Диана вздохнула — со стороны она, вероятно, выглядела встревоженной. Неудивительно, если Брайан заметил ее беспокойство — пока они ехали через город, почти каждый перекресток она встречала и провожала пристальным взглядом. А ей, наоборот, стало вдруг заметно легче на душе…

Она вздрогнула от прикосновения.

— Ты чего, мам? — придвинулась и шепнула ей Лиза.

— Ничего, все в порядке.

— Будто я тебя не знаю… — Лиза ткнулась ей в плечо и обняла руку.

— Все хорошо, правда, — сказала Диана.

Ну что ж, семейный отдых, так семейный отдых.

До речки и в самом деле оказалось ехать совсем недолго. Уже через каких-то сорок минут дядя Джек свернул на дорогу, ведущую к небольшой площадке на берегу, с одного края которой стоял домик для туристов. В несколько минут пятачок возле домика был расчищен от снега — даже дети не остались в стороне и помогали.

Внутри домика было холодно, однако дядя Джек включил обогреватели и развел огонь в камине, чтобы воздух быстрее прогрелся.

— Ну что, помните, как вы приезжали к нам в первый раз? — Обратился он к Диане и Брайану.

— То летом было, — поежилась Диана, не отваживаясь снять пальто, в домике все еще было прохладно.

— Брайан, а ты что скажешь? — спросил Джек.

Брайан подернул плечами.

— Всегда приятно побывать на свежем воздухе.

— Это все, что вы хотели мне сказать?

Дядя скорчил расстроенную мину.

— Ну ничего, сейчас организуем активный отдых, чтобы скорее согреться. На снегоходе покатаемся!

— А как же рыбалка? — поинтересовалась Диана.

— Какая рыбалка?! — с удивлением воскликнул дядя. — Кто говорил про рыбалку?

— Ты же сам! — ответила Диана и посмотрела на Брайана.

А тот прятал улыбку — будто заранее уверен был, что дядя откажется от своих слов.

Недоумение Джека Лоусона выглядело весьма естественным.

— Ладно, забудем, — сказала Диана.

Вскоре Диана осталась в домике одна — дядя Джек увлек Брайана на улицу, помочь разобраться со снегоходом.

В комнату изредка врывались приглушенные крики и смех детей. Диана осмотрелась и словно только сейчас заметила, что в домике почти ничего не изменилось за эти годы. Какими бы странными и тяжелыми не были события последних дней, но воспоминание о первом посещении этого места доставили Диане радость.

Раскладной диван, стоявший у стены, был широким и мягким, но из-за этой своей коварной мягкости не очень удобным — они с Брайаном в ту ночь помаялись на нем и решили спать на полу. Благо, на полу был расстелен толстый палас, а сверху еще и медвежья шкура, невесть каким образом доставшаяся дяде: охотником он никогда не был. Должно быть, специально приобрел по случаю — чтобы производить эффект на сезонных постояльцев. Знал бы дядя, какие штуки племянница и ее муж вытворяли на этой шкуре… Они тогда были молодыми, ненасытно жаждущими друг друга…

Диана вспыхнула краской — давно исчезнувшие в прошлом минуты сейчас откликнулись в ней приятной теплотой внизу живота.

В углу стоял сервант — внутри него хранились алкогольные напитки, предназначавшиеся для гостей. Ничего особенного — самые простые вина и дешевое виски, которые можно было купить в любом заштатном магазинчике. Однако Диана с Брайаном, совсем случайно, выведали секрет — в соседней комнате, значившейся кабинетом, под полом был устроен тайник с теми горячительными напитками, до которых дядя был весьма охоч… а вкус у него был недурен. Обнаружив этот «клад», Диана с Брайаном не удержались и, рискуя навлечь на себя праведный дядин гнев, выдули до конца початую бутылку виски пятнадцатилетней выдержки. А после Брайан совершил хулиганский поступок, достойный всякого осуждения, — перелил в эту бутылку виски из серванта. Дядя тогда ничего не сказал — должно быть, не заметил…

Пока Диана предавалась воспоминаниям, с крыльца послышался топот ног, сбивавших с обуви налипший снег, и на пороге появился Брайан.

