Первое время все указанные затруднения, быть может, еще недавали себя особенно чувствовать. Экономическая жизнь покоренногонаселения вследствие войн и опустошений, сопровождавшихпередвижение народов, была, конечно, подорвана. С другой стороны,германцы, осев на новых местах, еще продолжали вести жизнь, вэкономическом отношении несложную. Для оживленного гражданскогооборота данных еще не было.
Мало — помалу, однако, мир начинает оправляться от пережитыхпотрясений. Оживает торговля, расцветают торговые центры — города,возникают в разных местах ярмарки. Снова на почве этоймеждународной торговли сталкиваются люди разных национальностей,завязываются сложные деловые отношения. Вместе с тем снова, какнекогда в Риме, вырастает потребность в таком праве, которое моглобы регулировать эти торговые отношения вне всяких местных инациональных особенностей, в праве настолько развитом, чтобы в неммогли найти себе удовлетворение нужды развивающегося иусложняющегося гражданского оборота. Германские разрозненныеобычаи, создавшиеся к тому же еще на почве неразвитого,натурального хозяйства, этим запросам удовлетворить не могли; номогло удовлетворить им в полной мере римское право. Идействительно, в течение IX, X, XI веков спрос на римское правозаметно усиливается; об этом свидетельствуют и различные рассказысовременников, и дошедшие до нас документы — деловые сделки исудебные протоколы. Все отмеченные выше затруднения, возникавшие напочве чрезвычайного смешения nationes («народностей»), все более иболее приводят к тому, что сфера применения римского права растет.Вместе с тем растет и потребность в более точном знании егоисточников: если вначале оборот мог довольствоватьсяюстиниановскими «Институциями» или компиляцией Алариха, то теперьболее сложные отношения начинают требовать обращения к основнойчасти Юстиниановского Свода — к дотоле забытым «Дигестам».
Если, таким образом, действие римского права не прекращалось,то, очевидно, не могло прекратиться и изучениеего, хотя бы самое элементарное.
Вообще, представление о полной гибели культуры в эту эпоху былобы ошибочным; не замерли вполне наука и искусство, — ужецерковь была заинтересована в их сохранении. Под ее покровомсозидаются общеобразовательные школы artium liberalium(«свободных искусств»),делившиеся на два курса — trivium и quadrivium; в первый входилопреподавание грамматики, диалектики и риторики, во второй —арифметики, геометрии, астрономии и музыки. При преподаваниириторики вводили обыкновенно некоторый юридический элемент — такназываемый genus judiciale, то есть судебное красноречие,для которого неизбежно было знакомство хотя бы с самыми общиминачалами права. И действительно, от этого периода на всем егопротяжении до нас дошли многочисленные свидетельства того, чтоизвестное знакомство с «leges romanae» являлось обычным составнымэлементом общего образования.
Но, кроме элементарного изучения римского права в школах artiumliberalium, несомненно, существовало и специальное, более обстоятельное изучение его,поскольку это было необходимо для профессии нотариусов, дляотправления судейских функций и т. д. То там, то здесьпоявлялся какой — нибудь знаток права, какой — нибудь «jurislectione peritus» («сведущий в обучении праву»), к которому истекались для обучения лица, чувствовавшие в том потребность —совершенно так же, как это было в свое время в старом Риме.
В некоторых местах таким путем возникли и специальные юридические школы: ученики продолжали делосвоего учителя. Юрист XIII века Одофред рассказывает, чтознаменитой школе в Болонье предшествовали другие школы. Вы должнызнать, говорит он, обращаясь к своим слушателям, что прежде всегопреподавание было в Риме, но потом, вследствие войн, оно тамрасстроилось и было перенесено в Равенну, откуда уже перешло вБолонью. Если сообщение Одофреда о римской школе не пополняетсядругими данными, то о школе в Равенне, как крупном центре юридическогопреподавания в конце этой эпохи, свидетельствуют и другиепамятники. Так, например, кардинал Петр Дамиани в одном из своихсочинений, относящемся ко второй половине XI века, говорит о многих«sapientes civitatis Ravennae» («ученых города Равенны»); очевидно,что для появления этих многих sapientes необходимо было довольнопродолжительное существование школы.
Но школа в Равенне не была единственной; к этой же эпохеотносится школа в Орлеане, пользовавшаяся уже довольно ранобольшой известностью, а также школа в Павии, юристы которой посвящали себяразработке лангобардского права. Вероятны школы и в других местах,в особенности на юге Франции, в Провансе. Параллельно роступрактического спроса на римское право в X и XI веках растут июридические школы.
