— Нам приходится действовать лучше, чем показывают в кино. В налоговом управлении тоже видели все эти фильмы.

Отсмеявшись, решили, что каждый взнос будет вручаться в новом месте.

— Любая неприятность с вами будет неприятностью и для меня, — подчеркнул мистер Хиралал. — Я предлагаю на первый случай встретиться в Уиллингдон-клубе. Вполне безопасное место, я член клуба. Потом можно встретиться в доме вашего уважаемого шурина, если он не возражает…

— За честь почту, — ответил Джал.

За третьим взносом Йезад придет в контору оптовика, а последний будет вручен здесь, в «Приятной вилле».

— Никому ни слова! — предостерег Йезад Роксану и мальчиков. — Ни соседям, ни приятелям в школе.

— Почему? — спросил Мурад. — Что мы, преступление совершаем?

— Наше правительство издает такие дикие законы, что люди вынуждены нарушать их, — без большой уверенности объяснил Йезад.

— Махатма Ганди говорил, что нарушать плохие законы — наш долг, — заявил Мурад. — Он говорил, что их нужно нарушать открыто.

— Мы хотим переехать в «Шато фелисити», о’кей? А не в тюрьму вместе с мистером Хиралалом. Так что держи язык за зубами.

Через четыре дня деньги были помещены в арендованные банковские ячейки, а «Хафиз Лакдавала и сыновья» были готовы приступить к работе в «Шато фелисити». Они с удовольствием согласились работать за наличные. Теперь нужно было определить порядок ремонтных работ, чтобы через тридцать дней семейство Ченой уже могло поселиться в новой квартире, освободив «Приятную виллу» для мистера Хиралала.

Роксана уже представляла себе, какой будет отремонтированная и заново обустроенная квартира. Она уже и комнаты распределила: в родительской комнате с примыкающей ванной они с Йезадом, в ее бывшей детской — Джехангу, в комнате Куми — Мурад, дети могут пользоваться ванной в коридоре. А Джал с радостью останется в своей комнате.

— Прекрасно придумала, — сказал Йезад, поглощенный своим списком необходимых ремонтных дел.

Нариман попытался что-то сказать, явно волнуясь из-за происходящего вокруг.

— Про-прошу… прошу вас… — бормотал он.

— Да, папа, не волнуйся, ты будешь жить в своей прежней комнате, — успокоила его Роксана.

Она все размышляла о своем: в какой цвет покрасить стены, как переставить мебель.

— Мебель тоже нужно подновить, — сказала она. — Особенно кровати.

Потом вспомнила, что в одном из гарнитурных светильников в гостиной треснул абажур. И в люстре, что висит в столовой, недостает хрустальных подвесок.

— Возможно, удастся что-нибудь найти в антикварном магазине на Чор-базаре.

— Рокси! У нас всего месяц на ремонт, а у тебя голова занята треснувшим абажуром?

— Ты прав, Йездаа, ты прав. Я в таком возбуждении…

Когда ремонт пошел полным ходом, они вдвоем отправились выбирать сантехнику для ванных и плитку. В «Сере» у них разбежались глаза от обилия ванн, унитазов, кранов и душевых головок.

— Как во сне, — повторяла Роксана. — Столько семей в Бомбее всю жизнь проводят в одной комнате с кухонькой. А мы действительно перебираемся в большую, отремонтированную квартиру. Я боюсь проснуться, боюсь, что кончится этот сон…

Йезад тоже был потрясен внезапной переменой в их судьбе, но ему оказалось легче принять ее, потому что он знал: все в твердой руке Бога. Возбуждение жены забавляло его, но в «Рестайл серамикс» ему пришлось одернуть ее, когда Роксана зашлась от восторга при виде остеклованных плиток для пола. Продавец затаился, как хищник. «Он такую цену сейчас заломит», — шепотом отчитывал ее Йезад.

Потом стали выбирать бытовые приборы для кухни. Роксана настаивала на линии «Махараджа» — миксер, соковыжималка и тостер. Йезад слышать не желал ни о каком другом холодильнике, кроме «Годредж»: почтенная фирма, владельцы — парсы. В отношении кондиционеров сошлись на том, что установят два оконных, один в столовой, другой в гостиной. Кондиционеры для спален можно будет приобрести позднее.

