Наркотиков не было, курили всего несколько человек, и напиться ребята не могли, разве что по банке пива на брата. В целом, подумал Джек, они легко отделались.

Наконец, когда ушли последние гости, Себу были вручены подарки.

— Телек! — сказал Себ, распечатывая коробку. Но тут мальчик снял бумагу и вытаращил глаза. — Ух! Собственный компьютер! Вот клево! Спасибо, Джек!

На какой-то момент Джеку показалось, что Себ кинется его обнимать, но тот снова обмяк и расплылся в улыбке.

— Ой, просто великолепно! Спасибо, Джек. Большое спасибо.

Джек был смущен и тронут восторгом мальчика и тут уловил Моллин взгляд. Она тепло улыбалась, очень довольная. Храни ее Бог, она просто ангел.

— Открой другие, — подсказал он.

Эми подарила ему книгу, Том — набор ручек, а Ника — шоколадных зайцев в коробочке.

— Тебе придется помогать мне их есть, — сказал он, и она сразу потянула ручку.

— Может, попозже? — предложил Джек. Молли тоже подала Себу маленький плоский сверток.

— Это от нас троих.

То была компьютерная игра, которую подсказал Джек, зная, что Себу она нравится. Себ так и подпрыгнул.

— Блеск! Я как раз ее и хотел! Здорово! Спасибо! — И к изумлению Джека, он порывисто поцеловал Молли в щеку.

— Ты классный парень, Молли, — сказал он и с хозяйским видом взялся за чайник. — Ну, кто хочет чаю?

В доме было тихо. Дети улеглись, даже Себ ушел в свою комнату играть на компьютере, после того как с их помощью доел именинный пирог. Молли устроилась в гостиной с книжкой в руках, а Джек стучал по клавишам, создавая сцену, которая была для него мучительна.

Частного детектива Тоби сейчас должны были запереть в сейфе, а Мэдди должна была его вызволить. Джек приковал себя к компьютеру до тех пор, пока не разберется с этой сценой.

Пот лился с него градом, руки сводило от страха, в подошвах ног покалывало.

«Спокойно. Без паники, сказал себе Тоби. Дыши медленно и ровно. Поменьше движений. Сократи потребность в воздухе. О Господи! Страх нарастал, как желчь, подступавшая к горлу…»

Джек с трудом проглотил ком в горле и прислушался к бешеному биению сердца.

«Время уходило, теряло очертания. В какой-то момент он решил, что уже умер, но что-то его пробудило. Скребущий звук, тихий щелчок.

Крысы?

Или кто-то открывает сейф?!

— Тоби!

— Мэдди? — прохрипел он.

В глаза ударил режущий свет, он почувствовал, как ее руки обхватили его и выволокли на чистый, свежий воздух. Слезы застилали глаза, он потянулся к ней, вцепился в нее и держал, пока не восстановилось дыхание.

— Я думал, что ушел от тебя, — сказал он.

— Ну уж нет, и не мечтай! Ты ко мне приклеен, Тоби, — прошептала она; эмоции клокотали в ней, не давая говорить. Он крепко сжал ее. Слов не было. — Тебе нужно поспать, — сказала она.

Он не помнил, как они шли, как очутились в ее кровати. Ее дыхание коснулось щеки, мягкое тепло согрело бок.

Он посмотрел на нее, и она открыла глаза.

— Привет, — прошептала она.

— Привет.

— Ты в порядке?

Он кивнул.

Ее рука погладила его по груди.

— Это хорошо, потому что я намерена…»

Джек закрыл глаза и прерывисто вздохнул. Вот оно. Он перестал придумывать — просто отпустил пальцы на волю, и слова полились потоком.

«Ее тело было мягким, но упругим, гладкие мышцы и женственные округлости лишали его отваги.

— Иди ко мне, — прошептала она».

Сердце его стучало, тело ныло, и мучение достигло пика, когда он стал создавать сцену искушения и страсти.

У них-то все хорошо, с обидой подумал он, их любовь пришла к естественному завершению. В отличие от его любви…

«Я люблю тебя, Мэдди, — сказал Тоби. Удовлетворенная, она придвинулась к нему, а он подумал, что мог бы умереть и так и не познать этого счастья.

