Февраль 43 Оаквэй Глазго Кому какое дело? Март — пять полетов, разных, все на юге Англии, два ночных полета в апреле — Ох —

Спецоперации КВС

На поезде я ездила даже чаще, чем летала. А Мэдди, помимо меня, перевозила и других людей, которые, с высокой вероятностью, выполняли абсолютно другую работу. Но рейсы, которые я только что упомянула, входили в число полетов с ней. Пятнадцать за шесть месяцев. Мэдди воспринимала секретность происходящего серьезнее моего — я никогда не была уверена в том, насколько много она знает. (Как оказалось, не так уж много. Она просто искренне придавала этому много значения. В конце концов, она начинала работать в качестве секретаря особого назначения.)

В ту ночь, в апреле этого года, нам пришлось вернуться на тот аэродром — секретный — с которого взлетала Лунная Эскадрилья, направляясь во Францию. Мэдди была в курсе их дел, какое-то время ей доверяли, ее принимали, а в тот вечер даже пригласили на ужин. Однако бедняжка Квини осталась без вечери, как обычно утянутая прочь привычной компанией. (В действительности, моя шайка состояла из трех человек, включая моего поклонника сержанта армии КВС, также известного как Телохранитель и Главный Сосискожар Коттеджа, но эти несколько человек казались настоящей толпой, потому что были в разы крупнее тебя и никогда не говорили, куда направляются.) У Квини была маленькая сумка для путешествий, которую она оставила у Мэдди, и по собственному опыту зная, что увидит подругу не ранее завтрашнего утра, Мэдди отправилась на ужин с пилотами.

Знаете, она не часто решалась на такое — раз в сезон, не более, а в этот раз согласилась, потому что там был Джейми. На самом деле он собирался в командировку той ночью, как они называли это «операция двойных Лизандеров» — два пилота на двух самолетах в одном поле. С ними взлетал третий самолет, пользуясь преимуществом, данным луной, но он не был частью операции — лишь новый член эскадрильи в своем первом полете во Францию. Он должен был перелететь с ними через Ла-Манш, самостоятельно пересечь границу Франции и, не приземляясь, вернуться обратно.

Этот молодой человек — назовем его Майклом (как самого младшего из ребятишек Дарлинг в сказке про Питера Пэна!) — очень нервничал из-за своих навыков навигации. Как и Джейми, раньше он пилотировал бомбардировщик и рядом с ним всегда сидел штурман, указывающий куда лететь, а за штурвал Лизандера впервые он сел лишь месяц назад. Его коллеги были полны сочувствия, почувствовав это на собственной шкуре. Но не Мэдди.

— Да ты месяц тренировался на Лизандере! — презрительно сказала она. — Святые коврижки, сколько времени это займет? Аппаратура одна и та же, вне зависимости от того, управляешь ты пикирующим бомбардировщиком Барракудой или раздолбанной старой Медведкой, а закрылки вообще автоматические! Легче простого!

Они все уставились на нее.

— Тогда сама и лети во Францию, — сказал Майкл.

— Вот и полечу, — с нотками зависти выпалила она (забыв при этом про зенитные установки и ночные бои).

— Вы только посмотрите, — протянул Джейми, Поббл, Потерявший Пальцы на Ногах, растягивая гласные, чтобы придать шотландский манер своей речи. — Возьмем эту дамочку с собой.

Мэдди показалось, будто ее молнией ударило. Она посмотрела на него и увидела знакомое, едва заметное безумие в глазах Джейми. Она понимала, что не стоит ничего говорить — либо Поббл сам выиграет спор от ее имени, либо она не полетит.

Остальные рассмеялись и коротко ответили. Английский агент УСО, прибывший прошлой ночью, не одобрил происходящего. Летчики лунной эскадрильи, по настоянию кучки легкомысленных лунатиков, подкинули эту идею своему лидеру в качестве предложения. Он явно оказался разочарован, по большей части потому, что Майкл той ночью должен был лететь один.

— Но ведь она не будет помогать ему управлять самолетом с хвоста Лизандера!

— Зато может подсказывать, что делать. Помогать придерживаться курса, если он, конечно, полетит.

