Из этого правила относительно иностранцев в древнем Риме былотолько одно исключение — в пользу latini, то есть жителей латинских общин,входивших вместе с римлянами в состав латинского союза(так называемых latini prisciили veteres). Все latini имели, без различиягражданства, полное jus commercii, то есть полную имущественнуюправоспособность наравне с римскими гражданами, а jus connubii лишьтогда, когда оно было тем или другим из них специальнопредоставлено.

После союзнической войны (90 и 89 г. до Р.Х.), когда почтився Италия получила права римского гражданства, latinitas какисторическое явление исчезла, но она удерживается как известная юридическая категория, как известнаясовокупность прав, и в таком виде применяется вплоть до законаКаракаллы в двух направлениях: а) jus Latiiдаруется особыми специальными актамитем или другим отдельным внеиталийским общинам, а иногда даже целымпровинциям (так называемым latini coloniarii); б) в силу указанного вышезакона — lex Junia Norbana— в положение латинянставятся некоторые виды вольноотпущенников, которые и называютсяпоэтому latini Juniani.Юридическая правоспособностьэтих последних, однако, ограничена в одном существенном отношении:на случай их смерти они не могли ни распоряжаться своим имуществомпо завещанию, ни передавать его своим детям в наследство по закону;их наследство jure peculii («по праву пекулия») переходило кпрежнему господину (Gai. In. III. 56).

Закон Каракаллы, превратив всех жителей Римской империи в cives,этим самым уничтожил latini coloniarii, но не уничтожил latiniJuniani, которые продолжали существовать вплоть до Юстиниана.

Все другие чужестранцы, кроме латинян, назывались вреспубликанском Риме, как было уже указано ранеe, перегринами. Развитие мирных сношений междуримлянами и иностранцами заставило римлян отступиться от староговоззрения, что чужестранец — hostis. Это было сделано сначала поотношению к гражданам тех государств, с которыми Рим вступал вдоговор — так называемым civitates foederatae. Этими договорамиустанавливалась взаимная охрана граждан договорившихся государств(recuperatio, откуда название recuperatores — см. в § 25).Позже, однако, такая охрана была распространена и на peregrini dediticii, а вместе с темархаический принцип беззащитности чужестранцев потерял своезначение.

Правовая охрана перегринов была, однако, не одинаковой с cives:собственно римское право — jus civile — и его специфически —национальные институты были для них недоступны. Они охранялись вособом порядке, из которого выросло мало — помалу jus gentium. Но важно было уже то, чтоперегрины теперь не бесправны. Lex Julia 90 г. и lex PlautiaPapiria 89 г. уничтожили перегринов в Италии, а законКаракаллы 212 г. везде в империи. Но в то же время peregrinitasтак же, как и latinitas, получаетв период империи значение юридической категории и применяется вдвух случаях: а) за известные преступления cives низводятся вположение peregrini, и б) по lex Aelia Sentia в такое же положениепопадают при отпущении на волю клейменные в наказание рабы (Gai. 1.13).

Закон Каракаллы даровал civitas только подданным Римскойимперии. Вследствие этого все не подданные(варвары — германцы, славяне ит. д.) и в праве Юстиниана считаются за peregrini. Но римскоеправо к тому времени, как известно, само настолько пропиталосьпринципами juris gentium, что в области гражданского правасущественных различий между подданным и неподданным нет. И с этойточки зрения старое учение о status civitatis, как необходимомусловии гражданской правоспособности, почти утратило свойпрактический смысл.

Основой всего древнеримского строя была, как уже известно, семья— familia; она являлась базисом государственнойи общественной жизни. Вне принадлежности к той или другой семье, ачерез нее к тому или другому роду (gens), нельзя было в древнейшеевремя быть и гражданином — civis. С этой точки зрения, familia также, как и civitas и libertas, составляет естественное предположениегражданской правоспособности: все три status выходят в конце концовиз одного и того же источника.

