— Я не позволяю, — Кэрри снова посмотрела на Блис. — Пожалуйста, не говорите отцу. Он никогда не позволит мне встречаться с Ленни, даже если я и захочу. Папа всегда очень строг со мной.

Блис уже ощутила, как раздражение перешло в злость. Курт совершенно не понимал свою дочь. Конечно, постаралась убедить себя Блис, он заботится о ней, любит ее, один воспитывает девочку, ему трудно. Но это не уменьшило ее раздражения. Он слишком строго следит за ее моральным обликом, и она боится его.

Они обошли несколько домов и снова оказались перед входом в кирпичный дом с колоннами. Тихо поднялись по ступенькам, Кэрри отправилась заниматься своими делами, а Блис присоединилась к Курту, который читал журнал. Он вопросительно посмотрел на нее.

— Все в порядке?

— Конечно, — холодно ответила она. И, присаживаясь рядом с ним, подумала, как отреагировал бы Курт, узнай он о предложении этого Ленни. Рассердился бы? Вероятно. Все-таки Курт был старше ее на десять лет; когда началась сексуальная революция, он был еще совсем ребенком.

— Ты так смотришь на меня, словно она поведала тебе, что я тиран, — он обнял ее за плечи и привлек к себе.

— А разве нет?

— Нет, — подбородком он потерся о ее макушку. — От тебя так сладко пахнет — как весной после дождя. Почему бы нам не поехать к тебе?

Она чисто механически поднялась.

Уже в машине он сказал:

— Позднее мы можем заказать пиццу. Я проголодался.

— Я наелась. Кстати, ужин был отменным. Ты ввел меня в заблуждение насчет того, как Кэрри готовит. Ты привык к традиционной кухне и не понимаешь новшеств.

Остановившись на красный свет, он посмотрел на нее:

— Это малина с телятиной? Ты считаешь, что эти вещи сочетаются?

— Это и есть "новая кухня", — отрывисто проговорила она. — Именно сейчас она и популярна.

Курт выехал на магистраль.

— Ну, не знаю. Я не собираюсь есть какие-то блюда просто из-за того, что они популярны.

Она почувствовала еще большее раздражение.

— Ты слишком старомоден.

— И что в этом плохого? — вежливо парировал он.

— Время от времени надо смотреть на мир новыми глазами. Тебе никогда не хочется сделать что-нибудь неординарное? — намекала ли она на то, что он должен предпринять что-то необычное, или она сама хотела это сделать?

— Ты подразумеваешь, что я должен предпринять что-либо подобное спуску с Ниагарского водопада в бочке? — проговорил он с надрывом. — Что сегодня с тобой случилось? По-моему, ты намерена поругаться:

Блис открыла дверь и пошла к дому. То, что Курт казался правым, раздражало ее.

— Я не хочу ссориться. Просто подумала, что вот ты привык к определенному образу мышления, определенному стилю жизни и не хочешь попытаться изменить их, — распахнув дверь, она оставила ее открытой.

Курт зашел в жилую комнату и огляделся.

— Я понимаю, что ты хочешь этим сказать. Для себя ты выбрала экзотический образ жизни, — ехидно заметил он, переводя взгляд с комфортной мебели на вышитые подушки и вышивку, обрамленную рамкой.

— Не становись в позу, — сказала она.

— Я и не думал, — фыркнул он. — Просто хочу обратить твое внимание на тот факт, что у тебя вполне обычный дом. И если ты предлагаешь мне бросить свой дом и перебраться жить под мост, то сама ты ведешь абсолютно нормальную жизнь.

— Давай оставим эту тему! — она подумала о том, что Курт, очевидно, вполне доволен своим ограниченным узким мирком и отнюдь не собирается убрать шоры с глаз. Она посмотрела на него ледяным взглядом, но он только хмыкнул. — Хочешь чего-нибудь выпить? — направляясь в кухню, спросила она.

— Нет, — Курт взял ее за локоть. — У тебя дрожит нижняя губа, словно ты собираешься заплакать. — Проведя пальцем по ее губам, он сказал: — Давай поцелуемся и помиримся.

Она что-то ответила. Губы ее были надуты, и он не понял ничего из того, что сказала она.

