— Из ее паспорта, — ответила Хилари. Чувствуя, что ступает на опасную почву, девочка поспешно добавила: — Я не любопытствовала, Люсьен, уверяю тебя, нет! Она сама предложила мне полюбоваться фотографией на ее новом паспорте, вот я и прочла там!

Эраб, не в состоянии сдержаться, хихикнула.

— Ну? — угрожающе произнес Люсьен.

— Тщеславный кичился, да во прах скатился! — протянула она.

— Очень остроумно! — проворчал он. — Боже мой, да вы обе стоите друг друга! Полагаю, вам тоже не нравится Сандра?

— Н-нет, — призналась Эраб.

— Тогда позвольте вам сказать, что она гораздо более добродушна, чем вы. Сандра спокойно относится к вам и не имеет претензий к Хилари за то, что та ей все время дерзит…

— Она просто не замечает нашего существования! — возразила Эраб.

— Сандра даже заметила, что у вас больше стиля, чем я вам приписывал, — сообщил Люсьен. — Она знает, о чем говорит. И ваш мистер Силк был бы первым, кто понял это, последуй она своим первым инстинктам и попроси у него работу.

— Она ее ни за что и никогда не получила бы! — фыркнула Эраб.

— Подумайте хорошенько, Эраб! Сандра имеет больше опыта в показе одежды, чем вы в горячей еде!

— Тогда что останавливает ее попросить работу у Сэмми? — спросила она.

— Ваша подруга Джил, чтоб вы знали! Сандра слышала, как она говорила молодому французу на танцах, что мистер Силк вынужден был позволить вам сюда приехать только потому, что другая девушка в последний момент заболела…

— Джил сказала такое? — Глаза Эраб от злости наполнились слезами. — Я не верю!

Люсьен бросил на нее раздраженный взгляд.

— Джил пообещала ему присмотреть за вами, если вы поедете, — продолжил он. — Вы слишком молоды и неопытны, чтобы пребывать в чужой стране без присмотра.

Люсьен рассмеялся, доказав раз и навсегда, что он человек бессердечный и невыносимый.

— Совсем как девчонка-сорванец? — поддразнил он ее.

— Все не так! — заявила Эраб. — Они взяли меня, потому что я хорошая модель и они действительно хотели именно меня!

— Я обнаружил, что не смотрю на одежду, когда вы в ней… И Сэмми тоже, — сухо сказал Люсьен.

Щеки девушки вспыхнули.

— Но Сандра… я имею в виду, мисс Дарк… доминирует в любом кадре!

— По-моему, вы слишком высокого мнения о ней, — заметил Люсьен. — Она и наполовину не такая плохая, как вы о ней думаете.

— Н-неужели? — неуверенно протянула Эраб.

— Нет, не такая. Она просто одинокая женщина, имеющая массу свободного времени.

Эраб молча переваривала сказанное Люсьеном.

— Мне все равно, что они не сильно хотели меня брать, — сказала она, откидываясь на спинку сиденья с мечтательным выражением на лице. — Это здорово, что я сюда приехала. В Англии я никогда не услышала бы о Чжэн Хэ.

Брошенный Люсьеном искоса взгляд был насмешливым, как и всегда.

— Африка вскружила вам голову? — спросил он.

— Я не хочу уезжать домой! Я не могу вынести даже мысли об этом! Предположим, я уже никогда больше не вернусь назад.

Он прикрыл ладонью ее сцепленные на коленях руки с таким сочувствием, которого она от него никак не ожидала.

— Если вы чего-то очень хотите, это всегда случается! — заметил он.

— Эраб, прекратите зря тратить время! — Но я хочу увидеть все! И не обращайтесь со мной, как будто мне всего десять лет! Глаза Люсьена весело сверкнули.

— Хорошо, моя редкая длинноногая птица, мой маленький уличный мальчишка! Но может, мы начнем осматривать по-настоящему стоящие места?

— О да, конечно! Можно я только взгляну вот на это?

— Гораздо интереснее посмотреть дома, в которых все эти предметы обнаружили, — вставила Хилари, прыгая от скуки на одной ноге. — Они не очень красивые, правда?

Эраб улыбнулась:

— Ты так думаешь? Взгляни на эти фарфоровые вазы! Они почти такие же, как мы видели в колонне гробницы в Мамбруи! И посмотри на эти необычные ножницы! Они, должно быть, ужасно старые. Видишь, как время разрушило металл! Интересно, где их нашли?

