Если бы пошла с Владимирой чтобы мне грозило? Заключение? Пытки? Это могло озлобить и возможно даже пойти на то, что она хочет, но вряд ли это считалось бы доброй волей с моей стороны.

А вот дать мне в руки ключ к спасению тех, кто для среднестатистического человека является весьма ценным объектом — детей, это гораздо более действенный способ. А лишить меня надежды увидеть своего собственного сына…

То самое крохотное озерцо со скамеечками по берегам, сейчас запорошенными снегом, стало моим спасением ото всех. Парк был тих, пуст, и уже начинавшиеся сумерки гасили то небольшое количество света, что дарило зимнее солнце. То, что надо. Я села на скамейку, ее скрывали от дорожек огромные кусты, а сейчас голые ветви все в инее. Даже слезы, и те не хотели приходить. Было безумно пусто и мерзко внутри.

Совсем стемнело. И пошел снег, он падал огромными хлопьями, будто сами облака крошились. Я вытянула руку и застыла, огромные белые пуховые снежинки опускались на ладонь и рукава теплого свитера. Я родила Тоху в сочельник. Под вечер. И когда нас привезли в палату с теплым пыхтящим кульком, за окном шел такой же снег. И было так хорошо. Я никогда не плакала на людях. Но глаза нещадно жгло. Я часто моргала, но жжение не сдавалось, а слезы так и не хотели облегчить мне эту боль. Да я бы сейчас умерла за то, чтобы прижать сына к груди. Холод пробирал до костей, а в душе, наконец-то, начала пробиваться сквозь лед злость.

Утереть нос этой самовлюбленной выскочке? Помочь ей расстаться с ее кровью, коей она так дорожит, и посмотреть, так уж ли она не подходит? В любом случае хотя бы освободить этот мир от нее, если не поможет.

Во мне проснулся азарт смертельно больного. И как же было хорошо не так давно, всего каких-то полторы недели назад. Человек с некрасивыми, но такими притягательными чертами лица открыл передо мной двери таверны, где было тепло, пахло простой вкусной едой. И счастьем. Он был предусмотрителен и весел, рядом с ним было светло на душе. Хотя, он на секунду стал озабоченным и, усадив меня за стол и снабдив целой тарелкой вкуснейшей похлебки и кружкой сидра, исчез на минуту.

А потом все было просто замечательно. С ним хорошо молчалось, когда хотелось молчать, говорить он начинал тогда, когда мое сердце это просило. И мне было безумно жаль, что это не мой мир, а значит, нельзя влюбляться. Я бы никогда не променяла мужчину на сына.

А еще он женат. Я всегда придерживалась мысли, что женщина не может увести мужчину из его семьи, аки барана за рога из одного стада в другое, ведь эти же мужчины считают себя разумнее женщин (наивные!). Сам захотел — сам ушел. И если ему начхать на все остальное, то кто сказал, что завтра он тоже не помашет тебе ручкой. И хоть тут слишком много нюансов и оговорок, не хотелось бы оглядываться и «отмываться» от презрительных взглядов. Но Эллохар при всей своей доступности был недосягаемым, оттого и казался еще более притягательным, и правильным. Он в этот раз не приглашал танцевать, да мы и не пили много. Я, наверное, впервые столько говорила. Обычно мы ведь с заинтересованным лицом слушаем повести и рассказы мужчин об их удивительной насыщенной жизни. Этот 'тактический прием', как ни странно, помогает завоевать их тщеславное сердце. Но тут, тут было совсем по-другому. Я в жизни столько не говорила, особенно с учетом того, что фразы приходилось формулировать на чужом языке, используя крайне скудный словарный запас, и с трепетом ожидать его реакции.

Я рассказала ему многое о своей жизни о гибели мужа, о сыне, о мире, где, несмотря на горе, все-таки хочется вернуться. И сидя с ним за одним столом, я металась между желанием почувствовать длинные сильные пальцы на своей коже, услышать его чуть ироничный голос, а с другой стороны, я не хотела бы быть там, на другом конце мира, быть женой, неоправданно (а может и вполне оправдано) верящей в то, что он принадлежит только мне. Разрушать идеальный образ этого «человека» мне не хотелось. Тогда! А сейчас после слов моего «земляка» мне хотелось всего! Всего того, что я себе запрещала!

