Учитель давно прознал про эти шалости и хотел отругать их как следует, но его остановила мудрая Великая Мать:

– Не трогай их. Пусть развлекаются. Представь, что ты годами лежишь в купели без возможности размять своё тело кроме как в руках чуждых тебе существ. Как тебе такое будет? Пусть хоть так сбрасывают свою энергию. Следи лишь за тем, чтобы не нанесли слишком большого ущерба – они день ото дня становятся всё сильнее и сильнее, сами не подозревая того. Постарайся внедрить им в головы мысли о том, что нужно быть более ответственными, становясь могучими псиониками. Сколько они уже лежат в Купели? Ага, почти шесть лет…надо отдать им должное – не сошли с ума и сохранили жизнерадостность. Это обнадёживает. Жаль, что так получилось…

В очередной раз задумав свою шалость, Слава подхватил камешек, размером с грецкий орех, собираясь запустить им за шиворот воину, расположившемуся у визора и с гневными воплями и комментариями рассматривающему, как бравые зелёные завоеватели расправляются втроём с целым отрядом из пятидесяти кровожадных керкаров, уничтоживших их базу. В фильме керкары питались маленькими детьми и насиловали своими яйцекладами умопомрачительных красоток, откладывая в них яйца, вылезающие у тех из живота мерзкими зубастыми личинками. Слава не раз уже видел такие фильмы по визору, свободно включая аппараты – они запросто подчинялись его псионическому умению.

Конечно, эти фильмы возникли как результат тысячелетних войн между керкарами и зелёными – это было что-то вроде земных вестернов. Смотреть их было вначале забавно, а потом скучно – одно и то же – героические зелёные, мерзкие керкары-чудовища, зелёные красотки с напомаженными волосами, совокупляющиеся со своими освободителями.

Этому важному заключительному пункту фильма всегда было уделено справедливо важное место – вариации были только в том, вылезет ли из живота красотки личинка во время совокупления, или же не вылезет – всё закончится хорошо. Слава добавил бы ещё вариант – откусывание причиндала личинкой прямо внутри, во время процесса, но видимо режиссёры на такой треш на решались.

Керкары, язык которых Слава и Лера, с грехом пополам стали понимать после этих лет плавания в ихоре, реагировали на подобные гадости очень бурно, говоря, что никогда бы не засунули свой яйцеклад в такую мерзкую тварь, как эта двуногая – даже под страхом смерти, а уж чтобы жрать их личинок (детей) – так это сразу вырвет. Разве можно жрать такую гадость! Более уродливых существ и придумать трудно! Зелёные, как тухлое мясо, с раздвоенными конечностями – фффуу!

В общем, в самый кульминационный момент, когда киношный керкар с радостным уханием прицелился, чтобы засунуть своё приличный по размеру яйцеклад в томную зелёную красотку, Слава незаметно подкрался к стрекочущему ругательства керкару и нацелил ему камень за шиворот. Немного подумал, и решил нагреть камень до обжигающей температуры – ведь так будет веселее! Всё равно как горячий пирожок закинуть!

На керкаре было надето что-то вроде жилета – в таких ходили большинство из них. На эти жилеты навешивались или инструменты, или оружие – всё, что было нужно керкару в его жизни. Жилеты застёгивались на липучки и перетягивались поясами, на которые также прицеплялось всё, что угодно – клинки, или дубинки, или лучемёты. Рои уже давно не воевали между собой, но многие тысячи лет назад они постоянно спорили из-за территорий. После появления захватчиков, вся ненависть вылилась на них и войны между керкарами прекратились. Хотя иногда и тлели старые угли неприязни. Потому – воины керкаров всегда были настороже и без оружия не ходили нигде.

Слава проник внутрь камня, соединил своё сознания с его веществом и стал управлять молекулами, разгоняя, разогревая их до нужной температуры. Молекулы задрожали, забегали, а Слава, увлёкшись, ‘смотрел’, как они носятся, разгоняясь всё больше и больше. Вдруг, он почувствовал, что теряет контроль над материей, молекулы как будто с цепи сорвались – процесс стал неуправляемым! Это заняло самую маленькую долю секунды – а потом – взрыв!

Пещера наполнилась свистящими осколками камня, как пули пронзавшими всех, в том числе керкаров у визора, добросовестно и справедливо поливающих зелёных отборными ругательствами.

Слава богу – никто из них не погиб – большинство ранений оказалось средней тяжести. Пещеру буквально забрызгало белесой жидкостью из тел насекомых. Слава и Лера, перед этим довольно хихикающие, рванули назад, в свои тела, где и затаились в ожидании справедливого возмездия. И оно не задержалось в дороге.

