Экономическое расслоение общества быстро прогрессирует, пропастьмежду богатыми и бедными углубляется. Экономическая эволюция вконце концов приводит к тому, что мелкое и среднее хозяйство почтисовершенно исчезает, и общество разлагается на два резко отделенныхдруг от друга класса: на одной стороне крупные земельные хозяйстваи колоссальные состояния, на другой стороне масса безземельногопролетариата, нигде не могущего приложить своих рук и потомулишенного источников существования.
Общей и основной причиной этого социального процесса явилоськоренное изменение условий экономической жизни Рима в этом периоде.Рим вышел из своего замкнутого положения; вместе с ростом ирасширением своего политического влияния он втягивался вмеждународный экономический оборот и попадал в зависимость от этогопоследнего. Диктуя свои юридические законы миру, Рим сам оказывалсяв сетях экономических законов этого мира.
Территория Италии не принадлежит к числу особенно плодородных, кчислу прирожденных «житниц мира»; обработка ее требует значительнойзатраты труда и капитала. Между тем с развитием международныхотношений Рим открывается для гораздо более дешевого хлеба,привозимого из более плодородных стран — Сицилии, Африки ит. д. Масса хлеба поступает также в оборот, прибывая в Рим вкачестве провинциальной подати (decuma). Весь этот иностранный хлебсоздает огромную конкуренцию местному, понижая его цену и темзатрудняя хозяйственную жизнь местного земледельца. Этаконкуренция, конечно, гораздо скорее разрушала хозяйства мелкие,тем более, что к этой основной причине присоединялись другие, ещеболее ускорявшие и обострявшие этот процесс.
В числе этих причин на первом месте должно быть поставлено рабство. Рабы представляли крайне дешевуюрабочую силу. То хозяйство, которое могло эксплуатировать их ввозможно бoльшем количестве, значительно сокращало этим своииздержки производства, а вследствие этого оказывалось и болееустойчивым в экономической конкуренции. А такими хозяйствами были,конечно, хозяйства крупные.
Неравно отзывалась на богатых и бедных и всеобщая воинская повинность. Вследствие почтинепрерывных войн в течение первой половины республики почти всетрудоспособные граждане должны были беспрестанно — и именно врабочую пору — покидать свои участки для походов. Крупныеземлевладельцы переносили это сравнительно легко: благодаря тем жерабам, их земля не оставалась без надлежащей обработки; но намелкие хозяйства всякое сокращение рабочих рук или рабочих днейдействует губительно. Сплошь и рядом для поправления своих делмелкие хозяева принуждены прибегать к займам, закладам и т. д.Отсюда та задолженность, о которой говорилось выше, а этазадолженность — при сохранении тех же экономических условий —приводит в конце концов к тому, что мелкие хозяева или сами сбываютсвои участки, или они у них продаются с молотка. И, конечно,приобретателями являются более богатые.
Ко всему этому во второй половине республики присоединяется ещето, что со стороны римской аристократии возникает усиленный спрос на землю. Как было упомянутовыше, лицам, принадлежавшим к классу nobiles, запрещалось участие вторговле и промыслах; единственным остающимся для них экономическимположением было землевладение. По мере увеличения этого класса, помере возрастания в его среде богатств (в значительной степенидобытых «кормлением» в провинциях) усиливается и спрос на землю вИталии, вследствие чего цены на нее поднимаются совершеннонесоответственно ее доходности: она нужна только как некотороепомещение капитала. Эти высокие цены служат еще бoльшим соблазномдля теснимого и задолженного мелкого землевладельца, вызывая у негожелание разделаться со своим бездоходным хозяйством за предлагаемуюкрупную сумму.
Результатом всех этих причин является полное исчезновение мелкихкрестьянских хозяйств к концу республики и распространение тех латифундий, которые, как известно, «погубилиРим». Равным образом изменяется и самый характер земледельческогохозяйства: размеры запашек сокращаются; на лучших землях ведетсяхозяйство садовое, а все остальное превращается в пастбище дляскота. Землевладение перестает быть хозяйственным предприятием,имеющим своею целью служить нормальным источником дохода, астановится лишь хранилищем мертвого капитала, дающим известныесоциальные преимущества. Сельскохозяйственная культура в Италиипадает.