Тоби обнял ее, закрыл глаза и позволил себе заснуть…»

— Молли?

Она спала, неловко свесив голову на грудь; книга лежала на коленях. Он отодвинул волосы с ее лица, поцеловал, и она в испуге проснулась.

— Джек? — прошептала она.

— Кто же еще?

— Сколько времени?

Он посмотрел на часы.

— Полтретьего.

— Я, кажется, заснула, извини.

— Не беспокойся. — Он поднял ее на ноги. — Выйдем погулять. — Ему нужно подвигаться. После окончания той сцены просто необходимо было выйти на свежий воздух, поговорить с Молли.

Обнять ее. Он затаил дыхание. Он хотел ее до боли. Все дети спят.

Она встала, сунула ноги в туфли и вышла за ним в прохладную, нежную ночь. Облака бежали по лунному диску, по полям скользили рваные тени: где светло, как днем, где глубокая ночь.

Он привлек ее к себе, она обвила его руками, прильнула и замерла.

— Джек, — прошептала она.

Он нашел ее рот, мягкий и соблазнительный, и по телу пробежала дрожь. Слегка вздохнув, она встала на цыпочки и прижалась к нему.

— Молли, я хочу тебя, — сказал он низким, дрожащим голосом.

Он взял ее за руку и повел в сарай: там они будут в безопасности, дети крепко спят. Даже у Себа тихо.

Никто их не потревожит.

Он провел ее вверх по лестнице, потом в глубь сарая, обходя сбитые половики, подушки и коврики; в дальнем конце было окно. Встав на колени, он распахнул его и впустил лунный свет и дразнящий воздух. Под окном лежал ковер, он принес подушки, разложил их, встал на колени и позвал Молли.

На ней опять было то же ситцевое платье, просторное, в мелких цветочках, рассыпанных по полю. Он притянул ее к себе. Она была теплая и уступчивая. Дрожащими руками она расстегивала на нем пуговицы, снимала одежду, и вот они оба лежат голые, озаренные лунным светом.

Он любил ее руками, ртом и наконец телом, задыхаясь от нежности ее рук.

Она кричала, он накрывал ее рот своим. Глубоко внутри поднималась дрожь, пока его волной не накрыл тяжелый, пульсирующий прилив облегчения.

И тогда он с холодной отчетливостью вспомнил совет, который дал Себу…

Свежий ветерок холодил кожу. Молли задрожала. Джек прижался к ней покрепче.

— Нужно вернуться в дом, — пробормотал он.

Ей не хотелось двигаться. Так уютно было лежать на импровизированной постели, где теплое тело Джека заслоняло ее от ветра. Она приложила руку к его щеке.

— Это было замечательно, — промурлыкала Молли.

У Джека был озабоченный вид.

— В чем дело?

— Помнишь, какой совет я дал Себу?

— Насчет… о Господи!

Она откинулась на спину и уставилась на балки. Она и не подумала! А у нее сейчас самый благоприятный период для зачатия.

— Пойду к врачу и возьму таблетки, которые называются «Наутро».

— Сегодня воскресенье.

— Приму в понедельник. Они рассчитаны на семьдесят два часа. Все будет о'кей.

— Ты думаешь?

— Я уверена.

— Ты скажешь мне, если что-то случится? Если ты забеременеешь?

По ее телу пробежала дрожь.

Семеро детей? Она еще не сошла с ума.

— Скажу, но ничего не случится. Эти таблетки действуют хорошо.

— Но если нет…

— Скажу, — пообещала она. Они оделись, закрыли окно, разбросали подушки и ушли в дом, обменявшись перед входом долгим поцелуем.

Джек закрылся в своей спальне, она ушла к себе и села на кровать.

Половина пятого, ее обычное время вставать по будням. Даже в выходные ей приходится подниматься в шесть. Нелепо ложиться, если через час нужно вставать. Гараж открыт всю ночь. Лучше сейчас отправиться домой, сделать сандвичи, развезти их, а потом вернуться. У нее еще останется часа два, чтобы поспать, пока все не встанут.