— Отличное место для отдыха под парусами.

— Чутье мне подсказывает, что на борту яхты ты чувствуешь себя самым счастливым человеком на свете.

— Верно. Мне нравится открывать неизведанное и поднимать якорь, если того требует душа.

— От этих слов веет беззаботностью. — Клер даже опешила на секунду от того, насколько он от нее отличался. Ей всегда нужна была крыша над головой и твердая почва под ногами, ощущение защищенности, которое давали стены дома и близость друзей. А он, похоже, без всего этого прекрасно обходился.

— Не беззаботностью. Свободой. Чувствуешь разницу?

Она покачала головой. На ее взгляд, особой разницы в этих словах не было, но она решила, что выслушать противоположное мнение всегда интересно.

— Беззаботность предполагает и безответственность, — пояснил Тейт. — А свобода — означает возможность выбора, но заставляет принимать на себя ответственность за свой выбор.

— Интересная теория. — В ее голосе явно слышалось сомнение.

— Реальная, — с нажимом отозвался он. — Особенно учитывая постоянно изменяющиеся условия жизни.

— Приму твои слова на веру, — кивнула Клер, — поскольку личного опыта в этом у меня нет.

— Как это нет? Ты именно так и живешь. Этот опыт — неотъемлемая часть жизни людей, предпочитающих одиночество.

— Неудивительно, что я ее так обожаю, эту жизнь, — буркнула она.

— О чем ты? Я не понял.

— Последние три года мне доказали, что жизнь одинокой затворницы не для меня, — призналась Клер.

Тейт неожиданно долго, напряженно изучал ее лицо, а потом кивнул. Только она не поняла — что именно означал этот кивок.

— Ты был когда-нибудь женат? — спросила она.

Он покачал головой.

— Не так-то просто, как я понял, найти подходящую пару.

Клер понимала, что не может позволить себе хоть малейшие иллюзии относительно Тейта Ричмонда. Он нравился ей, очень нравился, но она не хотела наделать глупостей. Горький опыт отношений с бывшим мужем стал причиной того, что она поклялась себе — если ей встретится мужчина, способный пробудить в ней ответные чувства, она не станет довольствоваться поверхностным впечатлением, а как следует изучит его, прежде чем пустит в свою жизнь.

— А ты искал? — Конечно, это был слишком личный вопрос, но она не могла его не задать.

Взгляд Тейта устремился мимо нее, как будто он высматривал в океане картины далекого прошлого. Через несколько секунд он перевел глаза на Клер.

— Да, наверное, — время от времени.

— У тебя были в жизни задачи поважнее? — уточнила она.

— Да, хотя теперь они не кажутся мне такими уж важными.

— Почему?

— Я думал о прошлом и пытался предугадать будущее. Кто знает? Может, я дошел до перекрестка жизни и настало время выбирать, какой дорогой идти дальше. — Он улыбнулся, но улыбка замерла на губах, так и не достигнув его темно-карих глаз. Их как будто заволокло пеленой печали и сожаления.

— А может, с возрастом ты просто стал лучше понимать, что в жизни по-настоящему важно, — подсказала Клер.

— Может, и так. — Чуть заметно улыбнувшись, он завладел ее рукой. Смахнул несколько песчинок, прилипших к ее коже. — Я встречался с женщинами, бывало, подолгу встречался, но их больше волновала работа и продвижение по службе.

— А не выбирал ли ты специально именно таких? — спросила Клер.

— Поясни, — попросил Тейт. Ее вопрос явно озадачил его.

— Видишь ли, мне кажется, что большинство людей завязывают отношения по той простой причине, что ничего другого им искать не хочется. Так легче — случись возникнуть проблемам, можно просто встать и уйти. Может быть, ты относишься к категории тех, кто предпочитает не связывать себя никакими обещаниями.

Он не сводил с нее глаз, явно погруженный в размышления над ее последними словами.

— Я задела за живое?

— Ага, но я не против. Ты высветила для меня то, что я старательно обходил стороной все эти годы.

Клер улыбнулась.

— Мне не свойственно ходить вокруг да около. Моя прямолинейность известна всем вокруг.

