Там находился некогда секретный правительственный объект — та самая военная лаборатория, с которой и начался этот зомби-апокалипсис. Эта лаборатория даже в заброшенном и запущенном состоянии до сих пор как магнитом притягивала к себе всякую мерзость и бесконечное количество мертвецов. Еще пару каких-то кварталов и я отказываюсь идти дальше, потому что не самоубийца. То ли поверивший в свою бессмертность, то ли окончательно повредившись рассудком из-за исследований, сталкер упорно продолжал спорить. В пылу пререканий мы потеряли бдительность и не заметили за собой хвост.

Звук упавших деревяшек за спиной заставил резко развернуться на сто восемьдесят градусов и вскинуть автомат.

— Блять… — вырвалось совсем не девочковое замечание. Как?! Как можно за пару дней стать такой клушей и прозевать момент? Хорошо, хоть инстинкты все еще реагируют на звук, иначе тела двух идиотов давно стали бы чьим-то ужином. Зомби брали нас в кольцо.

— Восемь, девять, десять… — Чонгук уже оценивал обстановку, пересчитывая количество противников и прислоняясь вплотную спиной к спине.

Один из монстров не выдержал и с плотоядным рыком бросился на него, сталкер вдарил автоматной очередью, отшвыривая того на пару метров. Звук пальбы словно послужил сигналом для остальных. Серой, безобразной массой зомби кинулись в атаку. Им не страшны были пули. Мертвому телу они словно слону — дробина. Огнестрел способен лишь замедлять движения, не более. Самый верный способ упокоить мертвяка — срубить ему голову и запульнуть ее куда подальше. Как говорится, пуля дура, а штык молодец! К тому же, сталь не требует перезарядки. Вытянув меч из ножен, я, окликнув напарника, метнула холодное оружие в ближайшего к нему зомби. Чонгук к моему удовлетворению не растерялся и среагировал моментально: резко выхватив катану из тела упавшего жмурика, наотмашь оттяпал тому черепушку.

Дальше было не до наблюдений. Чтобы сдержать натиск, приходилось без остановки работать двумя острыми длинными клинками. Но, судя по тому, как ко мне время от времени прижималась разгоряченная спина соратника, его непростое сражение тоже шло полным ходом. И несмотря на червячок волнения, гложущий внутри, справлялся он вполне успешно и без потерь.

Количество же живых мертвецов с моей стороны прибывало. Становилось всё сложнее отбиваться. Пот струился по лицу ручьями, стекая за шиворот, рукоятки кинжалов натерли мозоли на влажных ладонях. Эти сволочи были упёртыми, они бездумно напирали, самостоятельно нанизываясь на лезвие, с плотоядным рёвом тянули корявые руки к горлу, обнажая щербатые клыки. От них несло смрадом разлагающегося тела, кожа с тухлым мясом кусками слезала с костей. Омерзительное зрелище!

— Сури-я! — крепкая рука схватила за предплечье, больно стиснув его. — Быстрей!

Чонгук сумел-таки расчистить проход прямо перед собой и теперь утягивал меня следом, в надежде прорвать блокаду. Мы вырвались из кольца. Сталкер продолжал цепко держать за руку, пока мы спасались бегством. Спустя несколько проулков дыхание все-таки подвело, правый бок закололо и я, споткнувшись о камень, обессилено плюхнулась на колени.

Напарник по инерции пробежал еще несколько метров и только потом обернулся:

— Не останавливайся!

Поморщившись, я снова поднялась на ноги, но не успела и шагу ступить: парень взметнул вдруг голову вверх, а потом с нечитаемым выражением лица и криком «Сури-я!» кинулся навстречу. В следующую секунду меня силой отшвыривают в сторону. Перекатившись несколько раз по пыльной земле, вскакиваю, готовая броситься в бой. Доктор Чон лежит придавленный тушей мертвеца и сдерживает руками его клацающую острыми зубьями пасть. Вены на руках и на шее парня вздулись, лоб покрылся испариной. Не теряя ни минуты, подлетаю, пинаю полуразвалившийся живой труп со всей дури ногой. Быстрый взмах клинком и голова зомби катится в угол. Взмокший учёный, кряхтя и пошатываясь, встает:

— Вот ведь сучье отродье! — судорожно вытирает пот со лба, снова хватает за руку. — Предлагаю закругляться. Срочно по домам!