Джейми оттолкнул опустевшую тарелку, откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, и низко засвистел.

— Оууу! Вы думаете, что она лучше, чем наш Майкл?

Все они, одетые по-граждански, уставились на Мэдди, которая в своей униформе с золотыми крыльями и полосками (к тому времени она уже стала Вторым пилотом) выглядела очень аккуратно и официально. Единственный человек, с которым она осмелилась встретиться взглядом, был агент, которого перебросили туда той ночью. Он покачал головой в молчаливом неодобрении проигравшего, якобы говоря «Я умываю руки».

— Не сомневаюсь, что она первоклассный пилот, — сказал командир эскадрильи.

— Иначе как бы она переправляла все эти Медведки? Позвоните Чертовому английскому офицеру разведки и получите разрешение, — предложил Джейми.

Майкл взволнованно сказал:

— Не считайте это заданием. Мне нужна практика.

— Если это не задание, — ответил командир эскадрильи, — то нет необходимости звонить в Разведку. Вся ответственность ложится на меня.

Мэдди выиграла. Она едва ли верила в такую удачу.

— Я хочу, чтобы это осталось только между нами, — уточнил командир, и все озадаченно начали пожимать плечами, невинно и безразлично. Мэдди плечом к плечу шла с агентом УСО, когда они направились к ожидающему их самолету. Наземный экипаж одарил ее задорными взглядами.

— Майклу снова нужна помощь с ориентированием? — любезно спросил один из них, предлагая ей подняться по лестнице в хвост самолета.

Втайне Мэдди подумала, что Майкл с его тщательно аннотированной картой, на которой была отмечена каждая зенитная установка и навигационные точки на всем пути до Франции и обратно, был счастлив подобно мальчишке с обмазанной джемом мордашкой.

Она сидела в хвосте без карты, однако потрясающий обзор с двух сторон и позади, обзор, которого в обычных обстоятельствах она не имела, с лихвой это компенсировали. Задание у нее все же было — следить за ночными истребителями. Они достигли побережья неподалеку от безжизненных деревень южной Англии. Впереди них огромная золотистая луна отбрасывала голубые блики на кончиках крыльев Лизандеров, едва отличимых от звезд — они подпрыгивали, подмигивали и исчезали из поля зрения Мэдди, однако она все равно знала, где они. Река, меловый карьер, устье в мерцающей ночи — все они были знакомыми ориентирами. А за ними — невероятная, чарующая красота Ла-Манша — мерцающее, бесконечно бегущее вдаль полотно серебристого и синего. Мэдди видела черные силуэты каравана судов внизу. И думала о том, сколько времени понадобится Люфтваффе, чтобы отыскать их.

— Эй, Майкл, — позвала Мэдди через интерком. — Ты же не собираешься лететь во Францию этим маршрутом? Тебе нужно сменить направление и самостоятельно двинуться дальше на юг.

Она услышала поток проклятий из кабины, прежде чем пилот сумел собраться и сменить курс. После чего застенчиво сказал:

— Спасибо, друг.

Спасибо, друг. Мэдди накрыло волной гордости и удовольствия. «Я одна из них, — подумалось ей, — и я лечу во Францию. С таким же успехом это могло быть и моим заданием».

Глубоко внутри нее таились два ужасных, всепоглощающих страха: 1) что их уволят, или 2) отдадут под трибунал. Но она знала, что маршрут Майкла был тщательно спланирован, дабы избежать пушек и аэродромов, а самый опасный момент они пережили, миновав судоходный конвой. Необходимость в военном трибунале отпадет, если они безопасно доберутся домой. В ином случае, что ж, военный трибунал тоже не стал бы проблемой.

Теперь они летели над призрачно-серыми скалами восточной Нормандии. Извилистое русло Сены сияло подобно мотку серебристой нити. Мэдди ахнула, восторгаясь неумышленной красотой реки, и вдруг обнаружила, что льет горькие ребячьи слезы, не только по своему осажденному острову, но и по всей Европе. Как все могло стать столь ужасающим и разваливающимся?

Над Францией царила тьма, столь же кромешная, как и над Британией. Все фонари Европы погасли.