- Химера? – догадался юноша. – Вот это да! Впервые в жизни я столкнулся с тем, о чем читал, лицом к лицу! И теперь я даже рад, что оказался тут! И не покину этого места, пока не узнаю все тайны, ответы на которые хочу непременно найти!

Аллен потихоньку привыкал к жизни в замке, исследуя каждый его уголок и закуток. Он перезнакомился с множеством одушевленных предметов и со многими подружился. Ему было позволено ходить, где угодно, единственное, куда было запрещено – в крыло покоев хозяйки.

Кстати, насчет нее. Теперь, узнав ее истинный облик, Аллен мог не бояться угроз с ее стороны и многочисленных пыток, которым она якобы собиралась его подвергнуть. Но тем не менее она оставалась зверем, а потому могла поцарапать Аллена своими когтями, если уж он очень сильно ее раздражал.

Она любила внезапно появиться из-за угла или из-за поворота, чтобы испугать Аллена своим внезапным появлением. Частенько старалась подставить ему подножку и постоянно унижала, чтобы насолить ему. Аллен же обладал ангельским терпением и воспринимал все ее детские выходки не иначе, как капризом и шалостью маленького ребенка. Если владелица замка предпочитала решать дела кулаками, то юноша использовал силу слова, и от этого она злилась еще сильнее.

На все уговоры Люсьен и Клепсидры, а также сглаживание острых углов с их стороны, хозяйка не могла переступить через свою гордость, пытаясь подружиться с Алленом, которому палец в рот было не клади. Каждая подобная попытка заканчивалась одинаково: девушка-зверь – Аллен думал, как лучше ее называть: Фурией, Мантихорой или Химерой, поскольку она была помесью из нескольких животных, и он счел данные прозвища уместными (имени ему никто не сообщил) – срывалась и закатывала очередную кровавую тираду против Аллена.

Несмотря на вспышки гнева Химеры, юноша был волен делать, что захочет, и все убранство замка находилось в его распоряжении. Он усвоил для себя, что хозяйка в любом случае не убьет его: он еще никогда не видел ее страшной настолько, чтобы испугаться до смерти. А потому молодой человек нашел для себя множество старых, испорченных и сломанных в припадке злости Химерой ненужных вещей, с помощью которых мог продолжить свои опыты и изобретения. И это доставляло Аллену настоящую радость. И смех, и грех: поначалу он думал, что будет узником, но оказался свободен от рамок, в которые его пытались впрячь в родном городке, и здесь он был никем не осужден.

Оживленные предметы мебели и декора поддерживали Аллена и дивились его способностям. Они стали его друзьями, которых у юноши никогда раньше не было, и он был тронут их вниманием и заботой. В городке никто, никогда и ни разу не поддержал ни одну из его научных идей…

- Аллен, что делаешь на этот раз? – как-то спросила Шарлотта.

- Мм… – промычал юноша в ответ. – Эта штуковина должна самостоятельно передвигаться на колесиках… Я еще не придумал, как ее назову.

- А вот эта? – Шарлотта указала на странную небольшую конструкцию, похожую на птицу, сделанную из кусочков дерева, бумаги и подручных материалов.

- А эта должна взлетать как птица, – пояснил Аллен. Он был весь запачкан золой, краской и опилками. – Еще я хочу придумать какую-нибудь систему, чтобы орошать землю не вручную… Знаешь, что-то вроде длинного желоба с дырочками или трубками по бокам, чтобы каждый участок был полит, когда выпускаешь по нему воду – для удобства домашнего хозяйства. И кормушку для скотины, которая могла бы в определенное время пополняться кормом сама.

- Но это же магия! – воскликнула чашечка.

- Нет, Шарлотта, – мягко улыбнулся Аллен. – Представь сосуд, наполненный кормом. На его дне есть дырка, но ее перекрывает пробка. От отверстия ведет желоб к кормушкам животных. Во время кормежки затычка отодвигается, выпуская прикорм по желобу каждому животному по отдельности. Главное придумать механизм… Может быть что-то типа весов? Перетяг… Чтобы каждые несколько часов…

- Ох, мои уши сейчас завянут! – перебила Клепсидра. – Ты порабощен дьяволом! Сколько можно придумывать идеи все страшнее и одержимее?!

