— Мы соскучились. — со всхлипом донеслось до меня, а после я понял, что мать снова скинула вызов, но на этот раз не из-за переизбытка нервов, а просто чтобы не позволить мне услышать большего.

      — Я тоже скучаю. Простите… — прошептал в черноту погасшего экрана. Словно это могло хоть что-то изменить.

  Часть 10

      На присланную сумму я не смог позволить себе снять даже какую-нибудь не первой свежести однушку, поэтому пришлось искать хотя бы комнату. И в итоге я все-таки уговорил пустить жить меня к себе одну, в принципе, нормальную, хоть и довольно сварливую старушку. Сокрушаясь на то, что с наступлением лета так любимых ею примерных студенток найти стало очень сложно, запретив мне почти все, что можно запретить делать, скрипя остатками зубов, она все же согласилась приютить меня в относительно чистой и уютной небольшой комнатушке.

      Насчет поисков работы я тоже не стал париться слишком долго, поэтому выбор мой пал на ближайший к моему новому месту жительства алкомаркет. Почему именно туда? Просто это первое место с огромным объявлением о приеме на работу, наклеенным на двери, которое я встретил, идя от дома бабки по направлению к главной улице. Так что, пройдя всего несколько дней стажировки, я уже был принят в небольшой, малоразговорчивый и фиолетово настроенный к моей персоне коллектив. Это и к лучшему. Меня не интересовали ни сплетни и интриги, ни возможность завести друзей. Заводил уже во время обучения, даже проверил, чего они на самом деле стоят. Хватило.

      Хоть и приняли меня на должность продавца, за кассой мне стоять практически не позволяли, впрочем, меня это мало интересовало. Было уютно: никто не заставлял меня снимать тот невидимый панцирь, которым я ограждался от людей последние несколько месяцев, и вместо фальшивых улыбок фальшивым людям, можно было просто носить коробки, расставлять бездушные стеклянные бутылки, а потом снова носить коробки. Меня это вполне устраивало. До одного дня…

      Тот день даже начался как-то странно и необычно. Первое отличие было в том, что я, наверное, впервые за все время моей работы не проспал. Впервые мне не пришлось собираться, на лету хватая первую попавшуюся одежду, наспех доставать из холодильника то, что само попадется под руку, жевать это что-то, зашнуровывая кроссовки и одновременно шаря по тумбочке в поисках ключей, как это было обычно. Наоборот, я встал даже раньше, чем прозвенел будильник на телефоне, неспешно принял душ, чего по утрам не делал уже несколько лет, и даже спокойно отправился на кухню, намереваясь не просто найти себе завтрак на своей полке холодильника, а даже приготовить его.

      Как раз-таки на кухне меня и поджидала вторая странность: Марь Михална — как велела называть себя хозяйка квартиры, всеми фибрами души ненавидящая простое словосочетание «баба Маша» — была в необъяснимо хорошем расположении духа, чего на моей памяти не было еще никогда. Обычно она постоянно на что-то жаловалась, была вечно недовольна людьми, ценами, политикой, собаками, жарой, холодом, слишком громким шумом, слишком подозрительной тишиной, и даже нечто среднее между этими двумя состояниями тоже зачастую вызывало ее гнев. Но в то утро передо мной сидела не надоевшая до рези в желудке ворчливая старушка, а бабушка божий одуванчик, которая, как оказалось, вполне себе может поддерживать приятный разговор, а иногда даже неплохо шутить.

      Третью странность я с удивлением отметил для себя по пути от моего съемного жилья до работы. В это утро впервые я смотрел по сторонам, а не изучал, как обычно, камни и лужи под ногами. Почему-то действительно хотелось разглядывать лица случайно встречающихся по пути людей, хотелось выйти из своего состояния и, наконец, разрешить окружающему миру проникнуть чуть дальше моего панциря. Хотелось верить, что мир не так враждебно настроен, как я привык думать, и что в нем, если просто позволить себе посмотреть по сторонам, можно увидеть массу хорошего. И от этой мысли почему-то хотелось улыбаться. Просто так, без причины. Просто потому, что — «а почему бы и нет?»

      Рабочий день тоже проходил на каком-то душевном подъеме. Было ощущение, словно всё последнее время я летал по миру неприкаянным полусдувшимся шариком, а в эту ночь кто-то взял и вдохнул в меня и воздух, и силы, и желание жить. И теперь вместо привычных, ставших уже чисто механическими действий и казавшегося некогда спасительным уединения, хотелось чего-то большего. Хотелось новых впечатлений, общения… хотелось просто перемен.

      Почти всё своё рабочее время в этот день я провел за общением с клиентами. Оказывается, если с ними нормально общаться, они, в большинстве своём, оказываются вполне неплохими людьми и собеседниками.

      А к вечеру этого непривычного и нового для меня дня, я встретил его. Впрочем, его сложно было бы не заметить. Не скажу, что в нашем магазине отоваривались только местные пьянчужки и гопота, но даже по сравнению и с вполне себе приличными клиентами, он все равно выглядел на пару ступеней выше. И дело было даже не в явно дорогом пиджаке, выглаженном так, словно за малейшую складку, того, кто гладил этот костюм, могли приговорить к смертной казни; не в часах, которые своим видом вопили, что за них вывалили цифру с нескончаемым количеством нулей; не в идеально чистых ботинках, которые в эту погоду выглядели слишком дико, создавая ощущение, что их обладатель вообще не умеет ходить по земле, с ее неровными тропинками и бесконечными лужами, а передвигается исключительно по воздуху. Нет, было в нем что-то еще, явно кричащее о том, что он птица не нашего полета: то ли выражение лица, то ли сама манера держаться, то ли весь образ целиком. Но этот высокий темноволосый мужчина, стоящий сейчас напротив полок с винами, явно привлекал к себе внимание и, словно гипнотизируя, больше не позволял отвлекаться от своей персоны ни на что другое.

      — Добрый вечер. Не могли бы вы мне немного помочь? — я напряженно замер, услышав обращенный ко мне вопрос.

      По спине пробежал холодок. Почему-то стало страшно опозориться перед этим человеком. Я был уверен, что сейчас он назовет несколько названий запредельно дорогих сортов вин, о которых ни наш магазин, ни я, сроду не слыхивали, и презрительно ухмыльнувшись, явно давая понять разницу между небом и землей, пойдет прочь.

      — Да, конечно. Что вы хотели? — вежливо ответил мужчине, уже в голове проиграв всю сцену моего падения в грязь в мельчайших подробностях.

      — Дело в том, что обычно я покупаю подобную продукцию в другом месте. Но здесь не вижу привычных марок. Вы не могли бы мне посоветовать хорошее белое вино?

      И все? Я даже как-то немного разочарованно посмотрел на мужчину. Слишком вежливого для своего образа. Слишком простого для того, чьи ботинки могут стоить как весь мой гардероб в целом. И слишком дружелюбного для человека, казавшегося мне изначально передовиком из рядов инквизиторов.