— Мне надо в Маэстрасго.

Ленни кивнул. Никогда о таком месте не слышал, но там наверняка имеется аэропорт, поэтому годится.

— Чего раньше не сказали? — вскричал он. — Поехали.

Сидней долго смотрел на него. Идиот до сих пор считает себя главным. Пожалуй, пора проверить, на что он способен. Сидней влез в машину, прижав к груди рюкзак.

— Что же вы нам сейчас предлагаете сделать, мистер Ноулс?

— Правильно. Первым делом приготовимся к ограблению.

— Ох, ради бога, — простонал Ник. — Не надо никаких ограблений.

— Я всегда готов выслушать альтернативное предложение, Николас.

— Может быть, что-нибудь более тонкое, — предположил Сидней.

— На тонкости, Сид, у нас времени нет. Зальем полный бак, совершим ограбление и вдвое быстрей доберемся туда, куда едем. Потом утончайте сколько заблагорассудится. Едем на заправку.

— Можем не доехать, — предупредил Ник.

— До чего тяжело работать с вечным пессимистом, — вздохнул Ленни. — Да, можем и не доехать, но также можем умереть с голоду, а если подумать, то можем попасть под автобус, переходя улицу.

— Переходить улицу не так рискованно, как грабить заправку.

— Забудь об оценке риска, Николас, — посоветовал Ленни. — Это было на твоей прежней работе.

Сидней закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов. Операция рушится со всех сторон, и, если крах продолжится такими же темпами, возможно, ему и до гор не добраться. В тридцатых годах было гораздо легче, хотя тогда помогала надлежащая организация и квалифицированный персонал. Он всегда знал, что поездка в компании с мистером Ноулсом и мистером Криком будет вызывать немалое раздражение, но они переступают даже собственный высокий порог идиотизма. Однако, кроме них, у него ничего нет, а их надо только кормить и погонять кнутом, как говаривал Фрэнк Кобб.

Воспоминания о Фрэнке Коббе много лет преследуют Сиднея. Образ майора Кобба все время выдергивает у него из-под ног коврик, и он с воспаленной простатой, больной спиной, пульсирующими суставами и слабеющим зрением, постоянно напоминающими о возрасте, падает на спину, как восемнадцатилетний мальчишка. Они впервые встретились в Мадрегерасе, куда остатки Британского батальона отправили отдыхать после бойни в Хараме. Слухи о фронтовых подвигах Сиднея быстро распространились, и он с некоторым самодовольством купался в свете рампы, предназначенном для слегка слабоумных.

Кобб его отыскал и явился на место постоя в длинном кожаном плаще с тяжелым русским автоматом.

— Вы кто? — спросил Сидней.

— Фрэнк Кобб, — ответил незнакомец с американским акцентом. — Не трудись вставать. — Ему было за сорок, черные волосы зачесаны назад, на узком лице пьяницы волчья улыбка. Сидней решил, что он похож на известного киноактера, только не на такого, который играл когда-нибудь романтического героя. Американец схватил с койки Сиднея «люгер».

— П-ноль-восемь, — констатировал он. — Где ты его взял?

— На Горе Самоубийц, — ответил Сидней.

— У кого?

— У вражеского офицера. Я его застрелил.

— Молодец, малыш. Что еще у него было?

— Карта и какие-то бумаги на испанском.

— Знаешь испанский?

— Ни слова.

— Вот это проблема.

— Пока обходился, майор.

Кобб кивнул:

— Да, но это было на твоей прежней работе.

— Вот эта годится! — с энтузиазмом воскликнул Ленни, потирая руки. — Проезжаем и разворачиваемся.

Они только что проехали мимо заправочной станции с бакалейной лавкой, которая полностью отвечала требованиям Ленни насчет маленькой деревенской бензоколонки, куда мало кто заезжает.

— Действуем так, — объявил он. — Подъезжаем, и Ник заливает бак доверху. Тем временем я захожу в контору, насмерть пугаю того, кто за кассой, забираю наличные, и смываемся. Проще простого.

Сидней поднял бровь.

— Хотите взять оружие?

— Какое?

Старик молча расстегнул боковой карман рюкзака, вытащил что-то тяжелое, завернутое в промасленную коричневую тряпку.

— Вот это. «Люгер».

— Боже мой! Дайте взглянуть, — попросил Ник, просунувшись между сиденьями. — Почему вы им не воспользовались против грабителей?

— Потому что он был у меня в рюкзаке.

— Ну, засуньте его обратно в рюкзак или в задницу к чертовой матери! — крикнул Ленни.

