верующий, которого Единый удостоил внимания, может действием молитвы для целей, совпадающих с догматами веры, получить на время ничтожную кроху силы Единого. Пророк мог очень многое. Мы — гораздо меньше, владеем чудом исцеления, полета, истинного знания. Еще пророк оставил нам артефакты, как твое переговорное устройство. Или как этот, — министр указал на аппаратуру.

— Понятно.

— Карающий ангел — самое сложное из вызываемых нами чудес, оно возможно только после долгих молитв нескольких адептов. Мы молимся все. — Тиит и Петренко кивнули головами. — Бог может сам послать карающего за людские грехи, как на Содом и Гоморру. Мы вызываем ангела к богопротивной Марианне для предупреждения греха массовых убийств в войне Испании и Франции. Чтобы молитва сработала, мы должны точно знать, где грешница.

На лице посла читалась внутренняя борьба. С одной стороны, он понимал, что война неизбежна, она уже целый месяц у всех на устах. С другой стороны, происходящее слишком напоминало какой-то колдовской ритуал призыва злого духа для расправы с врагом. Поэтому пришлось усилить нажим.

— Еще вот что тебе скажу. Убийство любой божьей твари, даже такой, как Марианна, и даже вызовом ангела, все равно грех. Бог дает мне в руки свой меч, но бью им именно я. От ответа не уйти, у человека свобода воли, я все равно беру грех на душу, как и мои товарищи. Нам потом долго замаливать грехи, и однажды Бог взвесит мои добрые поступки и убийство женщины ради дела, которое не смог решить другим способом, и может статься, что грех перевесит. Поэтому умоляю, держись подальше. Если разделю грех еще с одной душой, мне легче не станет, а на тебе он повиснет той же тяжестью.

Сомнения разрешились в нужную сторону.

— Да, господин министр.

— Тебе еще придется бежать с нами. Испанцы догадаются, что ангел придет через наши молитвы. Тут не надо иметь семи пядей во лбу. Мы расчистим дорогу новому регенту, он должен нас благодарить. Но в политике все наоборот. Даже если регент осознает, что война опасна для него лично, он должен сделать вид, что хочет покарать французов. Остальному составу посольства ничего не грозит?

— Нет, там все монархисты. А когда… вызов ангела?