– Эрлано, плащ и флягу, – коротко распорядился Ирем. Приемыш оглянуться не успел, как юноша закутал его в темно-синий плащ, под которым легко уместились бы еще двое таких, как он, и вынудил мальчика сделать несколько глотков из принесенной фляжки. Безымянный думал, что это вино, но напиток из фляги был гораздо крепче. Он обжег приемышу язык и горло, но зато по телу прокатилась волна приятного тепла. Приемышу внезапно захотелось лечь прямо на землю, закутаться в плащ и заснуть.

– Это он кричал? – не утерпел один из стражников.

– Да, он. Похоже, чуть не утонул в болоте, – отозвался Ирем. – Как ты вообще туда попал?

Последний вопрос был адресован Безымянному. Тот сразу вспомнил про засаду на лесной тропинке, свой короткий разговор с Катти и долгую погоню на болоте. И чтобы он теперь кому-то рассказал об этом? Да ни за что!

– Случайно, – ляпнул Безымянный первое, что пришло в голову.

Ирем хмыкнул, но, к большому облегчению приемыша, выяснять подробности не стал, а вместо этого спросил:

– Где ты живешь?

– В деревне на опушке леса. Это в нескольких часах пути отсюда, – пояснил приемыш, но потом подумал, что про "несколько часов пути" он зря – это ему, пешком, с подвернутой ногой, придется ковылять не меньше трех часов, а всадники на отдохнувших лошадях доедут очень быстро.

Ирем еле заметно нахмурился.

– А кто твои родители? Они знают, где ты?

– Нет… я думаю, не знают. Валиор бы постарался меня выручить.

– Вот как, – задумчиво протянул Ирем, не столько отвечая Безымянному, сколько додумывая про себя какую-то невысказанную мысль. – А этот Валиор – он твой отец?

– Приемный.

– А-а. Ну что ж, мы отвезем тебя в твою деревню, чтобы твои приемные родители за тебя не беспокоились. Я забыл спросить – а как тебя зовут?

Приемыш растерялся. До сих пор никто не задавал ему подобного вопроса, и сейчас ему впервые пришло в голову, как странно должен прозвучать его ответ.

– Никак. Меня все называют Безымянным.

– Что?… – сэр Ирем удивленно поднял брови.

– Я Безымянный, – терпеливо повторил приемыш.

– Клянусь короной Кметрикса, я никогда еще не слышал ничего подобного, – заметил Ирем. – А почему твои родители не дали тебе человеческого имени?

– Не знаю. Староста Карен сказал, что это потому, что я бастард. Ну, в смысле, назаконнорож…

– Понятно, – перебил сэр Ирем. Он прищурился, и взгляд светло-серых глаз внезапно стал холодным, даже злым. Стоявший рядом с Иремом Эрлано, наоборот, смотрел на мальчика со странным выражением сочувствия.

Безымянный не особо понимал, почему его слова произвели на них такое впечатление, но предпочел не уточнять. По правде говоря, от выражения, которое внезапно появилось на лице у сэра Ирема, даже взрослый собеседник проглотил бы язык.

– Эрлано, подсади его в седло, – распорядился Ирем. И повернулся к Безымянному. – Мы довезем тебя до Белого ручья, потом заедем в местную деревню. Если хочешь, можешь ехать вместе с нами. Вчера мы выехали из Горелой балки, а завтра будем в Приозерном. Если я не ошибаюсь, это как раз и есть твоя деревня.

– Да. Но с вами я поехать не смогу, – заметил Безымянный, не скрывая сожаления. – Моя… мама будет очень беспокоиться.

– Тогда мы довезем тебя до Белого ручья. Садись к Эрлано.

Юноша помог приемышу устроиться на конском крупе и предупредил, чтобы тот держался за его пояс, чтобы не упасть.

Безымянный сразу позабыл, что он едва не утонул в болоте, умирает от усталости и ничего не ел аж с самого утра. Он думал о предстоящей поездке, и внутри все вздрагивало от восторга. Собственных лошадей имели только самые состоятельные жители деревни, и, конечно, ни один из них не позволил бы приемышу сесть на одну из них. А сейчас он сидел на коне, и на каком коне! Мохноногие и невысокие лошадки из деревни по сравнению с ним казались неуклюжими, как мулы.