— Значит, он вам не нужен?

— Нет, старый психопат, не нужен мне никакой пистолет.

— А если вдруг заедет другой клиент?

Ленни нахмурился:

— Сымпровизируем.

Заправка принадлежала шустрому маленькому холостяку в твидовой шляпе и синем блейзере с розовым галстуком. Звали его Луис Рекуэро Медина, и он с гордостью предоставлял полный набор услуг круглый год шесть с половиной дней в неделю. Из этого правила были три исключения: первое — день смерти его матери, второе — день его святого, третье — день его рождения. Он приподнял шляпу перед инвалидной машиной, которая тормознула и задом подкатила к заправке. Сегодня ему стукнуло шестьдесят восемь, в честь чего клиентам предлагалось самим заливать баки, даже если они инвалиды.

— Думаешь, ты с ним справишься? — спросил Ник.

Ленни глубоко вдохнул.

— Кусок дерьма. Предоставь дело Ленни.

Он открыл дверцу и начал вылезать из кабины.

— Обожди минутку, — прошипел Ник. — Забыл кое-что.

Ленни сердито плюхнулся на сиденье.

— Что?

— Ты ведешь инвалидную машину.

— Ну?

— Что он подумает, если увидит, как ты топаешь по площадке?

— Верное замечание, — согласился Сидней. — Хотите, я пойду?

— Сидите на месте ко всем чертям! — рявкнул Ленни. — Ну и что, если протопаю? Он же никому не станет докладывать, что я здоровый, правда?

— Нет, — кивнул Ник, — но ты возбудишь подозрение, прежде чем в дверь войдешь. Может быть, там есть кнопка тревоги или еще что-нибудь.

— Он прав, — подтвердил Сидней. — Пропадет элемент неожиданности.

— Вот, возьми, — предложил Ник, поднимая с пола костыли.

— Ну, скажу я вам, — восхитился Сидней, — превосходное предложение. Внушит дураку ложное ощущение безопасности.

Луис принял костылявшего по двору Ленни за бывшего солдата. Судя по коротко стриженным волосам и неумелому обращению с костылями, тот охромел недавно, только что демобилизован. Он отвел глаза, когда Ленни приблизился, занялся пачкой газет, не желая открыто разглядывать инвалида. Звякнул колокольчик, дверь открылась, бывший солдат вошел.

— Доброе утро, — сказал он.

Всего две недели назад занудный молодой человек из Сарагосы пытался продать Луису новую систему сигнализации. Сельские заправочные станции — самое уязвимое место, десятки вынуждены закрываться после опустошительных ограблений. Новая система должна была быть установлена за три рабочих дня и включала в себя el boton rojo, [36]располагавшуюся под прилавком и посылавшую сигнал тревоги прямо в охранную контору, которая связывалась с местной полицией. Великолепную идею подпортила абсурдная цена, поэтому Луис принял компромиссное предложение установить камеру наблюдения с ручным управлением. Встав на цыпочки, он направил маленький объектив на крупного инвалида, удивленный четкостью изображения на мониторе. Это не спасет от грабителей, но гораздо полезней охранной системы, которая вызывает полицию после ограбления.

Ленни следил в окно за наполнявшим бак Ником. Как только тот повесит шланг на место и включит мотор, можно будет приниматься за дело. Тем временем он осматривал лавку, стараясь найти что-то похожее на еду.

На улице Ник следил за дорогой. Приближался зеленый «ситроен» со скоростью меньше пятнадцати миль в час, мигая оранжевым поворотником. Он помолился, чтобы машина проехала мимо. Сидней на переднем сиденье, сняв шляпу и глядя сквозь пальцы, сделал то же самое. Однако обобщенная сила воли оказалась слабоватой, и старый автомобиль с мучительной медлительностью в конце концов свернул к заправке. За рулем сидела крошечная испанка одних лет с Сиднеем. Рядом громоздился ее муж, гигантский мужчина в замшевом пиджаке бутылочного цвета и желтом жилете, с курицей в руках. Старушка с седыми курчавыми волосами, собранными в пучок на макушке, сердито нажала на гудок, и сердце у Ленни упало. Он оглянулся на заляпанный грязью «ситроен», а потом посмотрел на хозяина. Луис снял шляпу и прижал к груди. Всем известно, что в день его рождения заправка на самообслуживании, а ненормальная ворона каждый год сидит и гудит, пока он не выйдет и не сообщит ей об этом. Придется ей сегодня самой потрудиться.