- Да ладно тебе, Клепсидра, – пожурила подругу Люсьен. – Аллен просто удивительный мальчик! Его идеи новы и светлы, в них нет и тени чего-то постыдного! Он старается ради упрощения наших жизней.

Клепсидра забурчала себе что-то под нос, но спорить больше не стала. Ей нравился Аллен, хотя порой она не хотела этого признавать и показывать. Во всем замке были похожие мнения, боящиеся новизны и изменений, но тем не менее признающие талант Аллена, хотя большинство предметов, конечно, восхищались больше, нежели боялись. И юноша искренне дивился тому, как не похоже их мнение было в отличие от суждений его соседей в городке.

- Аллен, ты все еще думаешь, что наша хозяйка промышляет такими же делами, как и ты? – с любопытством поинтересовался самовар Персиваль.

- Уже что-то сомневаюсь, – вздохнул юноша. – Но я хочу узнать у нее правду. Хотя должен отдать должное, скрывает она свои секреты уж слишком хорошо.

Предметы переглянулись. Они не могли напрямик рассказать тайну заколдованного замка, это была часть проклятья.

- Хочешь сегодня устроить каждодневный променад по замку, Аллен? – воодушевленно предложила Люсьен, чтобы сменить тему.

- Мне кажется, я уже все посмотрел… Но размяться не помешает!

- В таком случае, сегодня я расскажу тебе происхождение картины «Зимняя соната». Как ты мог заметить, в нашей галерее… – начала Клепсидра.

- Бежим от нее, пока на этот раз не завяли наши уши! – шепнула Люсьен Аллену.

Юноша подмигнул, и они с Люсьен побежали от разглагольствующей Клепсидры по коридору.

- Куда же вы?! – опешили часы. – Подождите!

- Поиграем в прятки! – на бегу откликнулась Люсьен, хихикая. – Шарлотта, айда с нами!

- Чур я в ту сторону! – присоединилась чашечка.

- За мной не следуйте! – втянулся Аллен.

Молодой человек задорно рассмеялся и поспешил по коридорам, поворотам и закоулкам замка. Он так увлекся игрой, что не сразу сообразил, куда прибежал и где оказался.

- В этой части… я еще не был, – произнес он вслух.

Сбавив шаг и осмотревшись по сторонам, Аллен понял, что забрел в крыло хозяйки – запретную часть, куда она не дозволяла входить. Но любопытство, как и всегда это бывало, оказалось сильнее страха, а потому Аллен не остановился.

Повсюду царило еще большее запустение, чем в остальных крылах. Хотя, если говорить точнее, после прихода Аллена предметы навели небольшой порядок – настолько, насколько хватило разрешения хозяйки, которая запрещала что-либо менять в обстановке замка, включая любую генеральную уборку.

В ее крыле было вдвое больше слоя пыли, паутины и грязи; обрывки каких-то тканей – возможно, старой одежды и занавесок; обцарапанная и обгрызенная мебель, порезанные картины, валяющиеся под ногами всевозможные предметы – кубки, подсвечники, осколки ваз; занавешенные зеркала…

Аллен ступал осторожно, часто то нагибаясь, чтобы пройти, то отодвигая очередную свисающую с потолка паутину. Он чувствовал затхлость – должно быть, здесь сто лет не проветривали помещение, а еще в воздухе повисла гнетущая атмосфера, которая всей своей тяжестью опускалась на плечи Аллена и подавляла под себя.

Наконец, Аллен оказался в более-менее просторной комнате с большим открытым балконом-верандой. Но то, что привлекло его внимание – маленький круглый столик посередине свободного пространства и стеклянный купол на нем, а под ним – яркая алая роза, испускающая сияние.

Юноша приоткрыл рот от удивления; он был очарован и поражен. Какой прекрасный цветок! Он кажется неземным… Настоящий ли он или еще один из творений Химеры? Или она сама – чье-то творение?..

«Или проводила эксперименты на себе самой… – раздумывал Аллен. – Ничего же страшного, если я на секундочку подниму купол?»

Зачарованный, молодой человек потянул руки и освободил прекрасный цветок от крышки. С него слетел один лепесток.