— Или ты развлечешь Арчи, или я отказываюсь печь твой любимый вишневый пирог! — якобы сердясь, произнесла Джесс и даже топнула ногой.

— Этого я не переживу, — тут же рассмеялась Алиса.

Напялив на себя платье Джессики и, чтобы не выпасть, поплотнее стянув его пояском, Алиса вышла на террасу. Дохнуло сухим теплом и пряным запахом дыма. На решетке обугливался бифштекс. Алиса схватила щипцы и с изяществом фокусника скинула его на тарелку.

— Вряд ли это съедобно. Не стоит рисковать своим здоровьем.

Алиса подняла глаза. Если можно определить одним словом человека, находившегося в шаге от нее, — это был Красавчик. Длинные густые ресницы, соломенные волосы, прямой, с еле заметной горбинкой нос, острый подбородок — классический красавчик, достойный рекламировать счастливую семейную жизнь с ароматным кофе, кухонным комбайном и стиральным порошком, способным уничтожить самые стойкие пятна.

— Привет! — сказал Красавчик и очаровательно улыбнулся.

В обычное время Алиса давно бы промямлила какую-нибудь банальность и смущенно потупилась, но, захваченная врасплох, только улыбнулась, не в силах оторвать взгляд от лазурно-голубых глаз, окаймленных опахалом угольных ресниц.

— Ты, наверное, Алиса, — сказал незнакомец и снова одарил ее лучезарной улыбкой.

— А ты — Арчи, — догадалась она и, вскинув руки, грациозно выгнулась, предоставив возможность оглядеть ее хоть и не в два метра, но стройные ноги, довольно узкую талию и плохо скрытую тканью платья небольшую, но хорошей формы грудь.

Алиса скосила на него глаза. Увы, ее уловки не подействовали. Отвернувшись от нее, Красавчик доставал из кармана мобильный телефон. Трубка продолжала жужжать у него в руке, пока он не ответил. После короткого разговора Красавчик отключил телефон и подошел к Алисе.

— Замечательный пикник, ты не находишь? — начал он.

Завязался один из тех ничего не значащих, немного неловких разговоров, на которые способны только что познакомившиеся люди. Алиса выложила кучу новостей, которые сама узнала из утреннего телевизионного выпуска. Когда она стала распространяться о жаре, Арчи развил тему, перейдя к проблеме глобального потепления. Он говорил о таянии льдов и изменении траекторий полета перелетных птиц, миграции животных и раннем цветении сакуры. И ни слова о том, что Алисе действительно хотелось узнать: понравилась ли ему ее прическа, какой он находит ее улыбку и ее тонкие, остроумные реплики. И еще ей безумно хотелось узнать, свободен он или нет. И с кем только что говорил по телефону. Но спросить она не могла, и не спросила — такие вопросы при первом знакомстве не затрагивают. И когда Арчи снова вытащил из кармана трубку мобильного телефона, на Алису нахлынуло острое ощущение, что он внезапно, как и появился, может исчезнуть из ее жизни. Когда он закончил разговор и повернулся к ней, она не раздумывая предложила ему завтра днем вместе погулять по городу.

— К сожалению, завтрашний день у меня занят, — ответил он после недолгой паузы. Но заметив, как вмиг она погрустнела, тут же добавил: — Если ты не возражаешь, я хотел бы пригласить тебя на прогулку. — Его пронзительные голубые глаза заставили ее потупиться. — Допустим, часов в семь-восемь вечера? Я знаю одно уютное кафе, где варят отличный кофе. И десерты… Какие там чудные плюшки, булочки, пирожные. — Он зажмурился, как будто получал удовольствие от одних только воспоминаний. — Ну как? Хочешь попробовать воздушную сдобу? Ты даже не представляешь, какие вкусные там фирменные пироги!

— С вишней? — не удержалась она.

— С вишней, с черникой, с мандариновым конфитюром. — Он снова улыбнулся. Он явно был осведомлен о сокрушающей силе своей улыбки. — Неплохо было бы нам узнать друг друга получше. Если я за тобой заеду? Ты не против? — спросил он, тем самым давая ей пропуск в новую, с безбрежными горизонтами, полную широких перспектив жизнь.

Глава 3

Клин клином

Солнце еще ярко светило, согревая все вокруг своими жаркими лучами. Алиса давно не ощущала в себе щемящее чувство предвкушения чего-то удивительного.