— В Доме ножниц, — пояснил Люсьен. — Большинство домов здесь названо в соответствии с тем, что интересного в них было найдено. Так появились Дом затонувшего двора, Дом стены, Дом железной лампы, Дом венецианских бус, Дом коробки из слоновой кости, Дом ножниц…

Хилари, внимательно изучавшая ножницы в витрине маленького музея, взглянула на дядю с усмешкой.

— Расскажи ей о тайне Геди! — попросила она. — Я люблю слушать об этом.

— Какая тайна? — заинтересовалась Эраб.

— Тайна в том, — принялся объяснять Люсьен, — что город был построен на этом месте изначально. Почему выбрали именно его? Это почти в четырех милях от моря и в двух от устья реки. Все остальные арабские города строились прямо у моря или у какой-то воды. Мы знаем, что Геди — не оригинальное его название. Вполне возможно, он назывался Килимани. На языке народа галла геди означает «драгоценность». Во времена продвижения галла из Сомали, а это происходило в семнадцатом веке, город был разграблен.

— После прибытия португальцев?

— Это другая мистерия, — сказал Люсьен. — Португальцы вообще никогда не упоминали о Геди. Сам город был основан в четырнадцатом столетии и достиг своего высочайшего расцвета в пятнадцатом веке. Возможно, в шестнадцатом веке что-то произошло, и он был оставлен на время, а возможно, разрушен карательными экспедициями, посланными против Малинди после того, как они помогли Нунода Канху разорить Момбасу в 1529 году. Это объясняет, почему о нем не упоминалось Португальцами, когда они попали в Малинди во второй половине того же века. Видимо, он уже был в руинах и на него никто не обратил внимания. Эраб нахмурилась.

— Но множество этих драгоценных находок относится именно к шестнадцатому веку, — заметила она.

— Город, видимо, был перенесен в другое место. В семнадцатом веке почти все арабо-африканские поселения между рекой Джубба в Сомали и вниз почти до самой Момбасы были покинуты и оставлены в руинах. Большинство из них можно еще видеть, но этот — единственный, сохраненный в качестве национального музея.

— А что случилось с галла?

— Они пришли в упадок в девятнадцатом веке и были атакованы племенами масаи и сомали. Арабы из Ламу под покровительством Занзибара вновь оккупировали береговую полосу, которая до провозглашения независимости официально принадлежала султану Занзибара. У британцев были кое-какие договоренности с ним. — Люсьен внезапно усмехнулся и сухо добавил: — Довольно односторонние договоренности.

Эраб решила, что ей понятны чувства старого султана. Любая договоренность, заключенная с Люсьеном, была бы тоже односторонней, и ты обнаружил бы себя полностью согласным с ним, даже желающим согласиться, так как никакие другие аргументы, за исключением его собственных, не звучат так убедительно. Ну совсем как у британцев! Эта мысль позабавила девушку, и она улыбалась, когда Люсьен выталкивал ее и Хилари из музея и вел вниз по тропинке в сторону раскопок старого города.

Тишина здесь была гнетущей. Птицы не пели, обезьяны не болтали на деревьях. Как будто возле разрушенных стен забытого города не было ни одного представителя животного мира.

— Почему здесь так тихо? — шепотом спросила Хилари, сунув руку в ладонь Эраб.

— Не знаю, милая, — призналась девушка. — Здесь всегда так? — обратилась она к Люсьену.

— Всегда. И это странно, потому что здесь так красиво. Но животным, кажется, не нравится.

— Даже змеям? — спросила Хилари.

— Я никогда не видел тут даже змей, — подтвердил Люсьен. — Ты испугалась?

— Не испугалась, — принялась отрицать Хилари. — Я не боюсь, но здесь немного жутко, правда? — Она крепче сжала руку Эраб. — Не хотелось бы мне оказаться в этом месте одной, а тебе?

— Не очень, — согласилась та. Люсьен засмеялся.

— Уже начинаете сожалеть о вашем интересе к истории? — поддразнил он их.

— Конечно, нет! — фыркнула Эраб.

Если бы у нее было побольше мужества, она так же легко, как и Хилари, вложила бы свою руку в ладонь Люсьена. Девушка бросила на него быстрый взгляд и заметила, что он наблюдает за ней, насмешливо сверкая глазами. Предположим, в панике подумала она, что он смог прочесть ее мысли. Эраб решительно отвернулась, притворившись, что не заметила ни того, как он вопросительно поднял брови, ни того, как позволил себе окинуть ее взглядом с головы до ног, не упустив ни одной детали.