Он вышел на улицу и глубоко вдохнул морозный воздух. Было не просто холодно, — видимо, зима решила окончательно взять бразды правления на себя и теперь полностью властвовала над природой. За ночь выпало ещё больше снега, и теперь он ровненько лежал на территории. И только несколько глубоких следов шло в сторону ворот, которые были приоткрыты.

Дима не спеша вытащил сигарету, так же не спеша закурил и постоял ещё минут пять, затягиваясь и выпуская вверх тонкие струйки табачного дыма. Он был уверен, что она вернётся, она не могла уйти далеко в такой неудобной обуви, которая, судя по глубине следов, уже была полна снега. Но Аня всё не возвращалась.

Мужчина вернулся в дом, на ходу придумывая самые страшные кары, которые обрушит на её голову, когда найдёт, и быстро натянул высокие зимние сапоги и тёплую куртку. Ему нестерпимо хотелось притащить Аню обратно, вот только мысли о наказании крутились только вокруг пушистого ковра у камина, на который он бы положил её и…

— Чёрт! — хлопнув напоследок дверью, так что задрожало крыльцо, Дима выскочил на улицу и устремился в сторону ворот.

Аня шла по заснеженной дороге, иногда отходя на обочину, когда навстречу ехала машина. Сапожки были полны снега, и ей казалось, что она уже не чувствует ног. По лицу градом катились слёзы, а рыдания перешли в судорожные всхлипы, когда каждый глоток морозного воздуха врывался в лёгкие с трудом. Ей было обидно, что её в очередной раз погнали, как ненужную собачонку. Да, возможно, она сама была неправа в том, что заявила о том, что она хочет уйти. Но она уже просто не знала, как ей привлечь его внимание, потому что то молчаливой равнодушие, которое он проявил в её сторону на следующий день, било больнее любого оружия.

Руки окоченели от холода, потому что их не спасали карманы тонкой куртки, да и вообще Аня замёрзла, но продолжала идти вперёд и вперёд. Она и сама не знала, куда она идёт, но почему-то именно сейчас ей было всё равно. Она ушла уже довольно далеко, когда услышала позади себя окрик.

— Аня, стой!

Ей всегда хотелось бежать, когда она слышала позади себя эти слова, потому что частенько пьяный отчим гонялся за ней по квартире, и кричал нечто подобное, но сейчас она просто замерла, потому что была слишком обессилена, а через пару секунд Дима развернул её к себе лицом.

Дима шёл по дороге довольно долго, благодаря снегопад, который оставил на земле толстый белый ковёр. Кое-где Аня уходила на обочину, и некоторое время шла по ней, очевидно, пропуская едущий по трассе транспорт. Постепенно злость улетучилась, оставляя ему только беспокойство, потому что он был уверен, что она не уйдёт далеко, и каждую минуту он был уверен, что вот-вот увидит её. Но метр за метром оставались позади, а Аня всё не появлялась в поле его зрения.

Чёртова девчонка! Показала характер, когда он совершенно этого не ожидал. Его всегда привлекали в женщинах непокорность и самостоятельность, а сейчас почему-то это вызвало только оторопь и желание как-нибудь её за это наказать. Может, всё дело в том, что он не видел этого в ней? Да, она была несчастной девочкой, которая много пережила в своей жизни, но именно непокорности он от неё не ожидал. А ведь она выказала её, в некотором роде, покорившись его желаниям, и сейчас он чувствовал себя виноватым. Наконец, он увидел её, идущую по дороге в сторону оживлённой трассы. Она спотыкалась и оскальзывалась, но неизменно шла и шла вперёд. Дима прибавил шагу, изнемогая от желания догнать её и показать, что же он думает обо всём этом.

— Аня, стой! — окликнул он её, ожидая, что она в любой момент побежит, но она только замерла на месте. Тогда он схватил её за плечо и развернул лицом к себе, вглядываясь в заплаканное лицо.

— Не трогай меня, — прошептала она, делая попытку развернуться и пойти дальше, но Дима не дал ей этого сделать. Он обхватил её, прижимая к себя и удерживая её руки крепко прижатыми к телу.

— Пусти, слышишь, не смей меня трогать! — голос Ани сорвался на крик, но мужчина не спешил следовать её словам. Он вглядывался в её заплаканное лицо, и ему было искренне жаль, что он стал виновником её слёз.