Одновременно с описанным процессом перестроения аграрныхотношений совершается другой весьма важный процесс: по мере того,как земледелие утрачивает свое первенствующее значение вэкономической жизни Рима (то есть Италии), на сцену все более иболее выступает капитал движимый, денежныйи накладывает на всеотпечаток коммерческий. Уже к концу первой половиныреспублики торговый и денежный оборот начинает не удовлетворятьсястарой медной монетой (ассом), а с 269 г. до Р. Х. оназаменяется серебряной — денарием(= 10 ассам; на наши деньги =приблизительно 1 франку); рядом с денарием чеканится и более мелкаямонета — сестерций, равный 1/4 денария (около 10 коп. на нашиденьги). Наконец, при Цезаре вводится золотая монета, aureus,равная 100 сестерциям.
Денежный капитал прежде всего приливает в Рим в виде военной добычи, так как по общему правилу Римпосле покорения какого — либо врага конфисковывал в свою пользу всюего казну. Пока Рим имел дело со своими небогатыми ближайшимисоседями, эта добыча была еще невелика, но после покорения богатыхзаморских стран (Сицилии, Африки, Азии и т. д.), где имелисьогромные сокровища, Рим был залит награбленным золотом идрагоценностями. Все это золото в значительной части своей разнымипутями попадает в руки руководящего класса римской аристократии иконцентрируется там в колоссальные состояния. Эти состояния ещебольше увеличиваются во время поездок представителей этого класса вкачестве проконсулов и пропреторов в провинции. Выше уже былоотмечено, что провинциальные наместники, снабженные неограниченноювластью над провинциалами, широко пользовались этой властью и всвоих собственных интересах. За ними тянулись в провинции ипредставители всаднического сословия, забирая в свои руки на откуппровинциальные подати, государственные рудники и т. п.,покрывая, под защитой римской власти, все провинции целой сетьюсвоих банкирских и торговых предприятий. Вместе с тем изменяется иобщий хозяйственный облик самого Рима. Он делается центром мировойторговли и мировой спекуляции, центральной биржей всего античногомира. В его стенах кипит коммерческая жизнь, развивается сложныйденежный оборот, заводится целое состояние профессиональныхбанкиров (argentarii), появляется спекуляция на все предметыторговли и промышленности.
Но денежный капитал также оставляет в стороне подавляющую массунаселения, мелких людей. В всех указанных торговых, промышленных ибанкирских предприятиях они почти вовсе не находят себе места вкачестве вольнонаемных рабочих; они нигде не нужны, ибо и здесьвесь необходимый рабочий персонал составляется, главным образом, израбов; рабы фигурируют не только в качестве низшей рабочей силы, нои в качестве высших ответственных агентов — начальников филиальныхотделений (institores), капитанов торговых кораблей (magistrinavis) и т. д. Даже в области мелкого ремесла и мелкойбазарной торговли рабы стесняют свободных людей своей конкуренцией,ибо и здесь появляются массы рабов — ремесленников и мелкихторговцев, ходящих от господина по оброку.
Можно спорить о том, следует ли или нет экономическое состояниеРима к концу республики называть современным термином «капитализм». Нельзя отрицать того, что междукапиталом римским и капиталом современным есть огромная разница:капитал современный направлен по преимуществу на производство, егоглавная сфера — промышленность; капитал римский, напротив, имеетхарактер торговый и спекулятивный. Но при всем том социальныерезультаты, в общем, одни и те же: крайнее расслоение общества набогатых и бедных, концентрация капитала в относительно немногихруках, образование огромной массы пролетариата, не знающего, кудаприложить свой труд и где искать источников для своегосуществования. Благодаря обилию рабов, эти явления в Риме ещерезче, и можно сказать, что к концу республики Рим стоял перед такназываемым социальным вопросом в его еще более острой форме, чемсовременность.