Риан Тьер и Дея, которая стала частым гостем в моих, а точнее говоря в своих комнатах в Академии, известили, что хотят меня представить императору официально. Судя по мрачным выражением лиц лорда Тьера и зачастившего Эллохара, они не могли найти Леди и не видели способа предотвратить новые нападения. О существовании Анны и Веры, как я поняла, была в курсе лишь небольшая группа особо приближенных. Но теперь лорд Тьер считал необходимым познакомить всех сильных магов с угрозой, которую несу я и моя землячка. Прием был назначен через две недели, потому что директор, который оказался еще и главой безопасности Империи (как он все успевал?) ожидал прибытия магов еще и из Королевств и делегации из Хаоса.

О приходе Анны и об ее откровениях я никому ничего рассказывать не стала. Мне было страшно при мысли, что меня могут заставить, сделать то, что хочет Леди, считая что это может прекратить нападения. Но я прекрасно понимала, что Анна только начала свой «ритуал», и я в одиночку могу не выдержать такого давления.

Мне определенно нравился Юрао, было в нем приятное сочетание легкости и в тоже время какой-то стабильности. Наведывался в Академию он часто. Я подозревала, что он приходит к партнеру, которого муж Деи запретил пускать даже на порог их детективного агентства, пока малышу Руаду не исполнится… Дея сквозь зубы процедила как-то, что возраст с каждым разговором увеличивается, посему надо как-то запротоколировать слова мужа под роспись. На что Дара с с Шаеной ухмыльнулись, и Юрао очень театрально и опечалено вздохнул. Но исправно в каждый свой приход снабжал Дею тучей папок, чтобы та не теряла хватку. А Леди Тьер втихаря уносила их домой читать, под прикрытием тучи вещей, которые представлялись мне для примерок. Короли конспирации! Эх, лорд Тьер, а вы и не знаете, какие дела творятся у вас под носом.

Подготовка к приему шла своим ходом, он должен был пройти в доме Тьеров в столице, куда будет приглашен весь честной народ, надо же узреть чудо, на которое магия не действует, главное не проводить параллели с зоопарком в моем случае. Первый, кто меня поразил из растущего круга моих знакомых — это свекровь Деи, Леди Тьер старшая. Шикарная женщина во всех отношениях. Сочетание опыта, красоты, мозгов, характера и харизмы. Такие женщины всегда вызывали уважение и желание приобщиться к их особенному миру. Это все было на первый взгляд, а потом она открыла рот.

— Хм, это вызов, — идеальные брови чуть дрогнули.

— Спасибо, леди Тьер, за оценку, — не удержалась я.

Но полностью осознать, как я попала, мне удалось лишь спустя неделю. У меня в защитниках Риана Тьера не было, а Деина родня, видимо, скучала и решила оторваться по полной.

Парикмахеры, швеи, сапожники, советчицы по стилю и нарядам, ногти, кожа, волосы… На третий день этого измывательства я сбежала в комнату к Шаене, оставив всю эту свору на так вовремя подвернувшегося дроу. Я вообще не видела смысла в этом. Зачем устраивать спектакль там, где готовится война. Но это прокатило только два раза, на третий явилась сама Госпожа Икона Стиля Темной Империи, и мне пришлось тащиться в комнату.

Я была очень благодарна, очень-очень, но надо же и меру знать. Спа-курорт был как-то не в тему в нынешние времена.

Эллохара я если и видела, то в образе очень занятого начальника, у которого не было времени даже бросить взгляд по сторонам. Вампира не видела вообще. А вот Лорда Тьера созерцать приходилось ежедневно, постоянная пропажа людей и их дальнейшее обнаружение в состоянии близком к смерти, на них сажали магического паразита, постоянно пожирающего магию. И почти каждый день приходилось путешествовать чуть ли не по всей территории Империи, чтобы разрушать то, что породил изощренный разум Анны.

Да, какие паразиты! Есть вещи похуже!

Учитель танцев, например! Первое впечатление было весьма приятным: маленький грациозный человечек впорхнул в комнату, где я наслаждалась чаем и конфетами, но как и с леди Тьер Старшей он был бесподобен до первых слов. Мне было заявлено, что после такого количества конфет, я не то, что танцевать, я встать не смогу должным образом. Ну, а это был уже личный вызов мне! Поэтому нацепив туфли, а эту пару в силу моих анатомических особенностей на прием было решено не одевать, я, повиливая бедрами подошла к нему. Да-да, каблуки десять-двенадцать сантиметров где-то! Учитель был мне по подбородок. Я сейчас была ростом с Иллара и Тьера и чуть-чуть не доставала до Эллохара. Ах, мужское самолюбие! Какой там! Размечталась!