– Тупые двуногие! Я вас пять с лишним лет обучал, как контролировать материю, и что я вижу? Эти идиоты чуть не разрушили пещеру, и едва не поубивали десятерых воинов! Вы идиоты! Слава – ты главный идиот – твоя самка просто идёт за тобой! А ты всё творишь! Вы как дети! Вас надо побить палкой, и если бы вы двигались, я бы непременно отлупил бы вас самой здоровенной и суковатой палкой, какую бы нашёл! Негодяи! Мерзавцы!

– Стоп! – внезапно крикнул Слава.

– Чего стоп? – осёкся учитель и посмотрел на распластанного в ихоре ученика.

– Учитель, меня получилось! Получилось!

– Чего получилось? Получилось перебить десяток воинов глупыми играми?

– Нет – получилось шевельнуть пальцем! Я всё время пытался – и вот, первый раз получилось!

– Ты уверен? Точно смог шевельнуть? Это хорошая новость! Лера! А ты как? У тебя как дела?

– Никак! – тут же отозвалась девушка – у меня всё по прежнему.

– Так-так…попробуй ещё, Слава.

– А я что делаю – только и пробую! Сгибается! Большой палец правой руки! Двигается!

– Старайся, сосредоточься – похоже, что у тебя проходит паралич! Интересно…Мать, как думаешь, почему? – обратился он к Великой Матери – противоядия-то ведь не вводили!

– Да кто же знает – почему? – тут же ответила Великая Мать Роя – что мы понимаем в их организмах? Это, скорее, у них надо спрашивать – почему? Слава, как ты думаешь, что происходит?

– Я читал, давно, что человеческое тело обновляется каждые семь лет. То есть – все клетки заменяются новыми. А старые растворяются, выбрасываются. То есть – в моём теле сейчас почти не осталось старых клеток, а значит парализованные тоже ушли! Начался процесс ‘размораживания’!

– А почему у Леры этого не происходит?

– Не знаю – опечалился Слава – организмы у всех разные, по разному реагируют. Опять же – у меня масса тела гораздо больше, чем у неё, а значит ей яда достолось больше. Возможно, что у неё процесс и затянулся. Это плохо.

– Ничего! – бодро отреагировал Учитель – главное, что ты пошёл на поправку, а раз ты пошёл – значит и Лера в конце концов встанет. Теперь – каждую секунду пытайся шевелить своими конечностями – надо разбудить организм окончательно. Сегодня наши занятия отменяются – пробуй разбудить своё тело! И ты, Лера, пробуй – раз он смог, и ты сможешь…наверное.

Каждый день, каждую минуту теперь Слава занимался тем, что пытался реанимировать своё тело. Через неделю он мог шевелить правой рукой, ещё через неделю – двумя руками и шевелить пальцами ног. Дальнейший процесс восстановления пошёл взрывообразно – ещё через неделю, он смог медленно добраться до края Купели и высунуть голову из ихора.

Первая реакция организма была – страшный кашель, такой, что казалось, будто его лёгкие вылетят через рот. Слава реально напугался и даже посмотрел на руку – нет ли крови?! Но всё обошлось. После струи ихора, вылетевшего изо рта, да последних его остатков, выкашлянных в первую минуту, никаких признаков того, что организму нанесён ущерб не было.

Слава жадно хватал прохладный воздух, нюхал запахи, от которых уже отвык, подвешенный в толще жидкости, и старался выползти на берег, как тюлень на последнем издыхании. Получалось у него это с большим трудом, вернее – никак не получалось. Ослабевшие за время шестилетнего лежания в Купели руки не слушались и приходилось буквально по сантиметру, со скрипом и стонами вытягивать себя на берег. О том, чтобы он мог встать на ноги – не могло быть и речи – ноги, отвыкшие держать тело, точно бы не смогли это сделать, даже при пониженной силе тяжести. Слава чуть не расплакался от бессилия – он перевернулся на спину, и дрожа от слабости осмотрел себя до самых пят. Картина его не просто удручила – он был в шоке. От его мощного, тренированного тела, остался лишь костяк, обтянутый кожей. Эта кожа свисала с него, морщась, как пропитанная водой ткань. Ушли мышцы, жировые отложения. Ушло всё то, что не нужно организму, подвешенному и неподвижному. Всё это время развивался лишь его мозг, и теперь, Слава был фактически инвалидом.