Римское правительство не могло, конечно, не видеть всейопасности указанного экономического процесса и растущейпролетаризации народных масс, и в течение всего республиканскогопериода мы видим ряд попыток остановить этот процесс и так илииначе помочь беднейшим элементам населения. Типичными, периодическиповторяющимися мероприятиями в этом направлении являютсяследующие:

а)  Законы, касающиеся задолженности и высотыпроцентов. Уже законы XII таблиц установили maximumпроцентов в 8 1/3 % годовых (1/12 часть капитала в год, foenus unciarium— ex asse uncia — «унциарныйпроцент — из асса — унция»); кредиторы, взимавшие больше этого,рассматривались как ростовщики — foeneratores, и должны были вернуть излишневзятое вчетверо (in quadruplum). В половине IV века до Р. Х. вопросо процентах пережил особенно острый кризис: неизвестный по именизакон 347 г. понизил maximum законов XII таблиц наполовину —до 4 1/6 ( lex semiunciaria), а через несколько лет(342 г.) закон Генуция( lex Genucia) декретировал даже полноезапрещение процентов. Но, конечно, закон этот мог быть толькомертворожденным, и к концу периода обычный maximum % установился на12 % годовых.

В особенно острые минуты народных смут римское правительстворешалось даже на законодательное уничтожение или понижение всехсуществующих в тот момент долгов — так наз. tabulae novae(«новыетаблицы», то есть искусственное погашение всех прежних отношенийдолжников и кредиторов, приводящее к ведению бухгалтерии «с чистоголиста»). Но, само собою разумеется, ни такие чрезвычайные меры, низаконы о ростовщичестве не в силах были парализовать основныхпричин экономических затруднений и уничтожить экономическую нуждуодних и эксплуатацию других: они являлись паллиативами, к тому жена практике легко обходились.

b) Некоторым противовесом растущему обезземелению массмогло бы служить целесообразное распределение тех земель, которыеприобретал Рим в качестве ager publicus. Но Рим смотрел на этотземельный фонд исключительно с фискальной точки зрения казенныхдоходов. Если эти земли не распродавались, то они предоставлялисьили в аренду, или для occupatio со стороны всех и каждого, причем,конечно, и здесь богатство и капитал захватывали себе львиную долю.Тем не менее, беднейшая часть населения всегда указывала на agerpublicus как на тот источник, из которого, хотя бы отчасти, моглабыть удовлетворена земельная нужда народа. И правительство от порыдо поры оказывалось вынужденным удовлетворять этим требованиям.Отсюда многочисленные аграрные законы республиканского периода,общею целью которых является или прямое распределение той илидругой части ager publicus между мелкими земледельцами, или такоеили иное ограничение пользования общественными землями для богатых.Типичным законом этого рода является (если только сообщение о немсоответствует исторической действительности) закон Лициния и Секстия(368 г.), вкотором, кроме статьи об облегчении существующих долгов,определяется, что никто не может взять в одни руки из ageroccupatorius(поле, подлежащее оккупации любым римским гражданином)более 500 югеров и выгонять на общественное пастбище более 100быков и 500 овец. Но все законы подобного рода в лучшем случаеоблегчали положение лишь на самое короткое время.

Более энергично и планомерно принялось за дело правительство вэпоху и по настоянию Гракхов: были образованы комиссии дляоснования целой сети колоний из мелких земледельцев на казенныхземлях, были отведены земли и т. д. Но и эти меры не принеслисущественной пользы: новые земледельцы на местах своего поселенияснова встречались с теми же хозяйственными условиями, которыеобезземелили их раньше. После известного промежутка поселенцы опятьбросали хозяйство, продавала землю и возвращались в Рим. ЗаконыГракхов установили было даже неотчуждаемость отведенных колонистамучастков, но после гибели Гракхов этот принцип неотчуждаемости былотменен. Вместе с тем к концу республики ager publicus в Италииоказался совсем розданным; последние остатки его ушли наобеспечение ветеранов.

с) По преданию, одной из статей того же Лициниева законапредписывалось крупным землевладельцам употреблять для возделываниясвоих полей определенное число свободных рабочих соразмерно счислом их рабов. Если это предание верно, то из этого предписанияможно заключить, что законодательство пыталось и таким путем найтиприложение свободному труду и ограничить всепроникающую конкуренциюрабов. Но, очевидно, и такой прием обречен был на такую жебезрезультатность, как и вышеуказанные.