— Тогда давай просто поцелуемся, — и, не дав ей опомниться, прижал к себе, словно тренированный танцор.

— Курт…

— Что?

— Ничего, — быстрая и неоправданная вспышка злости растворилась, пока он держал ее в объятиях. А когда он в страстном поцелуе прикоснулся к ней губами, она едва могла вспомнить, от чего все произошло. Растапливающая теплота разлилась по телу. Руки Курта продолжали свой соблазнительный танец. Скандальное настроение как рукой сняло, теперь она лишь хотела раствориться в его объятиях.

— Ты все еще сердишься? — прошептал он.

Она ощущала его теплое дыхание.

— Только когда ты перестаешь целовать меня.

Через несколько мгновений он оторвался от ее шеи и стал расстегивать пуговицы на блузке. Она услышала, как ткань с легким шуршанием соскользнула на пол.

— Может быть, ты права, — прошептал он ей на ухо. — Мне необходимо что-то возбуждающее. И у меня возникла одна идея. — Взяв за руку, он повел ее в спальню. Там они легли на кровать, и их губы слились в опьяняющем поцелуе.

Она дотронулась до его руки и почувствовала, как напряглись его мускулы, когда он снял с нее оставшуюся одежду. Прервавшись на секунду, чтобы раздеться самому, он вернулся, чтобы поцеловать ее шею, а затем, нежно прикасаясь, начал целовать набухший сосок. Она прижалась ближе, и их губы снова встретились. Вкус персикового ликера еще ощущался на его устах. Она обняла его за спину, чувствуя упругость мускулов, а он тем временем водил ладонью по шелковистому животу, опускаясь еще ниже.

Сквозь прикрытые ресницы она видела его склоненную голову. Несколько мгновений пелена закрывала глаза, и Блис ощущала, как новые волны желания накатывают на нее. Затем она обняла его, и их тела соединились. Потом она смутно чувствовала его поцелуи на щеке, когда страсть охватывала ее. Жажда достигла пика, и она погрузилась в постель, лениво вспоминая сладкие муки ожидания волшебства. Она прижала голову к его груди и тихо лежала рядом.

— Блис? — дыхание обжигало ей волосы.

— М-м?

— Я люблю тебя.

Она еще крепче обняла его. Эх, если бы Дрейк не ворвался в ее жизнь! До этого все было так предельно просто и ясно. А теперь она не была уверена, любит ли она Курта. Им нравилось заниматься любовью, но любовь и страсть — не одно и то же.

Прошло три недели. После волшебного уик-энда, проведенного в отеле "Джинджер Блу", их жизнь вошла в обычную колею. Они вместе ездили на работу и возвращались с нее, а по выходным обедали в ресторане. Но страстность, которую Курт проявил в отеле на Миссури, больше не повторялась.

Рутина стала выводить ее из себя. Никто не ожидал от него увлечения дельтапланеризмом, но хотя бы какие-то развлечения он мог ей создать. Может быть, оттого, что ничего примечательного не происходило, а может, оттого, что она вспоминала слова Дрейка, мысли о нем чаще стали одолевать ее.

В пятницу вечером, когда они в очередной раз возвращались с работы, Блис порывисто предложила:

— Давай поедем куда-нибудь на этот уик-энд.

Курт вопросительно посмотрел на нее и перевел взгляд на дорогу.

— Не могу.

— Почему?

— Просто не могу, — это было сказано резким тоном, словно он больше не собирался возвращаться к этому вопросу.

— Отлично. Поскольку с этим мы разобрались, что ты думаешь о перспективах урожая зерновых?

Он провел рукой по ее затылку.

— Извини. Не хотел обижать тебя. Дело в том, что дома возникли некоторые проблемы и мне необходимо остаться в городе.

Блис ощутила вспышку гнева.

— Я не понимаю… Ладно, поедем в следующий раз.

Он кашлянул и повел плечами.

— Там видно будет.

Она бросила на него взгляд.

— Если я чем-нибудь смогу помочь, скажи мне, — она и правда с удовольствием помогла бы ему, но в данную минуту разозлилась на то, что он что-то от нее скрывает. Все-таки он признался ей в любви, а это означало, что секретов у них не должно быть, все проблемы нужно решать совместно. — Это касается Кэрри?