— Хорошо, — раздался его голос. — Только я прошу тебя — можно, я сделаю это не сейчас. А завтра. Пожалуйста…

Завтра? Но почему? Когда ей именно сейчас нужно узнать — что же такое скрывал Брайан Коллинз долгие годы. Что он еще такое задумал?

Но она восприняла его слова со смирением. Что ж — она изрядно ждала. Подождет и еще один денек.

— А это правда… про Джейсона? — спросил Брайан.

— Правда, — ответила она и вздохнула.

Снова послышался шорох. На этот раз — от окна. Ветер усилился, и в стекло били ветви клена. Должно быть, вьюга разыгралась. Ей показалось, что в комнате стало холодно.

Не простынет ли он на полу? — думала она о Брайане. Но тут же ругала себя. Что его жалеть — он ведь должен получить свое. И это будет только малая толика наказания.

И все-таки Диана разрывалась между чувством жалости и желанием доставить Брайану как можно больше страданий в отместку за пережитую боль, за все унижения.

Сострадание оказалось сильнее — она включила свет, встала с кровати и объяснила ему причину своего беспокойства.

— Нет, не переживай, — жмурился Брайан, закрываясь от света торшера ладонью. — Мне нормально. Почти не дует.

— Ложись, тебе говорят! — скомандовала она и велела Брайану стелить все обратно.

А сама отправилась к двери, чтобы никто не вошел и не застукал их за таким подозрительным занятием.

— Но учти — даже не смей! Ты понял, о чем я?

Он стоял на коленях, и лицо его было несколько удивленным. На губах — виноватая улыбка. Видно было, что он уже давно протрезвел.

Диана подумала, что Брайан сейчас похож на виноватого пса, который изо всех сил пытается уверить хозяина в своей верности.

От этих мыслей ее сознание метнулось к образу Харта. От него — к воспоминаниям о его хозяине Кристофере. И тут же в сердце возникла тупая боль. Перед кем она должна себя чувствовать более виноватым? Перед Брайаном, который обошелся с ней самым несправедливым образом? Или перед Кристофером, по отношению к которому вела себя так, словно никогда не было у нее никакого мужа. Дала надежду, а потом жестоко обманула.

Но и Брайан — что-то же случилось с ним? Что-то гложет его. Когда ушел — не объяснил, почему. И сейчас не хочет. А когда человек молчит — значит, у него нелады с самим собой прежде всего. И он достоин жалости, но отнюдь не злобы.

— Почему ты сейчас не хочешь ничего рассказать? — спросила она.

— Я хочу понять, как мне правильно поступить, чтобы исправить все с минимальными последствиями.

— Ты так говоришь, словно изобрел машину времени и можешь повернуть прошлое вспять.

— Нет. Фантастика — не мой удел. Хотя я с удовольствием многое изменил бы в своей прошлой жизни.

Видимо, сообразив, что слова его могут быть поняты Дианой не совсем верно, он поторопился объяснить:

— Жизнь с тобой — это самая светлая часть моей жизни.

— Может быть, все же не стоит ждать до завтра? — спросила она с надеждой.

— Нет, стоит, — ответил он.

— Раз так, нужно спать, — вздохнула она. — Время уже много.

Она выключила свет. Старая кровать натужно заскрипела, по очереди принимая на себя два тела. Найдя удобную позу, так, чтобы ненароком не касаться Брайана, Диана перестала шевелиться. Но для тела нет более неудобной позы, чем вынужденная. Поэтому скоро Диана почувствовала острое желание сменить положение. Она уже пожалела, что позволила Брайану лечь в кровать. Он-то, должно быть, особых неудобств и не испытывает. Судя по тому, как быстро он засопел, так оно и было.

Ох, уж эти мужчины — наверное, они все готовы заснуть в любой момент и при любых обстоятельствах. Можно только позавидовать — как бы ни была отягощена твоя совесть, здоровый сон никогда не покинет.

О себе того же самого Диана сказать не могла. Совесть ее вроде бы была чиста, однако разные неприятные мысли вертелись в голове и мешали уснуть. В какой-то момент она даже села, завернувшись в одеяло и поджав колени, и стала прислушиваться к шуму ветра за окном.

