Однако, несмотря на все подобные частичные изменения и поправки,система legis actiones оказывалась все более и болеенесоответствующей быстро развивавшемуся гражданскому обороту.Деловая жизнь с каждым годом выдвигала все новые и новые формыотношений, которые вовсе не были известны примитивному оборотуэпохи XII таблиц и которые, даже путем чрезвычайных натяжек, немогли быть втиснуты в узкие рамки старых legis actiones.Гражданский оборот изыскивает искусственные средства для того,чтобы дать этим новым правоотношениям исковое осуществление. Такимискусственным средством является процесс per sponsiones.

Для того, чтобы дать своему спору возможность пойти судебнымпутем, спорящие стали облекать его в форму пари: каждый из них выставлял свое утверждение(«ты должен мне столько — то»; «я тебе ничего не должен» ит. п.) и на случай своей неправоты назначал для себя известныйштраф, который он обещал уплатить противнику. Это обещаниеоблекалось в особую форму вопроса и ответа (stipulatio) иназывалось sponsio, с одной стороны, и restipulatio— с другой. На основании этихsponsiones возникал уже затем обыкновенный процесс об обещанномштрафе: кто кому должен его уплатить. Процесс этот происходит вформе legis actio и, вероятно, в форме legis actio percondictionem. От процесса per sacramentum процесс per sponsionesотличался прежде всего тем, что заключение пари здесь происходит неin jure, и потом тем, что облекаемые в форму пари претензии моглибыть любого характера, а не только такие, которые признаетзакон.

Но, само собою разумеется, что процесс per sponsiones, возможныйк тому же лишь при согласии обоих спорящих, только в слабой степенивосполнял пробелы устарелой системы и вовсе не устранял крайнего формализмавсей процедуры legis actio. Как былоотмечено выше, стороны должны были в высшей степени точноформулировать свои требования in jure, так как малейшая оплошностьв этом отношении вела за собой потерю процесса. При значительномусложнении правоотношений такие ошибки делались все возможнее, ипонятно поэтому, что развивающийся оборот тяготился этим неуклюжимпроцессом и желал нового — более гибкого и более свободного. И вот,сообщает Гай, « per legem Aebutiam et dues Julias sublatae sunt istaelegis actiones, effectumque est, ut per concepta verba, id est performulas litigemus»(«по закону Эбуция и двум законамЮлия упразднены были эти легисакционные процессы, и сделалось так,что по формулам мы судимся»).

Согласно этому сообщению, новый порядок процесса был введензаконом Эбуция ( lex Aebutia) и двумя законами Юлия ( duae leges Juliae). Все эти законы, ввидуотсутствия более подробных сведений, возбуждают многочисленныеспоры. Прежде всего, неизвестно время их издания. Что касается lex Aebutia,то, по новейшим исследованиям Жирара, этот закон приходится навремя между 149 и 126 г. до Р. Х. Относительно leges Juliaeмнения чрезвычайно расходятся: одни думают, что оба эти закона сутьзаконы Августа; другие приписывают один из них Августу, другойЦезарю; третьи, наконец, приписывают оба Цезарю.

Неясна, далее, роль этих законов в самой реформе. Стараятеория держалась того мнения, что lex Aebutia была вполнереформирующим законом, который прямою буквой своей уничтожал legisactiones и устанавливал новый процесс. Но эта теория нынесовершенно оставлена; против нее говорит, во — первых, участие втой же реформе двух законов Юлия, а во — вторых, самое выражениеГая «effectumque est», что указывает на реформу как на посредственныйрезультат этих законов. Ввидуэтого высказываются различные предположения. По мнению одних(Беккер), уже в позднейшую эпоху процесса per legis actiones послеустного совершения legis actio in jure претор стал давать судьеписьменное изложение (так сказать, протокол) высказанных тампретензий; lex Aebutia и Juliae только уничтожили необходимостьустного совершения legis actio и предписали прямо составлятьформулу. По мнению других (Влассак, Жирар и др.), lex Aebutia ввелатолько рядом с прежними формами legis actio новую форму performulam, предоставив сторонам самим выбирать между ними. Новая жеформа процесса была заимствована, вероятно, или из процесса междуперегринами перед praetor peregrinus, или из процесса, бывшего вупотреблении в провинциях. Мало — помалу эта новая форма, какгораздо более удобная, стала вытеснять legis actiones изупотребления. Законы Юлия идут дальше по этому пути: ониограничивают сферу применения legis actiones только известнымислучаями в виде исключения (именно сохраняют legis actiones дляпроцесса перед судом центумвиров и для исков о damnum infectum —суд центумвиров — «коллегия ста» — суд по делам о наследстве,личном статусе и т. д.).

