Эбби подошла к двоюродной бабушке Майка.

— Джесс, а как выглядел этот чайный сервиз? Может быть, на нем был вытиснен рисунок крошечных фиалок в обрамлении вьющихся листьев?

Затуманенные глаза Джесс широко раскрылись.

— Ну да, по-моему, так оно и было.

— И там были заварной чайник, коробочка для чая, сахарница и молочник?

Джесс с восторгом захлопала в ладоши.

— Значит, вы нашли его? Как это замечательно! Столько лет прошло… Я могу увидеть его?

Эбби взглянула на Майка, ожидая от него помощи, но ему хотелось узнать, как же она отреагирует на просьбу Джесс.

Конечно, Эбби не могла сказать им, где находятся эти предметы. Уж не предполагают ли все, что она все-таки нашла их, а потом снова спрятала?

Хуже того: если сервиз не обнаружится, то Джесс может обвинить ее в воровстве. О Боже милостивый, а не поверит ли в такое и Майк? Он ведь не доверял ей…

— Я не нашла его, — спокойно ответила она. — Извините, Мне лучше уйти.

Эбби попыталась с достоинством шагнуть к двери, но слезы слепили ее, и она едва не споткнулась о край ковра. Сильные руки подхватили ее. Большие теплые ладони сжали ее локти и отвели обратно, к ее стулу.

— Эбби просто сделала удачное предположение, — пояснил Майк Джесс. — Давайте-ка лучше подумаем, где же может находиться этот чайный сервиз.

Эбби с любовью и восхищением смотрела на Майка. Он поддержал ее — независимо от того, верил ей или нет!

И в течение нескольких следующих минут они горячо обсуждали, где же искать чайный сервиз.

Вошла Грейс с пластиковым подносом, на котором стояли металлический заварной чайник и четыре чашки.

— Вот, — сказала она, поставив поднос на низкий столик рядом с диванчиком. — Я приготовила чай из лекарственных трав.

Эбби вдохнула освежающий аромат теплых яблок и пряностей, когда Грейс разливала напиток. На вкус чай был таким же восхитительным, как и его запах, только он не смог утешить Эбби.

Грейс снова заняла свое место, и Майк объяснил ей, что они говорили об исчезнувшем чайном сервизе.

— А вы случайно не знаете, где найти его?

— На нем… — Он взглянул на Эбби и продолжил: — На нем вытиснены фиалки и листья. В нем пять предметов.

— Разумеется, не знаю, — огрызнулась Грейс, но потом заколебалась. — Вот только… внизу, в угольном погребе, имеется несколько старых коробок с разным ненужным старьем. Нам пришлось превратить этот погреб в отдельное помещение после землетрясения в семьдесят первом году.

— Это было еще до того, как я переехал к вам, — сказал Майк. — Я помню, как укреплял осыпавшиеся стены во внутреннем дворике, укорачивал легкие крепления… только я никогда не слышал о каком-то еще помещении.

— Просто туда трудно было пробраться, — сказала Грейс. Она помолчала, потом смущенно посмотрела на Эбби. — Простите, что не вспомнила об этой комнате раньше, но внутри гам беспорядок и собран только бросовый хлам. Не думаю, что Майра могла оставить там что-нибудь важное.

— Нас ограбили в семьдесят девятом году, — заявила Джесс. — Кто-то вломился в дом и унес все драгоценности, которые у нас были. Спасибо Господу за мистера Пиблса: все хорошие драгоценности находились у него в банковском сейфе.

Майк кивнул.

— Бедная Майра, — проговорил он, покачав головой, — Это было за год до моего приезда, а она все еще переживала. Поэтому я не удивлен, что она спрятала ценные вещи. А разве найдешь лучшее место, чем-то, куда никому и в голову не придет заглянуть?

— Но она мне как-то говорила, что хочет отдать этот чайный сервиз тебе, — сказала Джесс, тряся головой. — Ох, уж эта Майра! Мне никогда не понять, почему она придавала такое значение старым вещам!

Когда Эбби осматривала пустые металлические полки в этом маленьком подвале, она и представить себе не могла, что в них скрыта дверца небольшой высоты, ведущая в старый угольный погреб. Каркас полок был на колесиках, которые от времени заржавели, так что Майку пришлось приподнимать и отодвигать его.

С цилиндрическим переносным огнем в руке, который он называл фонариком, Майк первым вошел в угольный погреб. Эбби последовала за ним. В маленьком закопченном помещении, пахнувшем на них угольной пылью, другого освещения не было. Эбби попыталась сдержать дыхание, глаза ее следовали за лучом фонарика, которым Майк водил по комнате.

На полу стояло несколько коробок.

— Я вынесу их отсюда, — сказал Майк. Ты иди первой.

Он перенес коробки вверх по ступенькам через дверь погреба на засаженный зеленью задний двор и поставил у ступенек в кухню. Присев на ступеньки, Эбби принялась внимательно исследовать коробки.

В первых двух находились старые бумаги, которые слиплись и почти испортились, поскольку угольный погреб, видимо, когда-то затопляло. Тем не менее Эбби внимательно просмотрела бумаги. К счастью, среди этой испорченной кучи страниц дневников не оказалось.

Третья коробка была наполнена серебряной посудой, настолько почерневшей от времени, что казалась покрытой углем. Эбби бережно вытаскивала предметы. В коробке оказались кувшин для воды, сервизное блюдо, а под ними — чайный сервиз! Все это пахло плесенью, а картон коробки стал просто распадаться на кусочки от прикосновения рук. Эбби провела пальцем по поверхности заварного чайника. Он был такой же формы, что и чайник ее матери, и… Под слоем тусклой грязи просматривался знакомый тисненый рисунок — фиалки и вьющиеся листья!

Эбби крепко прижала к груди грязный сосуд, не думая о том, что станет с ее рубашкой. Это же был кусочек ее дома!

Когда Майк поднял наверх следующую коробку, он недоуменно посмотрел на Эбби. Теперь ей предстояло сделать самый важный шаг из всех… И она опустила руку внутрь большой коробки для чая…

— Майк, смотри! — в волнении закричала Эбби, доставая со дна коробки сначала одну небольшую переплетенную тетрадку, потом вторую и третью…

Кажется, все они были в хорошем состоянии. Майк пристально смотрел на Эбби, недоверчиво прищурившись. Теперь ему уж придется поверить ей!

— Только три? — громко спросила она, продолжая искать.

И вот наконец она вытащила из коробки четвертый дневник. Правда, тетрадка плохо сохранилась: переплет был почти истлевший, а страницы — покоробленные и слипшиеся.

Эбби взглянула на даты в начале каждого дневника.

— Майк, — хриплым от чувств голосом сказала, она, — пожалуйста, отдай эти три на хранение Грейс. Я расскажу тебе, о чем в них написано. Но эту тетрадку… — она взяла в руки рассыпающийся четвертый дневник, — я хотела бы взять на время себе. Он должен мне рассказать о том, что же случилось с моей семьей.

Эбби проверила, не осталось ли в коробке чего-нибудь еще. И прежде чем уехать с Майком из дома Джесс, они добились от Грейс обещания, что она прочитает эти дневники, чтобы на следующий день пересказать Майку их содержание.

В «бронко» Эбби просто ликовала.

— Вот видишь, — сказала она, — я совсем не такая шлепнутая, как ты думал.

Он попытался спрятать улыбку.

— Надо говорить не «шлепнутая», а «чокнутая»… и я никогда не считал тебя сумасшедшей… Но ты должна признать, что вся эта история… ну, какая-то неправдоподобная.

Нет, для Эбби это была не просто какая-то «история»… Драгоценный дневник она бережно поместила за пояс своих джинсов и сейчас, опустив руку, нежно погладила старинную тетрадь. Вечером она прочитает записи в ней…

Когда они поднимались по склону холма, Эбби взглянула на то дерево, где погибла Дикси. Майк не любил ее. Может, теперь он снова начнет доверять людям? Конечно же, прочитав дневники, он поймет, что может доверять и Эбби.

Эбби помогла Ханне приготовить ужин.

— Вы должны поесть вместе с нами, — настаивала она. — Мне надо рассказать так много историй…

А шинкуя овощи для салата, Эбби сказала:

— По-моему, вы мне говорили, что Майк любил Дикси.

— Я предоставила тебе возможность сделать собственное заключение. А он рассказал тебе всю историю?

— Да, — печально отозвалась Эбби. — Бедный Майк.