— Не глупи. Мы сейчас пойдём домой и обо всё поговорим. Спокойно и рассудительно, — как можно тише ответил он, пытаясь успокоить девушку.

— Не глупить? — Аня возмутилась, вырываясь из кольца его рук, и всплеснула руками, — Ты прогоняешь меня прочь, а потом говоришь, чтобы я не глупила? Ну, знаешь! — она снова развернулась и зашагала по обочине, при каждом шаге проваливаясь в снег чуть ли не по колено.

Диму это всё начинало не только злить, но одновременно и смешить. Такого упрямства от неё он точно не ожидал.

— Так, всё, хватит, — он догнал её в несколько больших шагов, и, обхватив за талию, ловко перебросил через плечо, крепко прижимая Анины ноги к себе. А вот руки девушки принялись колотить его по спине.

— Ну-ка пусти меня, — уже не сдерживаясь, кричала она, молотя его руками, — Поставь меня на землю!

А Диме, несмотря на всё то неудобство, которое причиняли её ёрзания, было почему-то весело. Он представил, как всё это выглядит со стороны и мысленно поблагодарил Бога за то, что на улице было безлюдно.

Обратный путь прошёл довольно быстро, несмотря на то, что теперь Дима шагал и тащил на плече поутихшую Аню.

— Может, спустишь меня вниз? Я в состоянии идти сама? — поинтересовалась Аня откуда-то со стороны его лопаток.

— Неа, не спущу, — ответил мужчина, потому что вдалеке показался их домик.

— Ну и ладно, — беспечно ответила Аня.

Через несколько минут они достигли дома и Дима поставил девушку возле ворот, тут же беря её ладонь в свою руку. Она была ледяная.

— Чёрт, Ань, ну что за ерунда? Ты вся замёрзла!

Он завёл её на территорию и потащил за собой к дому.

— Хватит тащить меня, как будто я собачка! — зашипела Аня, когда они вошли в дом. Она выдернула руку и остановилась возле стены. — Говори, что хотел, и я пойду.

— Прекрати уже строить из себя обиженную! — воскликнул Дима, подходя ближе, — По-моему, я уже дал понять тебе, что не хочу, чтобы ты уходила.

— Ах, это я строю из себя обиженную? Ты практически выгнал меня из дома, а теперь я строю из себя обиженную? Прекрасно! — Она снова двинулась к двери, но Дима перегородил ей путь, зажав её между своим телом и стеной.

— Пусти меня немедленно! — воскликнула она, пытаясь оттолкнуть его, — Меня абсолютно не волнует, что ты меня выгнал или что ты меня не хочешь!

От её близости по телу Димы прошла волна электричества, сосредотачиваясь в районе паха, и в джинсах стало неимоверно тесно. Она была такая красивая, когда злилась вот так по-настоящему, не просто поджимая губы, а вот так — по праведному, что ли.

Дима обхватил пальцами её подбородок, приближая своё лицо к лицу Ани.

— Отпусти, немедле…

— Да замолчишь ты уже, или нет? — с этими словами он впился в её губы поцелуем, с удовольствием отмечая, как от неожиданности рот девушки сам собой приоткрылся, пропуская внутрь его язык. Первое время она стояла, и Диме показалось, что ей всё равно. Потом её руки вцепились в его плечи, и она попыталась оттолкнуть его, что только раззадорило Диму ещё больше. Он сделал крошечный шаг вперёд, стирая последнее расстояние между ними, и вжался в её тело. Несмотря на то, что на них была надета зимняя одежда, он как будто чувствовал жар её тела, и ему нестерпимо захотелось познать снова, какова на ощупь её бархатная кожа.

Руки Ани скользнули с его плеч, и она вцепилась ладонью в волосы на его затылке, притягивая голову Димы ещё ближе и отвечая на его поцелуй со всей страстью, на которую она была способна. Мужчина глухо простонал, начиная срывать с Ани одежду. Ему хотелось немедленно оказаться в ней и увидеть её глаза, когда он подарит ей настоящее наслаждение. На задворках сознания ещё билась призрачная мысль, что он не должен этого делать, потому что не имеет никакого права, но её уже затмило нестерпимое желание обладать Аней и искупить свою вину перед женщинами нежностью, на которую он был способен.