Как бы то ни было, но в результате этих законов установился вРиме новый процесс — процесс per formulas, или формулярный. Общий смысл совершившейся реформызаключается в переложении обязанности формулировать предмет спора сплеч сторон на плечи претора. В процессе per legis actiones сторонысами должны были формализировать свои претензии, облекая их всоответствующие закону словесные формулы: «aio hanc rem meam esseex jure Quiritium», «aio te mihi C. dare oportere» и т. д. Впроцессе формулярном стороны перед магистратом могут излагать делов любых выражениях и в любой форме; дать же претензиям сторонсоответствующее юридическое выражение составляет теперь делопретора. Из объяснений сторон он выводит юридическую сущность спораи эту сущность излагает в особой записке судье, назначаемому дляразбора этого дела. Эта записка судье и есть formula, отчего и самый процесс называетсяформулярным. Вместо прежней точной словесной формулы «aio hanc remmeam esse ex jure Quiritium» истец перед претором может говоритькакими угодно словами; претор уже сам разберет, чтo собственно сюридической точки зрения утверждает истец, и в своей записке судьенапишет: « si paret hominem Stichum ex jure Quiritium AuliAgerii(стереотипное обозначение истца от слова agere) esse, judex Numerium Nigidium(стереотипноеобозначение ответчика от слова negare) condemna, si non paret, absolve».

Таким образом, формула теперь, как прежде legis actio,представляет изложение юридической сущности спора и составляет терамки, в которых затем должно двигаться дальнейшее производство injudicio.

Так возник в Риме процесс, который (конечно, развиваясь исовершенствуясь) действовал затем не только в период республики, нои в течение всего следующего периода, процесс, при которомсовершилось перерождение римского права из узконационального вобщемировое. Вся классическая юридическая литература, отрывкикоторой дошли до нас в Юстиниановской компиляции, предполагаетименно этот формулярный процесс, и потому он заслуживает несколькоболее обстоятельного рассмотрения.

Освобожденный от оков строгой формалистики, формулярный процессоказался в достаточной степени гибким, чтобы воспринять в себясамые разнообразные нарождающиеся отношения и дать место различным,даже самым тонким, оттенкам каждого конкретного случая.

Осью всего формулярного процесса является формула; она составляет цель производства injure и основание производства in judicio, являясь юридическойформулировкой происходящего перед судом спора. Сообразно такомусвоему назначению, формула слагается из следующего основногосодержания (так называемые обыкновенные составные части формулы).

Начинается она всегда наименованием судьи, к которому данноедело отсылается для разбора; это так называемое judicis nominatio: например, «Octavius judexesto»(«Октавий пусть будет судьей») или «Licinius, Sempronius,Seius recuperatores sunto»(«Лициний, Семпроний, Сей пусть будутсудьями — рекуператорами», recuperatores — буквально: «те кто сновадостают что — либо утраченное» — это члены судебных коллегий соспециальной юрисдикцией, разбиравшие в порядке упрощённогоформулярного процесса некоторые виды частно — правовых споров.).Затем следуют: а) intentio— изложение претензии истца, самойсущности спора, например, «hominem Stichum A ⁱA ⁱesse»(«раб Стих принадлежит Авлу Агерию») или «N ^mN ^mи А ^oА ^o100 dare oportere»(«Нумерий Нигидий должен дать 100сестерциев Авлу Агерию»), и b) condemnatio— поручение судье обвинить илиоправдать ответчика, смотря по тому, окажется ли предположениеintentio правильным или неправильным: «condemna, si non paret,absolve». Таким образом, формула имеет всегда вид некоторогоусловного повелительного предложения: