– Проснись!

– …Да просыпайся же ты, наконец! В чем дело?

Крикс открыл глаза и с перекошенным от ужаса лицом уставился на заспанного темноволосого мужчину, который сидел рядом и тряс его за плечо. Потребовалось несколько секунд, чтобы припомнить, что этот мужчина – нагорийский лекарь Рам Ашад, с которым они путешествуют уже три дня. Потом Крикс сообразил, что сейчас ночь, а он лежит у догоревшего костра, запутавшись в плаще того же Рам Ашада.

Лицо у лекаря было встревоженным, но в то же время на нем проступало выражение досады. Крикс понял, что кричал он не во сне, а наяву, и разбудил попутчика… еще и напугал, наверное. Не очень-то приятно просыпаться среди ночи от истошных воплей.

Крикс смутился.

– Извините, – выдавил он из себя.

– За что? – рассеянно спросил Рам Ашад. Он уже понял, что его попутчику приснился страшный сон, но не мог объяснить себе, почему тот так сильно испугался. Даже в красноватом свете догорающих углей было заметно, что Каренн побледнел так сильно, что это казалось почти невозможным с такой смуглой кожей. Каждый, кто услышал бы, как он кричит, наверняка решил бы, что с ним происходит что-то очень страшное.

– Я не хотел вас разбудить…

– Это понятно, – отмахнулся шад. – И незачем просить прощения. Лучше расскажи, что именно тебе приснилось.

– Это было… – Крикс брезгливо передернулся и замолчал.

Даже такой терпеливый слушатель, как Рам Ашад, через какое-то вынужден был сдаться и признать, что продолжения не будет. Тем не менее лекарь счел своим долгом уточнить:

– Ну хорошо, а часто тебе снятся подобные кошмары?…

– Нет. Вообще никогда, – немедленно ответил ему бледный встрепанный "сновидец".

Лекарь недоверчиво прищурился. Потом, немного помолчав, спросил:

– А тебе раньше никогда не доводилось слышать что-нибудь о Каменных Столбах?

– Об этих?… – Мальчик простодушно указал на каменную арку, проступавшую из темноты. – Нет, никогда. А что?

– Да так… есть всякие легенды… людям нравится выдумывать страшные сказки про места, в которых большинство из них даже ни разу не бывали.

– Понимаю, – неожиданно серьезно согласился тот. – У нас про Жабью Топь тоже все время сочиняли разные истории…

– Как-как? Про Жабью Топь? – заинтересовался лекарь. До сих пор Каренн ни разу не упоминал места, где раньше жил. И вот, пожалуйста, внезапно обмолвился про какую-то там Топь. В окрестностях Мелеса болот нет, а значит, первое предположение шада о происхождении мальчишки было все-таки ошибочным.

Сбивало с толку то, что никаких болот не было не только в Мелесе, а вообще нигде на много дней пути отсюда.

По загоревшимся глазам попутчика Каренн, должно быть, догадался, что сказал что-то не то, и, ничего не отвечая на вопрос, зевнул, полуприкрыв глаза.

– Что, будешь спать дальше? – спросил Ашад.

Тот помедлил, прежде чем кивнуть. Шад был уверен, что его попутчик попросту боится еще раз заснуть и, может быть, увидеть продолжение недавнего кошмара. Но признаться в своем страхе он, конечно же, не мог – из гордости или упрямства, кто там его разберет.

– Ну хорошо. Тогда спокойной ночи.

Догадка Рам Ашада очень скоро подтвердилась.

Каренн лежал совершенно неподвижно, но именно по этой застывшей неподвижности можно было с уверенностью сказать, что он не спит. Примерно через четверть часа, когда ему показалось, что его попутчик должен был давно заснуть, он осторожно отодвинулся сел, обхватив колени руками. Натянуть на плечи плащ, служивший ему одеялом, он, естественно, не догадался, и теперь заметно ежился от холода.

– Разведи костер, замерзнешь, – ворчливо сказал шад, заставив мальчишку вздрогнуть от неожиданности.

– Что?… Я думал, вы уже уснули, – пробормотал он, отводя глаза.

Лекарь зевнул, не разжимая губ, и подпер голову рукой, устраиваясь поудобнее.