Древнейшая римская семья есть семья строго патриархальная. Она представляет замкнутый длявнешнего мира круг, абсолютным владыкой и единственнымпредставителем которого перед внешним миром являетсяpaterfamilias.

По отношению ко всему, что входит в состав familia,paterfamilias есть господин — herus; власть его абсолютна и юридическисовершенно одинакова: и лица, и вещи находятся перед ним водинаковом положении. Эта абсолютная власть носила в древнейшеевремя название manus. С течением времени юридическоеположение различных элементов семьи дифференцировалось, и тогдавласть paterfamilias над каждым из этих элементов приобрела своеособое обозначение, но первоначальное единство власти сказываетсяеще в некоторых выражениях, сохранившихся и в позднейшее время.Старое общее название manusстало специальным названием власти мужанад женой; власть paterfamilias над детьми обозначается терминомуже patria potestas, но освобождение из этойвласти обозначается термином emancipatio, в корне которого стоит еще староеmanus (e — man — cipatio). Власть господина над рабамихарактеризуется как dominica potestas, но прежнее название звучитеще в выражении manu — missio.Наконец, термины res mancipiи nec mancipi, mancipatioсвидетельствуют о том,что и власть над вещами (собственность, dominium) в древнейшеевремя также обозначалась общим словом manus.

Вовне личность paterfamilias совершенно закрывает собою всехсвободных членов семьи (жену, детей); все они охвачены одной общейоболочкой, внутрь которой доступа внешнему миру нет. Мало — помалу,однако, и в этом отношении совершается эволюция: жена и детипостепенно получают признание своих особых прав, стараяпатриархальная оболочка разрыхляется, и семья все более и болеепревращается из некоторого юридического единствав союз самостоятельных субъектов; но этаэволюция совершается в Риме медленно, на протяжении всей егоистории, и даже в конце развития римская семья более, чем у многихдругих народов, сохранила патриархальный оттенок.

Ввиду такого строения семьи, смотря по положению в ней, все лицас точки зрения гражданской правоспособности распадаются на двекатегории: personae sui juris(«лица своего права») и personae alieni juris(«лица чужогоправа»).

К первым относятся только paterfamilias, то есть лица семейно —самостоятельные. Нет необходимости, чтобы paterfamilias былдействительно отцом, имел семью и детей; нужно только, чтобы лицоне было подчинено чьей бы то ни было власти в семейном порядке.Только лица семейно — самостоятельные суть субъекты права для себяи за свой счет — personae sui juris; только они могут иметь своеимущество и приобретать права для себя.

Все остальные лица, то есть дети (filii и filiae familias) идальнейшее потомство, а также в древности жена, которая (при бракеcum manu брак с властью мужа) считалась filiae loco (на положениидочери), суть personae alieni juris. Они все — таки personae, а не «απρόσωποι», как рабы; но ониpersonae alieni juris, то есть субъекты не для себя ине за свой счет, а за счет своего домовладыки. Отсюда вытекаютследующие общие положения: с одной стороны, они способны ко всякогорода приобретениям, как цивильным, так и натуральным (jurisgentium) — и притом ex sua persona(«сами по себе»), а не expersona domini («от имени господина»), как рабы; но, с другойстороны, все, что они приобретают, делается eo ipso собственностьюих paterfamilias. Если даже paterfamilias что — либо оставляет им вих исключительное пользование, это будет peculium, которое юридически, как и peculiumрабов, будет считаться собственностью домовладыки.

В дальнейшем положение personae alieni juris аналогичноположению рабов. Обязательства их по сделкам так же точно, как иобязательства рабов, первоначально вовсе ничтожные, с течениемвремени стали рассматриваться, как obligationes naturales.Домовладыка же за них принципиально не отвечает. Исключениесоставляют и здесь только: a) случай причинения подвластным вреда,где имеет место noxae datio(домовладыка обязан или возместитьвред, или выдать виновного для отработки его) и b) случаи actiones adjecticiae qualitatis, которые все вравной мере применимы и к подвластным.