— Наверное, ты прав. — Йен Грегор, самопровозглашенный король их клана, не одобрял никаких действий, выходящих за рамки его плана. Грегор был поглощен жаждой мести. И он ожидал, что каждый мужчина, который подчинялся ему, будет так же поглощен местью.

К сожалению, Эван потерял интерес к вендетте их лидера много лет назад.

— Вот почему никто не узнает. — Эван доверял Дрю. Он ни словом не обмолвился о внеклассных занятиях.

За пределами крошечной комнаты, которую они занимали, хриплые крики толпы достигли крещендо. Похоже, победитель в нынешней схватке вот-вот будет определен, а это значит, что какой-то жалкий сукин сын собирается умереть. Эван не разделял никаких религиозных убеждений. Бог… боги… высшая сила… он не верил ни во что из этого. Природа сделала их такими, какие они есть, и когда они целовали свои задницы на прощание, все, что их ожидало, было ничто.

Уныло? Возможно. Но душа Эвана была окутана мрачной тьмой.

Сегодня вечером нужно было выпустить пар и уйти с деньгами. Сверхъестественная арена не для слабонервных. Если ты выходил на нее, то был уверен, что победишь, либо хотел умереть. Эван не хотел умирать. Он не сомневался в своей способности победить. Он возьмет большой кошелек с сегодняшней победой, и после того, как он отдаст Дрю небольшую долю (в конце концов, семейные обязательства были только частью его лояльности), Эван добавит выигрыш к своему заначке и будет на шаг ближе к своей цели.

К свободе.

И не та дерьмовая версия свободы, которую обещал им Грегор. На протяжении веков они были в кабальном договоре с Сортиари. Так называемые Стражи Судьбы обещали Грегору помочь с местью, если он присягнет им на верность и будет сражаться за них. Он с радостью принял оковы Сортиари, прихватив с собой то, что осталось от их расы, только для того, чтобы обнаружить, что обещания Сортиари столь же непостоянны, как сама судьба. Они веками выполняли приказы Сортиари, пока Грегор не решил, что они достаточно долго были рабами. Восстание было тихим и свободным от насилия. Без сомнения, директор Сортиари, Трентон Макалистер, не хотел, чтобы стало известно, что его сторожевые псы порвали поводки. И все же, вместо того чтобы подарить своим собратьям свободу, Грегор заменил их ошейники кандалами собственного изготовления. Каждый оставшийся член их клана поклялся в вечной преданности своему клану и своему лидеру. Меньшего Грегор и не требовал.

— Если ты продолжишь выигрывать, слухи будут распространяться. Грегор узнает, что происходит. И что потом?

Эван отвлекся от рева толпы и посмотрел на Дрю.

— К черту Грегора.

— Ну-ну, кузен. — Дрю печально покачал головой. — Но если он узнает, что ты задумал, то заставит тебя смотреть, как он тебя потрошит.

Возможно, но ни боль, ни гнев Грегора больше не пугали Эвана.

— Я продолжу выигрывать, и у меня наконец-то будет достаточно денег, чтобы жить на своих условиях. Мы оба будем жить.

Рабство у Сортиари не было прибыльным делом. Теперь, свободные от так называемой защиты, берсерки жили в бедности. Они жили везде, где могли найти укрытие, и практически выпрашивали объедки, чтобы прокормиться. Каждый лишний цент они отдавали Грегору на финансирование его нелепой вендетты. Ходили слухи, что Грегор нажил небольшое состояние, которое отказывался делить, чтобы сделать их жизнь лучше. Однако об этом редко говорили. Никто не осмеливался вызвать печально известный гнев вождя.

Эвану было плевать на то, что у Грегора есть или чего нет. Он был на пути к независимости, и пути назад уже не было.

— Кто сегодня? — Эван обычно не задумывался о том, против кого пойдет. Берсерки находились на вершине сверхъестественной пищевой цепи. То, что он выйдет победителем, было практически гарантировано. Но сегодня его разум был неспокоен. Его нервы напряглись, по спине пробежал холодок предвкушения. И ему это совсем не нравилось.

— Фейри, — равнодушно ответил Дрю. — Не знаю, какого рода.

По крайней мере, его противник бросит Эвану вызов. Оборотни и перевертыши сильны, но он еще не нашел никого сильнее себя. Магические пользователи, конечно, были хитры, но без их магии, им не хватало физической силы, необходимой, чтобы одолеть его. Фейри, в большинстве случаев, обладали магией и силой. Они могли быть и быстрыми, и ловкими. Призовые деньги Эвана сегодня будет не так-то легко выиграть. Ему это нравилось.

— По крайней мере, будет интересно. — Когда толпа развлекалась, ставки поднимались. Еще больше денег переходило из рук в руки, а значит, и в карманы Эвана.

Дрю усмехнулся.

— Ты совершенно прав.

Эван почти не готовился к схватке. Никаких накидок на костяшки пальцев, никакой защиты. Зачем? Он исцелялся почти мгновенно и не чувствовал боли, как другие существа. С точки зрения сверхъестественного мира, он был капризом природы. За пределами их понимания. Внушающий страх.

И ему это нравилось.

За пределами зала толпа снова разразилась хаотичными криками, которые никак не хотели стихать. Эван поднял глаза, встретился взглядом с Дрю и задержался на мгновение. Новый прилив адреналина пронесся по его крови, вызвав естественную реакцию организма на предстоящую схватку. Упругость, которая делала его почти неуязвимым.

— Похоже, ты в деле.

Эван вздернул подбородок в знак согласия.

— Похоже на то.

Губы Дрю растянулись в кривой усмешке.

— Ну, чего ты ждешь? Выйди туда и надери пару задниц.

Он сделает больше. Эван направился к двери. Дрю протянул руку, и Эван ударил ее кулаком. Он не знал, закончится ли бой быстро, но знал, что все закончится тем, что он выйдет на первое место.

Эван поднялся по узкому бетонному туннелю, который вел из подвала здания на первый этаж, где в эту ночь проходили бои. Место регулярно менялось. Каждое здание было защищено магией, чтобы отпугивать людей, и также усилено темной магией, чтобы защитить их от сверхъестественных властей, которые могли быть заинтересованы в закрытии. Однако эти обереги не были столь надежны, поэтому секретность была ключом. Эван не боялся, что его поймают. Ему не хотелось признаваться, но единственной его заботой было, чтобы Грегор узнает. Его избивали на арене. Он не был заинтересован в столкновении с самым печально известным военачальником берсерков.

Здесь не было ни помпы, ни декораций. Не было ни пышных представлений, ни торжественных входов. Никаких поз и криков для кровожадной толпы. Они просто утаскивали мертвых с арены, хвалили победителя и переходили к следующему бою.

Эван не был героем. Никогда им не был. Он был убийцей, просто и ясно. И пришло время выйти и показать нетерпеливой толпе, на что он способен.