В этот раз Дима не стал доводить меня минетом до пика, неожиданно останавливаясь и резко переворачивая меня на живот, так, чтобы ноги ступнями касались пола, а ему навстречу в немом призыве приподнялся бы мой зад. Но почему-то вместо обиды за несостоявшийся оргазм, лица коснулась удовлетворенная улыбка, ведь, если он сейчас настолько сильно хочет меня, что не хватает терпения оттягивать этот момент, значит, он не трахался эти две недели направо и налево непонятно с кем.

      Несколько раз огладив мою спину, а заодно и, не стесняясь, то, что находится чуть ниже, вызывающие табуны расходящихся по телу мурашек руки вдруг исчезли. Оглянувшись, я заметил, что Дима отошел от меня на пару шагов и уже взял в руки свои брюки.

      — Если ты меня сейчас собираешься кинуть в таком положении, я тебя убью. И меня оправдают. — напряженно выдал, слегка приподнявшись на локтях.

      — Прости, но смазку и презики я всё-таки предпочитаю не хранить прямо на своем рабочем столе.

      — А в брюках хранить, значит, нормально? — спросил, но увидев иронично поднятую вверх бровь, отвернулся, утыкаясь носом в свои скрещенные руки. — Запасливая ты скотина.

      — Что-что? Тебя оттуда плохо слышно. — явно насмехаясь бросил Дима.

      Но ответить на это я уже не смог, ведь в ход снова пошла тяжелая артиллерия: пальцы, что постепенно вторгались на чужие земли, завоевывали их с молниеносной скоростью и без малейшего сопротивления. Капитулирую, поднимаю руки, а вместе с ними и белый флаг. Делайте что угодно, только не давайте этим пальцам останавливаться.

      И когда, казалось бы, лучше уже не может быть, Дима просто душу из меня выбил, когда его язык коснулся копчика и прошелся вверх по всему позвоночнику, заканчивая свое движение ощутимым, но еще более возбуждающим укусом за загривок именно в тот момент, когда пальцы вошли в растянутый анус особенно резко, точно попадая по простате. Громко застонав, я выгнулся, готовый кончить только от одного этого ощущения, но пальцы тут же исчезли, а мой рот накрыла ладонь.

      — Рабочий день, конечно, закончился, и вряд ли кто-то ещё остался в здании, но всё же не стоит кричать так сильно, — будто хотел отчитать, прошептал мне на ухо Дима, только вот по его голосу явно было слышно, что он, наоборот, удовлетворен полученной реакцией.

      Еще один поцелуй-укус в шею и меня снова переворачивают на спину, тут же накрывая поцелуем мои губы. Руки нежно проводят по моим волосам, спускаются ниже, кончиками пальцев проводя по ребрам и животу, но не останавливаются на этом и спускаются еще ниже, уверенно сжимая в своих объятиях мой член. И пока его губы снова терзают мои, а член доводят до исступления ловкие пальцы, сфинктера касается горячая твердая головка.

      Я разрываю поцелуй и со стоном откидываю голову назад, сам подаваясь бедрами навстречу плавно входящему члену. И когда он входит до конца, явно выжидая время, чтобы дать мне привыкнуть, я снова, как и в прошлый раз, еле сдерживаю в себе стон разочарования. А я ведь за это время уже и забыл, что Дима — мастер неоправданных ожиданий. Почему-то за его нежным и умелым обращением из головы совсем вылетает всё остальное. Жалко только, что ненадолго.

      И снова ощущение горячего члена внутри, кайф от резких толчков и четкого попадания по простате разбавляются обидным и печальным «не достаточно».

      Так. Вдох, выдох. Человеку ведь всё равно всегда всего будет мало. И всего-то нужно научиться довольствоваться тем, что есть. А значит плюем на свои желания, закрываем глаза, сосредотачиваемся только на хорошем и отдаем всего себя этим ощущениям.

      Когда к резким толчкам добавились еще и губы на моей шее, делать это стало гораздо проще. Но потом чужая ладонь крепче сжала мой возбужденный член, и выдавливать из себя отзывчивость больше не приходилось, тело само начало откликаться на прикосновения.

      Так и не открывая глаз, я настолько погрузился в ощущения, что волна, накрывшая меня, одновременно с первыми каплями спермы, вырвавшимися из заботливо обхваченного ладонью члена, стала для меня настолько яркой, что снова стерлись все недостатки, все условности и причины.

      Кончив всего на несколько секунд позже, Дима вышел из меня и подал руку, помогая принять сидячее положение. В голове был приятный туман и легкая дезориентация. Было лишь два желания: пить и рухнуть куда-нибудь, давая телу отдых. И, если для исполнения первого желания в поле зрения не попало ничего, то для второго взгляд выловил вполне себе подходящее креслице возле окна. Я соскочил со стола и, оставив Диму самого разбираться с избавлением от «улик», буквально телепортировался в этот оазис, бухнувшись поперек кресла, удобнее примостил приятно гудящую голову на подлокотник, а со второго свесил ноги. Ка-айф.

      — Не говори мне, что ты теперь собрался тут задрыхнуть, — с долей офигевания посмотрел на меня Дима, прервавшись от сбора разбросанной по полу одежды. — Я всё-таки рассчитывал сегодня еще и домой попасть.

      И вот вроде фраза сказана легко и без злости. И даже, наверное, без скрытого смысла. А после хорошего секса и говорить то ни о чем не хочется. Но, блядь… В этот момент что-то щелкает в голове. Откуда-то изнутри поднимается едкий дым такого разочарования и злости, что я и сам бы не сказал, откуда эти чувства вообще возникли и отчего накрыли так сильно.

      — Так не терпится снова выставить меня за дверь сразу после того, как трахнул? — спросил, сверля взглядом замершего мужчину и поднимаясь с кресла, вмиг забывая о том чувстве эйфории, что бродило по моему телу всего несколько секунд назад.

      — Макс, — в успокаивающем жесте Дима поднял руки, выставляя ладони вперед. — Я имел ввиду…

      — Что трахнул шлюху, которая тебе теперь обязана за твою доброту, и можно её снова пнуть нахер в тот угол, из которого она вылезла. А самому пойти в свой милый уютный домик, проводить время, попивая кофе и читая новости в интернете. Как уж тут найти хоть несколько минут для разговора со своим… блядь… а кто я тебе вообще, Дим?

      — Работник, который переходит в своих претензиях все рамки, — тоже повышая тон, перешел в наступление Дима.

      — Как по мне, все рамки мы перешли ещё в первый день нашего знакомства, а не сейчас, — выжидательно смотрю на мужчину, застегивающего на себе брюки. И машинально тоже иду за своими штанами, только сейчас понимая, как глупо, наверное, смотрелся до этого.