Когда он вошел в домик, внутрь проник холод с улицы. Но у Дианы возникло ощущение, что зябко стало не от воздуха, а от напряженного ожидания — ведь Брайан обещал рассказать ей причину своего ухода. И, должно быть, решил, что время настало.

Сняв верхнюю одежду, он подошел к камину, пошурудил кочергой, отчего пламя оживилось. Бросил еще пару поленьев. Но даже хлынувшее с новой силой тепло не смогло сбить холода в груди Дианы.

— Тебе хорошо здесь? — спросил он, не поворачиваясь и смотря на языки огня.

Диана не знала, что на нее нашло, но в этот момент не могла не поюродствовать.

— С каких пор ты озабочен моим мнением?

— Не заводись, пожалуйста, — попросил он тихо.

— Так ты все-таки решил теперь ухаживать за мной? Сначала подарил веточку, как символ любви. Теперь интересуешься моим настроением.

Он не ответил.

— И почему ты решил, что я хочу снова жить с тобой?

Казалось, он даже был удивлен.

— А как же иначе?

— Что?! — Диана не выдержала и подошла к нему. Заговорила так, как разговаривают с ребенком, который не может своим умом дойти до простых вещей и приходится ему все разжевывать, объяснять на пальцах. — Брайан, послушай, ты же взрослый человек. Сам подумай, каково мне было. Ты же исчез бесследно, запретив мне искать встреч с тобой. Фактически умер для меня. Тебя нет. Понимаешь?

— Но…

— Господи, какие еще могут быть но. Я не захотела вчера устраивать скандал и прогонять тебя — но только потому, что так не положено в цивилизованном обществе. А вовсе не потому, что до сих пор испытываю к тебе какие-то чувства. Какие могут быть чувства после такого поступка? Бросил меня и детей даже без объяснений, даже не попрощался! Ты не представляешь, что я пережила! Еще и Джейсон так тяжело заболел… А теперь, после всего этого, ты вдруг появляешься и заявляешь о своих правах на меня! Вел себя как… как… — не нашла она слов и сдалась: — Как не знаю кто. К тому же ты даже не захотел объяснить, что же послужило причиной твоего ухода. И сейчас молчишь…

Брайан словно растерял весь свой активный настрой. Он даже не пытался сопротивляться ее напору.

— Я ведь обещал, что сегодня расскажу тебе. Мне нужно было подумать.

— А может быть, именно сегодня я не хочу этого слышать! Вот ты вчера не захотел объясниться, а я сегодня не хочу тебя слушать! — заявила Диана.

Зря она это сказала.

Только что Брайан вроде бы сидел тише воды, ниже травы, а тотчас после сказанного в его глазах взвился огонь.

— То есть тебе все совершенно не важно?!

Надо было остановиться, но Диану заело. Она прекрасно понимала, что может перегнуть палку, но остановиться не могла.

— Совершенно не важно! Уже не важно! Если бы ты в самом деле хотел исправить свою ошибку, то сразу бы все объяснил и не ставил бы мне никаких условий!

Он поднялся так резко, что Диана испугалась, что Брайан ударит ее. Если бы он это сделал — никогда бы не простила… Однако он шагнул мимо и направился к двери. Оделся и вышел.

Ну и пусть. Пусть пострадает хоть немного. Мало ли она мучилась. Он тоже должен в полной мере испить эту чашу. Когда поймет, каково это, — уже не будет ставить какие-то условия.

Почти тотчас после ухода Брайана в домик вошел дядя Джек. Должно быть, он столкнулся с Брайаном на пороге, и теперь с любопытством смотрел на Диану. По виду его заметно было, что он хочет что-то спросить, но чувствует неловкость. Не дождавшись с ее стороны отклика, дядя замурлыкал какой-то мотивчик и принялся ворошить угли в камине, подложил еще дрова. Диана хотела сказать, что Брайан недавно проделал то же самое, но почувствовала, что ей все глубоко безразлично. Она тупо наблюдала за дядиными движениями. В голове ее созревал какой-то вопрос, который она никак не могла оформить в слова.

Отставив кочергу, дядя придвинул к камину кресло, налил в кружку кофе и уселся, вытянув ноги ближе к камину.

— Люблю посидеть у огонька, — сказал он.

Диана смотрела на его фигуру, слышала, как он глотает горячий кофе, осторожно приближая к кружке вытянутые губы.