Какое мудрое и трезвое решение. Давно пора! И снова этот спринтерский забег по переулкам и подворотням. Вот уже и забор склада виднеется. Пролезаем на ходу в дыру. Еще каких-то несколько сотен метров и мы у корабля. В какую-то минуту понимаю, что сталкер отстает. Хотя до этого резво бежал. Намного быстрее меня, между прочим. Обернувшись через плечо, вижу, что доктор Чон действительно сдает позиции, прихрамывая. Штанина на бедре разорвана и промокла от крови.

— Куги, твоя нога! — в груди похолодело и словно огромный кусок льда провалился в живот, вызывая головокружение.

— Почему мне так приятно слышать… — фраза прервалась внезапным приступом судорожного кашля, — подобное обращение из твоих уст?

Вот же дьявол! Это скверно. Это очень скверно! Хватаю напарника под локоть, силой тяну в сторону шаттла.

— Да не трясись ты так… Я, походу, просто поцарапался об арматуру, ничего страшного…

— Чонгука, прошу тебя, — я резко развернулась к нему, схватив лицо в ладони и проникновенно заглядывая в глаза, — пожалуйста… Пожалуйста, шевели ластами быстрее!

— Смешная ты…

Пока мы карабкались на площадку, приходилось все время поддерживать учёного, помогая преодолевать высоту, — силы его покидали стремительно. Оказавшись наверху, я толкнула сталкера в открывшийся проем и стукнула кулаком по кнопке гермозатвора. Желтый дым тут же окутал нас с ног до головы, заставляя закашлиться обоих. Подставив плечо соратнику, практически втаскиваю его в главный отсек. Он очень слаб. Опустившись на колени, я вновь накрываю скулы Чона ладонями и заглядываю в глаза, памятуя о первом симптоме после химобработки. Господи, ну почему у него такие чёрные от природы очи? Тут даже в нормальном состоянии не разглядишь, расширились у него зрачки или нет, не то что сейчас!

— Куги, Куги, посмотри на меня, — умоляюще выдавливаю из себя, попутно замечая, как дрогнул голос.

Чонгук медленно поднимает взгляд, улыбается. Уголки губ его вдруг вздрагивают, замирают на месте, мышцы сводит спазмом, он каменеет и ничком, словно бревно, валится на меня.

Паралич.

Теперь надежды точно не осталось на то, что это может быть что-то другое, а не вирус. Сраный МБ-5! Вспоминаю про карантинный отсек. Но Чон такой тяжелый, что мне с трудом удается выкарабкаться из-под него. Что уж говорить о том, чтобы тащить в больничную зону на себе. Я честно попробовала это сделать изо всех сил, но чуть не надорвалась.

— Погоди, потерпи… Я сейчас… — задыхаясь, прошептала ему на ухо.

Не знаю, работают ли органы чувств у человека при подобном параличе, но я боюсь даже думать о том, что он меня не слышит. Притащив из спальни одеяло, перекатываю онемевшее тело. Хватаю за руки, чтобы сдвинуть на середину покрывала, и в испуге вскрикиваю. Пальцы ледяные! Куда подевался его обжигающий огонь?

Обливаясь потом и костеря всё на свете, тяну за край одеяла, волоча его по коридору. Проклинаю бесчеловечные военные опыты, этот потерянный город, этих полуживых тварей, правительство, что никак не может решить проблему уже столько лет, и Чонгука, который так глупо подставился. Зачем было спасать меня? В отличие от него эта зараза ко мне не липнет, хоть всю обкусайте! Дальше накрывает паникой и отчаяньем. От бесконечно крутящегося в мозгу вопроса «Что делать? Что делать? Что делать?!» разболелась голова.

В карантинной палате первым бросается в глаза аппарат для переливания крови и ответ приходит сам собой. Конечно! Моя кровь! Чистое биологическое оружие, способное уничтожать гены вируса. Вытянув пару носилок из шкафа, раскладываю их рядом, придвигаю агрегат. На секунду одолевают сомнения. Процедура довольно рискованная. И даже несмотря на то, что процент совместимости составляет 90%, моя универсальная группа крови подходит к его, а резус-факторы совпадают, переливание может вызвать серьёзные нарушения жизненно важных процессов. До боли закусываю губу и стискиваю ножки передвижного столика до побелевших костяшек на руках. Оборачиваюсь на медленно синеющего Чонгука. Надо рисковать. Пока не стало совсем поздно. Надеюсь, в экспедиции всё также отбирают только здоровых кандидатов. Потому что провести биологическую пробу я уже не успею.