Она присела в шезлонг, стоявший в тени деревьев, и закрыла глаза. Еле ощутимый ветерок играл с листьями. Помимо ее воли воспоминание о недавнем прошлом вплыло в сознание. У Марка тоже были ясные синие глаза…

Кто бы знал, как она любила Марка! Девчонки думали, что она страдает по Крису, но он был всего лишь отвлекающим маневром, так сказать, пылью, запорошившей глаза подружкам, чтобы они не заметили, как она сохнет по Марку. Глубокая рана, нанесенная им, нещадно болела, и ей требовался сильный анальгетик, чтобы заглушить боль. С Крисом она стала встречаться, чтобы избавиться от безнадежной любви к Марку.

Перед ним она была виновата, но, похоже, Крис так и не узнал о ее уловке. Он не узнал, что, когда целовал ее, она закрывала глаза вовсе не от безудержной страсти, а чтобы легче было включить воображение. Она представляла, будто вовсе не он ее целует, а его друг Марк. Но этот маневр ей не часто удавался. Поцелуй Криса был каким-то размазанным, вялым, а Марк целовал ее крепко, требовательно, с привкусом боли. К тому же Крис на Марка совсем не был похож, и от нее требовались неимоверные усилия, чтобы убедить себя в обратном. Марк был шатеном с крепкими мышцами, мускулистыми прямыми ногами, а Крис не отличался рельефной фигурой, его тело было довольно рыхлым, а редкие белесые волосы уже начинали просвечивать на макушке. Но красавец Марк бросил ее, а увалень Крис был ласковым и нежным и не оставил ее даже после того, как она разрыдалась во время их первой близости. Алиса была очень ему благодарна за то, что он оказался рядом, когда она так нуждалась в утешении. Вялотекущая ее связь с Крисом продолжалась почти два года.

Накануне отъезда Криса на Мадагаскар, где он получил место научного сотрудника в заповеднике, она сказала:

— Спасибо, милый, что ты терпел меня. Я буду помнить тебя всю свою жизнь. Будь счастлив. Попутного ветра. Ты мой самый хороший друг.

Крис был бледен, как туманное серое утро.

— Только друг, не больше? — буркнул он, и боль отразилась в его глазах цвета старого асфальта.

Алиса улыбнулась. От того, что он покидал ее, она не чувствовала ни боли, ни обиды. Может, даже некоторое облегчение.

— Мы вряд ли скоро встретимся, если вообще судьба нас сведет вместе. А если встретимся, пройдет время и мы уже будем другими. Ты уверена, что не можешь поехать со мной, что должна остаться? — Он снова посмотрел на нее с таким укором, что она готова была провалиться сквозь землю.

— Крис, ты хороший, даже очень хороший… — залепетала Алиса. — Может быть, я вышла бы за тебя замуж, если бы ты позвал.

— Я звал. Ты сама не хочешь со мной ехать. — Крис сделал шаг назад и опустил голову. Косой луч солнца пролег между ними, как будто прочерчивая разделительную линию.

— Наверное, ты прав, я не хочу уезжать из Нью-Йорка, — спокойно ответила она, глядя, как солнечный зайчик играет тонкими светлыми волосами на его макушке. — Мадагаскар, конечно, интересное место, только что мне там делать? Может, спасение лемуров — твое призвание, но у меня другой путь.

Крис резко поднял голову, и солнечный зайчик пропал так же внезапно, как появился.

— Ты же одна останешься. Ты же пропадешь без меня. Ты кажешься мне неприспособленной, беззащитной. Нет, я так не могу уехать. — Он взял ее за руку и надел на палец кольцо. Не на безымянный, куда невестам надевают, а на указательный. Маленькое такое колечко, с рубиновым камешком, как капелька крови. — Это чтобы ты помнила: я всегда буду ждать тебя, — сказал он, не поднимая глаз.

— Я и так тебя не забуду, — сказала она и поцеловала его. Не в губы, а куда-то в колючесть щеки.

О, эта его вечная трехдневная щетина! Она поцеловала его, оцарапав себе губы, а Крис расплакался, как ребенок. Он плакал навзрыд, утирая рукавом льющиеся потоком слезы, шмыгал покрасневшим носом, качал головой. Она растаяла от жалости, взяла его за руку и, посадив в такси, отвезла к себе домой. Они занимались любовью несколько часов подряд. Неистово, как в последний раз…