— И не меняйся. Ты мне нравишься именно такой.

Улыбка Клер стала еще шире.

— И не собираюсь. Правда, должна признать, что с тобой я становлюсь еще откровеннее, чем обычно.

Он прикоснулся легким поцелуем к ее пальцам и снова принялся поглаживать ладонь.

— Тебе нравилась замужняя жизнь — до того, как возникли проблемы?

— Что, настала моя очередь ответить на парочку-другую нелегких вопросов? — отрывисто бросила она.

— Только если ты не против, Клер, — сказал он, оставляя ей путь к отступлению.

Не отрывая глаз от ее лица, он поднял руку Клер и прижался теплыми губами к ее ладони. Клер вздрогнула. Потом его язык обжег чувствительную кожу. И все это время он смотрел на нее, а ей казалось, что он занимается с ней любовью — одними глазами, одним только взглядом.

Она заговорила, не в силах скрыть дрожи в голосе:

— Да, мне нравилось быть замужем, особенно в то время, когда я еще верила, что смогу создать такую же семью, как у моих родителей. Партнерство в браке очень много значит для меня, и неудивительно, если вспомнить, в какой атмосфере я выросла.

— Поясни, — попросил Тейт.

В ее взгляде появилось удивление.

— Что пояснить? Что такое партнерство?

Тейт кивнул, легонько сжав ее ладонь между своими.

— Если коротко — это значит быть частью чего-то более значительного и важного, чем ты сам.

— Интересная концепция.

— Это не просто концепция, это образ мыслей, чувств, образ всей жизни. Тут и инстинкт, и еще сотня необъяснимых вещей — все это, связанное вместе, и составляет полноценный брак.

«Не могу поверить, что разговор зашел так далеко, — подумала она. — Неужели мы в самом деле обсуждаем проблемы брака?» Ее изумлению не было предела, но она напомнила себе, что оба они достаточно взрослые, чтобы позволить себе вдаваться даже в такие подробности.

— Ты говоришь очень интересные вещи. Продолжай, пожалуйста.

— Что ж, хорошо. По-моему, семья — это мечты и заботы на двоих, это жизнь друг для друга, это дети и продолжение себя в следующих поколениях. Это чувство душевного равновесия, когда ты устал или тебе плохо. Это вера, смех, страсть и общие секреты. Это дружба и любовь.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — заметил Тейт. — Рискую показаться тебе напыщенным, но брак твоих родителей, должно быть, действительно заключался на небесах.

Клер звонко рассмеялась. Просто не могла удержаться.

— И у моих братьев и сестер тоже. Но ты не хуже меня знаешь, что само по себе ничего не приходит. Они работают над своим счастьем. Как я поняла из твоих слов, то же самое можно сказать и о твоих родителях.

— Честно говоря, я в такие тонкости не вдавался, — признался Тейт. — Отношения моих родителей всегда казались мне чем-то таинственным — возможно, потому, что сам я подобного не испытал.

Его признание расстроило Клер. Как это, должно быть, грустно — ни разу не испытать настоящей близости, никогда не разделить заботы с родным человеком. Ее с Дарреном хотя бы в начале брака связывали именно такие отношения. Она знала, что мечта об их повторении так и не умерла в ней. Только теперь она, наученная горьким опытом, уже не сделает ошибку в выборе.

Тейт протяжно вздохнул. Ей показалось, что она услышала в этом вздохе отголоски тоскливого одиночества. Уж ей-то это чувство было хорошо знакомо.

— Почему ты ищешь ответы на свои вопросы именно сейчас? — спросила она.

— Одиночество все сильнее давит на меня, — признался он. — И, похоже, мне такая тяжесть уже не под силу.

Клер порывисто наклонилась и прикоснулась к его подбородку быстрым поцелуем.

— Я придерживаюсь известной теории, что мы живем одни, когда одиночество нас устраивает, но если очень захотеть, то можно добиться перемены. Никто не может нас спасти или хотя бы дать ответы на наши проблемы. На предприятии по производству собственного счастья мы сами себе хозяева.

Задумчивое выражение не сходило с его лица, когда он потянул ее на себя, и она опустилась на колени между его мускулистых бедер.