Брат вместе с родителями появились на пороге квартиры около полуночи. И, хоть я и знал, что сегодня Антон к нам точно не придет, все равно ничего не мог поделать с волнами накатывающей на меня паники. Знание, что завтра я точно увижу человека, о котором думал каждую минуту целых полгода, заставляло нервничать и изо всех сил подавлять в себе порывы начать выдергивать свои волосы клочьями.

      Провалявшись до утра без сна, чем, кстати, немало выбесил Даньку, я заставил себя подняться с кровати и делать вид, что это самый обычный, ничем непримечательный день, и что мне совсем не хочется в панике откусывать и без того короткие ногти на пальцах, периодически подпрыгивая как идиот в ожидании скорой встречи.

      Когда раздался долгожданный звонок в домофон, я, не отдавая себе отчета, просто помчался к двери, не обращая внимания ни на Данину приподнятую бровь, ни на удивленный взгляд матери, знавшей, сколько раз меня нужно тормошить, прежде чем все же заставить пойти открывать входную дверь.

      Подняв трубку домофона, я не смог произнести ни слова. Язык словно намертво прилип к нёбу. Резко появилось ощущение, словно я не пил лет сорок, усердно блуждая все это время по пустыне, без единого намека на существование воды. Да и что я скажу ему? «Кто?» Я и так прекрасно знаю, кто это, к чему тратить время на дурацкие вопросы? Так что я просто открыл дверь и стал ждать, когда же увижу заветную фигуру в полумраке обшарпанного подъезда, грязные окна в котором не мыли уже, наверное… никогда.

      Сердце снова заскакало как заведенное, как только я увидел почему-то не облаченную в шапку светлую макушку, поднимающуюся по пролету на наш этаж, за ней — такие искрящиеся теплотой глаза, а после и родную улыбку, глядя на которую, сам не заметил, как расплылся в такой же улыбке в ответ.

      — Привет, мелкий. — сказал Антон, поднявшись, наконец, по ступенькам. И в голосе, и в интонации — всё настолько родное, словно и не было тех месяцев, что разделяли нас. Словно мы с ним виделись только вчера.

      Не в силах ответить хоть что-то, но так же продолжая улыбаться как недалекий, я просто отворил дверь шире и отстранился, давая парню возможность войти в квартиру. А сам после этого под каким-то нелепым предлогом, спешно схватив свой пуховик и шапку, выбежал на улицу. Нет, слишком палевно сейчас было бы сидеть рядом с ним. Я не смог бы стереть с лица эту придурковатую улыбку. Как не смог бы и оторвать от Антона взгляд хоть на секунду. И только слепой бы не обратил на это внимание. А в нашей семье слепых нет.

      И все же, то, что я не увидел ни презрения, ни обиды и злости на его лице, возносило меня на небывалые вершины счастья. Я бездумно бродил по сияющим разноцветными огнями улицам, не обращая внимания на крупные снежинки, что таяли еще до соприкосновения с моими горящими щеками, и, казалось, находился где угодно, только не здесь. Я хотел смеяться как безумный и во все горло кричать от счастья. Эта короткая встреча, давшая мне понять, что всё ещё может быть хорошо, придала мне невероятное ощущение окрыленности. Словно не было раньше никаких ошибок. Словно жизнь, и правда, можно начать с чистого листа.

      Теперь я вёл себя очень осторожно, стараясь, как и просил брат в первый день нашего знакомства с Антоном «не отсвечивать». И, хотя после первой встречи на душе стало значительно легче, разлука всё равно убивала. Все эти два года ожидания ползли непозволительно медленно, растянувшись в сотни вечностей, из которых, казалось, выхода нет и никогда не будет. Просветами в этом мраке были только те несколько раз, что Антон приезжал после сессий на каникулы и, по старой памяти, частенько зависал у нас дома. Единственное что изменилось — если парни куда-то уходили, меня на свои вылазки они больше не брали. И мне оставалось только изводиться в догадках, где и с кем они пропадают, а потом, дождавшись, когда поздней ночью Даня вернется домой, стараться ненавязчиво расспросить его обо всём.

      По большому счету, истории были довольно-таки невинными, но даже простое упоминание в них девушек, хоть как-то имеющих отношение к Антону, вызывало во мне волну всепоглощающей ревности и ярости. Я ненавидел каждую куклу, что намеренно или нет, но оказывалась рядом с ним. Но, видимо, то моё проявление чувств, после которого только чудом удалось избежать конца света, давало о себе знать, или, может, я просто повзрослел, но я научился маскировать свой щенячий взгляд под маской подросткового безразличия.

      Главное — вести себя тихо и не высовываться. Мы слишком редко видимся с Антоном, чтобы снова предпринимать какие-то шаги. Нужно всего лишь подождать, и скоро я поступлю в его универ, а там… там я придумаю план, как приручить его. Подумать только… Уже этим летом я буду дышать одним и тем же воздухом с ним, созерцать один и тот же город, топтать полы в том же здании, что и он, а, может, даже жить в той же общаге. Но это всё потом, а пока нужно просто немного подождать.

      После выпускного у меня было несколько дней до отъезда в свою, за два года доведенную до идеала, мечту. Как раз в это время и прикатили после очередной сессии Даня с Антоном. И хер знает, то ли брательник ширнулся чем-то, то ли, и правда, соскучился по мне, пока мы не виделись, но в день их приезда, как раз, когда я уже мысленно паковал свой рюкзак, Данька подошел ко мне и позвал в своего рода поход, где они хотели встретиться со всеми ребятами, с которыми дружили раньше. Что заставило его высказать мне подобное предложение, я понятия не имел, но упустить возможность после долгой разлуки увидеть Антона, я себе позволить не мог.

      Машина на всю толпу была только одна, так что на ней поехали только те, кто собирался закупаться в магазине, конечно, предварительно собрав с остальных дань. Антон тоже был в числе везунчиков, удостоившихся права комфортабельной доставки до места, так что счастливые моменты для меня откладывались. Ибо всей остальной компанией в количестве шести человек, нам нужно было переться на самый отшиб города, потом дальше в лес, к небольшой речке, в которой, купаться конечно еще рано, но зато, как выразился единственный водитель в этой компании — Веталь: «Потрясающий пейзаж». Эстет, блядь, нашелся. Как по мне, можно было бы примостить свои задницы и на самом входе в лес, а не переться и так уставшими еще хрен знает сколько времени к этой долбаной речке. Но мысль, что Антон тоже с минуты на минуту подъедет туда, заставляла не обращать внимание на усталость и покорно передвигать ногами, шагая вперед.

      Из магазина парни приехали довольно быстро. Мы успели только найти подходящую поляну, где всем бы хватило места на поваленных деревьях, и расстелили покрывало, которое должно было нам служить этим вечером столом. Как мы узнали, что они подъезжают, если заляпанной, некогда белой девятки Веталя даже не было видно? Очень просто: по еблански громкой музыке, от которой не то что сложно удовольствие получить, а в идеале лучше вообще опасаться, как бы кровь из ушей не потекла.