Эрлано легко вскочил в седло, едва коснувшись стремени и вызвав искреннее восхищение приемыша. Поколебавшись, Безымянный рассудил, что Эрлано, который был всего на шесть или семь лет старше его самого, можно задать вопрос о том, что занимало его мысли.

– Кто такой этот сэр Ирем?

– А? Сэр Ирем? – переспросил юноша, на взгляд Безымянного – слишком громко. – Рыцарь, разумеется. А вообще-то правильнее было бы "лорд Ирем", потому что он коадъютор Ордена рыцарей-доминантов и глава императорской гвардии.

Безымянный выразительно присвистнул. Правда, он впервые слышал о существовании подобных титулов и дорого бы дал, чтобы узнать, что значит слово "коадъютор", но это не мешало ему оценить, насколько знатным человеком оказался этот Ирем.

– Я тоже рыцарь Ордена и заодно – дэйлорин лорда Ирема, – закончил объяснять Эрлано таким тоном, словно это значило "Я – Император".

Безымянный смутно помнил, что дэйлорин – это кто-то наподобии оруженосца, но задать попутчику очередной вопрос он просто не успел. Ирем махнул хлыстом над крупом своего коня, и тот с места взял в галоп, а вслед за ним помчались остальные лошади. Приемыш больно прикусил себе язык и судорожно обхватил Эрлано вокруг талии, чтобы удержаться на коне.

Если бы не стук копыт, Безымянный бы поверил, что он просто плывет над землей, пока по обе стороны от него со страшной скоростью мелькают темные деревья. За факелом в руке у ехавшего рядом всадника тянулся шлейф из рыжих искр.

Темнота понемногу рассеивалась. Было уже около четырех часов утра.

– Ты точно доберешься до деревни в одиночку? – озабочено спросил Эрлано, ссаживая его возле поворота к Белому ручью.

Безымянный заверил, что с ним все будет хорошо, и немного постоял, провожая глазами всадников. А потом побрел вперед, стараясь легче наступать на правую ступню. Щиколотка здорово распухла, и каждый шаг отдавался ноющей болью. Но приемышу было все равно. Он еще не отошел от удивительных приключений этой ночи и предвкушал, как удивятся взрослые, когда он расскажет об отряде всадников. Сначала они, разумеется, перепугаются, а больше всех, встревожится, конечно, суетливый староста Каренн. И Сур – у них двоих пожитков больше, чем у остальной деревни, вместе взятой. Случись налет разбойников и мародеров, эти двое потеряют больше остальных. Безымянный недолюбливал обоих и не без удовольствия представлял, как выдержит многозначительную паузу, прежде чем объяснить, что это просто городские стражники.

Когда он дошел до деревни, уже рассвело. Над озером висел туман, но небо на востоке было золотистым, утренним.

Безымянный даже позабыл о больной ноге и об усталости и с легкостью перескочил ветшающую изгородь.

– Мама?… Я вернулся! – крикнул он, барабаня в дверь, закрытую на щеколду с внутренней стороны.

Он ожидал, что ему откроет Фила, но дверь распахнул невыспавшийся Валиор. Его волосы и борода были всклочены, глаза налились кровью, как будто накануне он весь вечер пил, а после этого не спал всю ночь.

– Вернулся, значит, – медленно сказал он, и внезапно крепко ухватил приемыша за шиворот. – Что, раздумал убегать из дома? Негодяй! Мать себе места не находит, а ты, по-видимому, думаешь, что мы должны плясать от радости из-за того, что ты пришел назад…

– Что?… – изумился Безымянный. – А разве вы не беспокоились из-за того, что я пропал?

– Не беспокоились? Ну ты наглец, – процедил Валиор сквозь зубы. – Каттинар еще вчера мне рассказал, что ты решил сбежать. Я собирался утром ехать за тобой в Энмерри.

– Значит, Каттинар сказал, что я сбежал из дома? – не веря собственным ушам, переспросил приемыш. – Врун!! Они загнали меня на болото к северу от Жабьей топи, я там чуть не утонул. Я все ждал, когда же кто-нибудь придет меня искать, а вы, выходит, даже ничего не знали. Я его убью!… И Ская с Ленсом тоже! Вот подонки!

Безымянный так разошелся, что даже забыл, кто его слушает. Но Валиор не сделал ему никакого замечания. Он разжал пальцы, отпуская ворот Безымянного, и буркнул: