Не понравится военным, что командиров боевых соединений будут арестовывать кавалергарды? О, еще как не понравится. И ладно. Потерпят. А кто поднимет мятеж — пусть ему же будет хуже. Кончились шутки...

   Прозвенел дверной звоночек. А, это завтрак принесли, сообразил Терентий.

   — Войдите, — сказал он устало.

   Акустический элемент двери, как и полагалось, откликнулся на звук голоса. Слуга-симплиций аккуратно поставил на столик тарелку с поджаренным хлебом, стакан с молоком и бесшумно ретировался. Терентий взял стакан, отпил.

   Потом он повернулся к клавиатуре и начал набирать свой рапорт.

   Как можно решительнее. Без преамбул.

   "Ваша вечность!

   Последние события на планете Антиохия, вкупе с не вызывающими у меня сомнений разведданными, требуют чрезвычайных мер.

   Решение, которое я Вам предлагаю, является беспрецедентным, но я убежден: только оно может предотвратить нарастание гражданской войны.

   К данному письму прилагается список..."

   Вдруг загудело так, что заложило уши. Снаружи. Что за черт? Гул удалялся. Терентий бросился к окну и успел увидеть в воздухе трапециевидный, словно бы вибрирующий силуэт. Тяжелый штурмовик модели "тандерболт".

   Что происходит?..

   Гул вернулся. Терентий не успел больше ни о чем подумать: "тандерболт" описал над имперской резиденцией петлю и открыл по ней огонь главным лазером. Терентий еще смог осознать вспышку, а потом его тело обратилось в плазму — раньше, чем стало больно.

   Сделав круг над развалинами, "тандерболт" качнул крыльями и взмыл в высоту. В городе у него целей больше не было.

   К девяти часам утра мобильные наземные части, покинувшие свои лагеря еще до рассвета, вошли в три крупнейших города восточной половины Побережья. Уже к половине десятого во всех правительственных зданиях и на всех транспортных узлах этих городов были размещены военные посты. Терентий почти все угадал верно. Дивизия Леонтия Аргеада заняла Аполлонию, дивизия Диогена Хризолора — Теофанию, дивизия Романа Кантакузина — Каракку. Общее командование армейской группой "Побережье" принял Аргеад.

   Операция прошла почти идеально. Серьезного сопротивления нигде не было. Правда, на шоссе Аполлония — Береника по недоразумению случилась небольшая перестрелка между дозором из дивизии Аргеада и заставой из дивизии Аммона. Но — разобрались, слава Посейдону...

   Корпус Фердинанда фон Красовски остался на севере, в местах своего расквартирования. Его командир не входил в заговор, и трогать его не решились — слишком много было других дел.

   Все делалось на живую нитку. Но — пока что удалось. Стратегическая обстановка за эти несколько часов стала совершенно новой. Золотое Побережье Антиохии — практически сердце империи! — было целиком под контролем мятежников.

   "Дзынь! Дзынь!" — экран рабочего комма вдруг стал черным.

   Руди Бертольд отдернул от него руку.

   Потом, еще не веря, подтянул комм к себе и изучил сообщение на экране.

   Все верно...

   Он потер лоб — голова болела — и вдруг, неожиданно для себя, закрыл рукой глаза.

   Значит, Терентия Мильтиада больше нет...

   Он сам не понимал, что по этому поводу чувствует. С одной стороны, Терентий — не отец. И не дедушка. Их отношения всегда были, строго говоря, деловыми.

   С другой стороны... С другой стороны — Руди не знал, кто в жизни дал ему больше, чем этот неповоротливый, усталый, с обвисшими усами пожилой человек.

   Если честно...

   Ну, отец. Но что, собственно, отец? Неудачник ведь, если называть вещи своими именами. Типичный нищий аристократ, так и не нашедший себя.

   Рудольфу захотелось дать себе пощечину.

   Если уж совсем честно — Астольфу Бертольду повезло, что он был арестован кавалергардами и сгинул на каторге. Желающие теперь могут считать его героем. Хотя, будь все мирно — считали бы довольно жалким существом, к гадалке не ходи.

   Заслуженно ли?..

   Все, хватит. Рудольф отодвинул воспоминания, как пустые чашки на столе, и сосредоточился на фактах.

   Передатчик, вживленный в синусно-предсердный узел Терентия Мильтиада, прекратил работу... — Рудольф взглянул на часы: семь минут назад. Это со стопроцентной вероятностью означает, что Терентий мертв. И, скорее всего, даже тело его уже разрушено, — ладно, не будем гадать... Вопрос, что нам делать без него.

   Ответ на этот вопрос, собственно говоря, известен — потому что инструкцию как раз на такой случай Терентий оставил... Руди поднялся из-за рабочего стола и повернул тумблер приемника, включив планетарное радио.

   "...опасная ситуация. По указу чрезвычайного регентского совета в некоторые города введены войска. Это — временная мера. Сохраняйте спокойствие. Подчиняйтесь распоряжениям военных властей. Не содействуйте подрывным антиимперским силам. Помните, что правительство заботится о вашей безопасности..."

   Рудольф, стараясь не меняться в лице, дослушал официальное сообщение до конца. Потом послушал повтор — до середины. Потом прошелся по трем-четырем другим популярным волнам — везде было то же самое. М-да-а-а... Словосочетание "чрезвычайный регентский совет" звучало в сообщении трижды, без всяких упоминаний о составе этого совета. Очень мило.

   Значит, все главные города они уже заняли. И оставаться здесь, в сорока километрах от Аполлонии — нельзя. Не место тут для центра связи...

   Рудольф выбежал из своего одноэтажного домика, мимоходом вдохнув свежий шум леса. На лужайке стояла четырехместная "процеллария" с подвесными баками. Ее не маскировали: маленькие самолеты — довольно обычная вещь в имениях нобилей средней руки.

   Рудольф растолкал пилота, спавшего в салоне.

   — Алекс, поехали... Все плохо. Здесь оставаться нельзя. Заводи мотор, пока я схожу за вещами...

   Пилот кивнул и пролез в кабину прямо через внутреннюю дверцу. Уже оттуда спросил:

   — Куда?

   — В Оксиринх. Если что, сменим курс по пути.

   Пилот кивнул. Уже идя от дома, Рудольф подумал: а если собьют? Ну, собьют так собьют. Хотя вряд ли. Не настолько они еще озверели, чтобы сбивать случайные гражданские самолеты. Тем более — явно частные.

   Все-таки он посмотрел в иллюминатор при взлете. Небо было чисто. Солнце подсвечивало левое крыло. Невысокий кряж, поросший лиственным лесом, изогнулся внизу, как хребет дракона...

   Рудольф повернулся к бортовому терминалу и активировал защищенную связь.

   — Господин генерал? — он чуть повысил голос: в первые секунды по экрану плыли полосы.

   — Добрый день, Рудольф, — Георгий Хризодракон скосил глаза вниз: видимо, на индикатор режима передачи. — Вы... летите? Куда?

   — В Оксиринх. Я прав?

   — Абсолютно. Я хотел назначить для нашего сбора другое место, но... в общем, есть вероятность, что нас поддержит флот. Так что Оксиринх идеально подходит. Я буду там через час...

   — Я — часа через три. Вы знаете, что Терентий погиб?

   Хризодракон помрачнел.

   — Теперь — знаю. Это очень плохо... — Он помолчал. — Вы передачу слышали?

   — Слышал. Вас не пугают слова "регентский совет"?

   Хризодракон криво улыбнулся.

   — Уже нет. Это естественно — что Велизария пытаются лишить реальной власти... Я, правда, не ожидал с самого начала такой откровенности. Они убыстряют партию.

   — У вас есть соображения — какой будет наш ход?

   — Есть кое-какие... Знаете, Рудольф, давайте поговорим через три часа. Я как раз закончу просеивать информацию от осведомителей, и мне будет чем поделиться. Оксиринху пока ничего не грозит, так что всех, кто вам нужен, можете тащить туда — на месте разберемся. Ну, до связи?

   — Удачи вам, — сказал Рудольф.

   Прекратив связь, он вздохнул и отвалил спинку кресла. Салон "процелларии" достаточно просторен, чтобы в нем можно было прилечь. Отдохнем, пока есть возможность...