Выбрасываемые за борт нормальной экономической жизни, лишенныеработы и средств существования, массы пролетариев скопляются в Римеи занимают там беспокойное, а временами и угрожающее положение.Правительство поневоле должно заботиться о них, давая им и хлеб изрелища. Развивается институт frumentatio, то есть снабжение народа дешевым,а то и прямо даровым хлебом за счет казны. Эта последняя мера,вызывавшаяся, конечно, прямою необходимостью минуты, еще болееухудшала общее положение. Все те, которые еще напрягали своипоследние силы в борьбе за самостоятельное хозяйственноесуществование, должны были увидеть ненужность этой борьбы: ихскудное и трудовое существование должно было казаться горькойиронией рядом, правда, с такой же скудной, но зато совершеннопраздной жизнью римской черни, содержимой за счет казны. Количествотаких пансионеров неудержимо растет, и при Цезаре число получающихказенный хлеб доходит уже до 320 тысяч.

В то самое время, когда Рим завоевывал себе господство надмиром, когда он развивал свои демократические учреждения,вырабатывал общемировое право, — в это самое время, в самыйблестящий период своей истории, он уже таил в себе роковуюсоциальную болезнь, которая вносила разложение в столь мощный повнешности организм и которая должна была потрясти его до самойглубины. Колоссальные богатства, праздность и разврат деморализуютвысшие классы населения; безнадежная нищета и такая же праздностьвызывают не меньшую деморализацию низших; огромные массы рабов,расселенных в поместьях, начинают занимать угрожающее положение.Везде смута; безопасности и порядка нет нигде. Общество игосударство переживают общий и острый кризис.

Правовой строй римской республики обладает многими совершенносвоеобразными особенностями, которые являлись источником и еговеличия, и его слабости. Если мы окинем общим взглядом основныеначала этого строя, то мы заметим следующее.

1)  В области государственного праванаиболеекрупными особенностями отличается строение римских магистратур иорганизаций народных собраний.

Что касается, прежде всего, магистратур, то, как было указановыше, их власть, imperium, являющаяся продолжением прежней царскойвласти, обладала принципиальной полнотой и неограниченностью;юридических ограничений ее пределов почти не существовало. Даже поотношению к народу магистрат в течение своего должностного годапринципиально независим и самостоятелен. По справедливому замечаниюИеринга, народ создавал себе в магистрате не слугу, не нечто низшее(minister), а господина, то есть нечто высшее (magister). С моментавступления в должность он получал право отправлять ее по своему,совершенно свободному убеждению. Такая свобода давала, конечно, емувозможность в каждом конкретном случае действовать энергичнее наблаго народа и не по тем или другим заранее установленным шаблонам,а сообразно особенностям случая и положения. В этом заключалось,бесспорно, огромное преимущество римских магистратур по сравнению сдолжностными лицами современного государства. Но, с другой стороны,в этой почти неограниченной свободе заключалась и большаяопасность: свобода убеждения легко могла превратиться в свободупроизвола, и огромная власть магистрата, вместо служения благународа, могла оказаться направленной на служение той или другойпартии или даже тем или другим личным интересам.

Правда, возможность возрождения абсолютизма фактическиустранялась в Риме кратковременностью службы, правом intercessio ит. д. Но, во — первых, не устранялась возможность отдельныхпроизвольных действий, а во — вторых, самые эти коррективы вносилиновые недостатки в административный механизм республики.Обязательная кратковременность службы служила значительным тормозомдля процветания отдельных ветвей управления. Ни один магистрат,если он имел программу сколько — нибудь серьезных реформ в той илидругой области администрации, не мог в такой короткий срок провестиее в жизнь; это приводило фактически к тому, что управление(финансовое, полицейское и т. д.) шло по традиционным шаблонами к концу республики оказалось не на высоте положения. —Возможность вмешательства со стороны другого, равного или высшего,магистрата (jus intercessionis) и отсутствие точно разграниченныхкомпетенций вносило также большую путаницу и неопределенность вдеятельность отдельных носителей власти. — Каждая отрасльгосударственного управления требует известной специальной,технической подготовки и опытности от лиц, которым она вверяется;между тем в Риме для избрания в магистраты такой специальнойподготовки не требовалось. Каждый мог быть избран в любуюдолжность, а по общему правилу лицо, посвящающее себя должностнойкарьере, проходило все их в заранее определенном порядке;поочередно оно оказывалось то эдилом — и тогда заведовало полицией,то квестором — и тогда получало в свои руки дела казны игосударственного архива, то претором, руководившим судом июрисдикцией, то консулом — в роли военачальника. Но очевидно, чтоедва ли многие обладали всеми качествами, необходимыми для каждойиз этих должностей.