Во время ремонта у Йезада установился новый распорядок дня. С утра он посещал храм огня, оттуда отправлялся в «Шато фелисити». Чтоб свой глаз был, говорил он. Возвращался домой пообедать и вздремнуть и снова ехал в «Шато фелисити», где уже оставался до ухода рабочих. Потом — в храм огня Селаджи, где молился не меньше часа, раскрыв Авесту, хотя многие части знал на память.

Рабочие, завидев Йезада, подталкивали друг друга и шутили — инспектор явился! Дня не проходило без стычек с рабочими или с поставщиками: внутренние дрязги, травмы, несвоевременно доставленные материалы, ошибки в выполнении заказов. Йезад старался — далеко не всегда успешно — не выходить из себя.

К счастью, Джал почти всегда был на месте, и ему удавалось улаживать конфликты или, по крайней мере, сглаживать их. Чаще всего благодаря тому, что он отсылал Йезада по делам.

Бывало, что Йезад и домой возвращался в раздражении, ворча и жалуясь Роксане:

— Эти идиоты сами не знают, что делают. А Джал — тряпка, изображает из себя джентльмена с людьми, которые ничего, кроме ругани, не понимают!

— Успокойся, Йездаа. Если что не так, скажи мистеру Лакдавала, не ссорься с рабочими. Ты из-за стольких мелочей расстраиваешься!

— Когда не обращаешь внимания на мелочи, они вырастают в большие проблемы.

Раз в неделю Роксана ходила с ним посмотреть, как продвигается ремонт, когда в квартире бывал представитель фирмы, с которым можно было обсудить перемены в первоначальных планах. Она радовалась, видя, как за неделю похорошел их новый дом.

— Красиво, правда? — спрашивала она Йезада.

Он кивал, не отрывая глаз от рабочих, разгружающих кухонные шкафчики, готовый обругать их за малейшую небрежность.

— Ты доволен, Йездаа?

Он снова кивал.

Настало время, когда она приехала с детьми, чтобы они осмотрели свои комнаты и выбрали цвет для стен. Йезад в тот день оставался дома присматривать за Нариманом.

Деловитая толкотня и разговоры рабочих заворожили Мурада. Он бродил по квартире, рассматривал стройматериалы, вертел в руках инструменты.

А Джехангир был удручен. Против обыкновения, он не побежал хвостиком за старшим братом — посматривал на него издалека.

— Что с тобой, Джехангу? — спросила мать, когда они вернулись к себе. — Ты почему печальный?

— Я не печальный, — быстро ответил Джехангир, но добавил, что не понимает, к чему столько хлопот ради переезда в другое место. — И почему нужно переезжать? У нас здесь так хорошо.

Родители засмеялись, будто он удачно пошутил.

Но Джехангир стоял на своем, приводил доводы против переезда, и Йезад понял, что сыну тяжело.

— Ты сам подумай, Джехангла, там прекрасная, большая квартира. Много места для каждого из нас.

— Тут достаточно места, мы все помещаемся.

— Но ты видишь, какая здесь теснота. Ни у тебя, ни у Мурада нет нормальных кроватей, и бедный дедушка ютится на диване.

— Ему нравится на диване, а мне нравится спать около него. А Мураду нравится его навес на балконе.

Роксана попробовала другой заход.

— Ты помнишь ту комнату, которую я тебе показала? Она твоя. У тебя будет свой шкаф, свой письменный стол и книжные полки. Сможешь развесить свои рисунки и картинки и вообще что захочешь. Будешь жить как «Знаменитая пятерка».

— Инид Блайтон — дура, — спокойно ответил Джехангир.

Наступило молчание. Йезад восхищенно посмотрел на сына.

— Правильно, Джехангла. Но все равно приятно иметь свою комнату. А теперь, молодой человек, пора решить, какого цвета стены ты хочешь.

Ему нравилось это «молодой человек». Раньше отец никогда так не называл его, и Джехангир сделал вид, что рассматривает образцы, которые они привезли с собой.

Мурад твердо знал, что выбрать: он хотел бледно — зеленые стены. А Джехангир точно растерялся перед ответственностью. Он пытался выбрать цвет, рылся в бесконечном разнообразии образцов, разложенных на чайном столике, потом сдался:

— Выбери сама, мама.