– Ну, давай будем считать, что мне не спится. Хочешь, расскажу тебе о Каменных Столбах?…

Валларикс передвинул по доске фигуру и усмехнулся, видя, как его противник хмурит брови, словно недоумевая, как это у красных вдруг образовалось стратегическое преимущество. Ирем в последние дни был так рассеян, что проигрывал две партии из трех, хотя обычно выиграть у доминанта было почти невозможно.

– Чья победа? – весело спросили от дверей. Лекарь, как всегда, воспользовался данным ему правом появляться в императорских аппартаментах без доклада.

– А вот и Рам Ашад! Ну наконец-то, – улыбнулся император. – Победитель пока неизвестен, но у белых, как мне кажется, нет шансов… особенно если лорд Ирем и дальше будет продолжать смотреть в окно, а не на доску.

– Осторожнее, мой лорд, возможно, это просто новая стратегия, – заметил шад, приветливо кивая Ирему. – Я вам не помешаю?

– Нет. Мы доиграем позже. Лучше расскажи, чем ты был занят. Честно говоря, я уже начал беспокоиться из-за твоей задержки.

– Государь, вы слишком добры. Или дело в том, что я был нужен здесь?

– Вот уж нет… Как видишь, я здоров. Принцесса тоже, если не считать, что иногда она пытается самостоятельно учиться брать верхом препятствия и разбивает себе локти, а в другие дни приносит в свою спальню неизвестно откуда приблудившуюся кошку и выходит к завтраку с опухшей расцарапанной щекой. Но я получил твое письмо из Ракса, потому и ждал тебя по крайней мере на неделю раньше. Что тебя так задержало?

– Сначала – несколько больных в Мелесе, а потом – небольшое дорожное приключение.

Император с любопытством посмотрел на шада. Ирем жаловался, что не может даже месяца прожить в столице – постоянно появляется какое-нибудь дело за пределами Алларидельна, и где-то срочно требуется представитель Ордена. Причем не просто представитель, а такой, которому правитель доверял бы, как себе. Валларикс спокойно слушал эти жалобы и иногда жалел, что он не может поменяться с рыцарем местами.

Император был заложником своих обязанностей. И очень редко покидал столицу.

А теперь вот и второй из его друзей, едва вернувшись после многомесячной отлучки, рассуждает о дорожных приключениях.

– У этого приключения, наверное, большие удивленные глаза и маленькие руки?

Лекарь рассмеялся.

– Как ни странно, вы попали в точку, государь. Только на сей раз это была не девушка, а всего-навсего ребенок. Точнее, мальчик. По возрасту – практически ровесник принцессы Элиссив. Но притом настолько необычный, что я, право, был заинтригован.

Ирем болезненно поморщился. В последнее время любые упоминания о мальчишках, будь это пажи, ученики Лаконской академии или городские беспризорники, были ему крайне неприятны. Император заметил кислое выражение на лице доминанта и уже собрался перевести разговор на что-нибудь другое, но Рам Ашад, стоявший к Ирему вполоборота, ничего не видел и невозмутимо продолжал:

– Я нашел его на побережье и сначала думал, что это обычная ловушка. Мальчик утверждал, что вывихнул ступню, и это здорово напоминало всем известную историю – беспомощный прохожий, умоляющий о помощи, и дюжина бугаев за ближайшими деревьями. Но оказалось, что он действительно был там совсем один. Сбежал из дома, как я понял. Внешность у него скорее энонийская, однако он же утверждал, что его мать была с Нагорья, точнее, из северного Тареса. Вообще несовпадений было очень много. Одевался он, как сын торговца или состоятельного горожанина, а из его рассказов выходило, что его семья – какие-то крестьяне, и к тому же очень бедные.

– И что тут удивительного? Он тебе соврал, и все, – заметил император.

– Нет, все это, напротив, очень интересно, – вмешался Ирем. – Продолжай, пожалуйста.

Валларикс с удивлением покосился на рыцаря, и обнаружил, что тот уже не сидит в кресле, лениво перебирая звенья орденской цепи, а, напротив, подался вперед, как гончая, напавшая на след.

Неужели он решил…?