Вместе с тем начинает оживляться и юридическая литература. Элементарнаялитературная работа над источниками римского права, можно сказать,не прекращалась от самого Юстиниана. Эта элементарная работапроявляется в толкованиях, глоссах, к тексту законодательного памятника,которые приписываются или между строк (glossa interlinearis), илина полях (glossa marginalis) рукописи. Весьма возможно, что этиглоссы находятся в связи с преподаванием права. Особенно интереснас точки зрения исторической преемственности так называемая Туринская глоссак юстиниановским«Институциям»: старейшая часть находящихся там глосс относится ещеко времени Юстиниана, но затем в X, XI и XII веках к этой части покрайней мере четырнадцатью различными почерками прибавлены новейшиетолкования. Это показывает, что «Институции» Юстиниана вместе состарыми глоссами были в течение всего периода постоянным учебникомправа. Но, кроме «Институций», глоссировались Кодекс и Новеллы, атакже «Breviarium» и сборники лангобардского права.
В X и XI столетиях появляются уже и некоторые самостоятельные юридические произведения.Таковы: анонимные « Quaestiones ac monita»(«Исследования ипредупреждения») — произведение, трактующее о ряде вопросовлангобардского и римского права; « Compendium juris»(«Сокращенное изложениеправа»), состоящее из вопросов и ответов на разные юридическиетемы; « Epitome exactis regibus»(«Выдержки [изответов] спрошенных царей») — сборник объяснений различныхюридических терминов, и т. д.
Наибольший интерес, однако, представляют два следующиепроизведения: a) « Exceptiones legum romanarum»(«Выдержки изримских законов») некоего Петра — Petri exceptionis, произведениеXI в., представляющее самостоятельное систематическоеизложение римского права, хотя уже несколько модифицированного. Онопредназначается в предисловии для Одиллона, судьи в Валансе (вюжной Франции), и состоит из четырех книг (лица, контракты, деликтыи иски); источником для автора является уже весь «Corpus»Юстиниана, в том числе и «Digesta». b) В XVI в. ученый ИоганнАппель нашел в Кенигсберге старую рукопись — «червями источенную ипылью весьма обсыпанную» («tineis corrosum et pulveribus beneobsitum», — сообщает он в предисловии); рукопись эта оказаласьстаринным учебником римского права, которому было присвоеноназвание « Brachylogus juris civilis»(«Сокращенноеизложение цивильного права»). Ближайшее исследование этогопроизведения показало, что оно написано в конце XI или началеXII в., по — видимому, в Орлеане, и вне всякого влиянияБолонской школы. Написан этот учебник на основании юстиниановскогозаконодательства и «Breviarium», и настолько ясно, что он долго былв ходу и после того, как влияние Болонской школы сталоповсеместным.
Все эти данные неопровержимо свидетельствует о непрерывном росте как применения римского права, так иего преподавания и изучения. Но юриспруденция этогодоболонского периода находилась в исключительных условиях.
Окружающая ее жизнь представляла необычайное смешение nationes иправовых систем; вследствие этого для юристов все правовые системы(римская, лангобардская и т. д.) являлись одинаководействующими, и грань между ними от постоянного трения в жизнистиралась. Юристы привыкали одну систему восполнять другою, причемнаибольшее значение в смысле такого восполнения принадлежалоримскому праву, как наиболее разработанному: в юриспруденцииПавийской школы рано образовалось убеждение, что для пополнениялангобардского права следует обращаться к римскому, что римскоеправо есть общее право, lex generalis omnium(«закон, общий для всех»).С другой стороны, романисты Равенны принимали во внимание праволангобардское. В тех же случаях, когда правовые системысталкивались между собой и противоречили друг другу, юриспруденциясчитала себя вправе выбирать между ними по соображениямсправедливости, aequitas, вследствие чего эта aequitasвозводилась ими в верховный критерий всякого права. Отсюда идальнейшее воззрение, что и внутри каждой отдельной правовойсистемы всякая норма подлежит оценке с точки зрения той жеaequitas, что норма несправедливая при применении может бытьотвергнута и заменена правилом, диктуемым справедливостью, « Sin vero aequitas juri scripto contraria videatur,secundum ipsam judicandum est»(«однако, если жесправедливость представляется противоречащей писанному праву,должно судить, сообразовываясь с ней») — провозглашаетупомянутый выше « Brachylogus»; то же правило мы находим и в Exceptiones Petri. Понятие aequitas при этомотождествляется с понятием jus naturale(«естественное право»), и такимобразом юриспруденция этого времени по своему общему и основномунаправлению является предшественницей естественно — правовой школы позднейшейэпохи.