Ей вспомнилась первая ночь, проведенная без Брайана, — это было задолго до его ухода. Он тогда позвонил и сказал, что задержится в соседнем округе.

— У клиента моего дела слишком плохи. Нужно каждую букву изучить в деле, — таковы были его слова.

Интересно — врал тогда или нет? Потом-то понятно — врал. А в тот день?

В ту ночь она точно так же сидела в кровати и не могла уснуть. Никаких дурных мыслей, подозрений не было — только беспокойство. Как он там один? Хорошо ли он кушал? Не нахватался ли этих дурацких гамбургеров в какой-нибудь забегаловке? Чистая ли у него рубашка — она утром была занята и не успела проследить. Все ли в порядке с машиной — была вроде бы какая-то проблема, незначительная с его слов, но как знать — сегодня ерунда, а завтра беда.

— Сегодня ерунда, а завтра — беда, — повторила Диана шепотом.

Прислушалась к дыханию Брайана. Хотела позвать — проверить, спит ли, но решила, что не стоит.

Вроде бы и к ней стал подступать сон. Она легла на живот, обняла одной рукой подушку, другую положила сверху, подогнула колено — это была ее самая любимая поза. При этом уперлась ногою в спящего рядом Брайана (он действительно крепко спал — даже не пошевелился). В прошлой жизни они часто так спали, порой даже с переплетенными ногами. Но, уж конечно, не сейчас…

Проснувшись, Диана ощутила некоторое неудобство. Еще не открыв толком глаза, она хотела повернуться, но поняла, что случилось именно то, чего ей так не хотелось, — ноги ее оказались под одеялом Брайана и тесно переплелись с его ногами. Лежала она спиной к нему и боялась пошевелиться, чтобы не разбудить. Но все-таки решилась и перевернулась. Только приподняла голову, как заметила, что Брайана, оказывается, рядом нет. Это просто во сне она сползла к спинке кровати, и ноги ее просунулись между ажурными прутьями.

Диана откинулась на спину. Ей стало смешно. И в то же время она ощутила легкий приступ досады. Не то чтобы так уж хотелось, чтобы Брайан нарушил обозначенный ею запрет, но если бы телесные прикосновения случились — она не стала бы устраивать по этому поводу скандал.

Из всего этого Диана старалась не делать никаких выводов. Продолжая наслаждаться возможностью просто поваляться в постели, она решала планы на день. Особых дел не было, но в ближайшие дни нужно было позвонить насчет работы — она хотела вернуться на прежнее место, и лучше сделать это пораньше, пусть даже не удастся продлить ничегонеделанье — работа всегда избавляет от нежеланных мыслей.

Вспомнив, что вчера был сильный снегопад, Диана приподнялась и заглянула в щель между шторами. Кроме веток клена, густо облепленных снегом, ничего увидеть не удавалось, но и этого было достаточно. Снег принес с собой удивительное настроение, — сразу вспомнились зимние дни детства.

«Дядя Джек, возьми меня с собой», — частенько напрашивалась она, когда дядя после первых же снегопадов выбирался в лес, чтобы фотографировать звериные и птичьи следы, вести излюбленные зоологические наблюдения. Дядя редко отказывал. Должно быть, он и привил эту любовь Кристоферу — ведь когда Диана стала подрастать, у нее появились другие интересы, и дядя нашел в Крисе более достойную замену.

Диана снова отметила, что думает о Кристофере. Для чего они встретились? Только взбудоражило все в душе…

— Мама! — услышала Диана шепчущий голос от двери.

Она повернулась. Это была Лиза.

— Иди сюда! — Она распахнула одеяло, и дочь на цыпочках быстро пробежала по прохладному паркету.

— Как ты спала? — спросила Диана.

— Хорошо. Только мне показалось, что вы ругались ночью.

— Это тебе померещилось.

Лиза переместилась на другую половину кровати и вдруг воскликнула.

— Ой, что это?

Диана проследила за ее взглядом и увидела на подушке веточку омелы — удивительного растения, умевшего сохранять зелень даже среди зимы. Между чуть отливающих золотом листьев видны были пучки крупных ягод: шаровидных, из-за своего опалового отлива и матовости похожих на жемчужины.