Если они станут любовниками — не ожидает ли ее участь превратиться в одно из его приятных воспоминаний?

Мечтает ли он, так же как и она, об отношениях, имеющих общее будущее? Или же ищет лишь мимолетного развлечения, легкой интрижки?

Неизвестно. Но ответы нужны ей как воздух. И все же она не считала себя вправе задать эти вопросы. Пока.

Тейт неожиданно сузил глаза, пристально вглядываясь в ее лицо.

— О чем ты сейчас думаешь?

Клер, пораженная, не сразу нашлась что ответить.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони, он резко наклонился вперед, поближе к ней.

— Что-то не так?

Клер отрицательно покачала головой и отвернулась. Эмоции грозили прорваться слезами. Она с трудом проглотила комок в болезненно сжавшемся горле. Тейт очень нужен ей в жизни, но только навсегда. Воспоминаний, пусть даже очень приятных, ей недостаточно. Ей ли не знать, какую боль может приносить жизнь, полная воспоминаний. Она не хотела повторения. Нет, никогда. Это все равно что очутиться в банкетном зале, перед накрытым яствами столом и не иметь возможности утолить мучительный голод.

— Клер?

Она резким движением выдернула руку, поднялась и прошла внутрь комнаты. Машинально нащупав сумочку на журнальном столике, она подхватила ее и шагнула к двери. Сейчас она хотела только одного — оказаться у себя в номере, подальше от Тейта.

Для Клер эта мысль была неожиданной, но оттого не менее ясной и неотвратимой. Она нуждается, и она заслуживает большего, чем кратковременный роман. В этот миг Клер поняла, что на меньшее просто не согласится. Ни с кем. Даже если сама будет умирать от любви и желания. В противном случае за такой глупый поступок ей придется дорого заплатить. А ее чувство собственного достоинства, как и в браке с Дарреном, будет растоптано.

Близость Тейта она ощутила раньше, чем почувствовала его ладони на своих плечах. И быстро опустила голову, расстроенная тем, что не в силах справиться со своим влечением к нему. И все же именно это влечение одновременно и придало ей сил. Для нее это была победа над прошлым. Ведь совсем недавно она и мечтать не могла, чтобы любить и хотеть мужчину так, как она любит и хочет Тейта.

— Клер, расскажи мне. Не отталкивай меня.

Клер, медленно развернувшись в кольце его рук, приподняла к нему лицо. Легче всего ей было сказать правду:

— Сейчас я ничего не могу тебе сказать. Просто не знаю — что.

Его потемневшие глаза ощупывали ее лицо, а пальцы легко скользили по ее плечам, рукам, спине и снова возвращались на плечи. А потом он взял ее лицо в ладони и тихо произнес:

— Я хочу обнять тебя.

Глаза Клер заволокло слезами.

— Я тоже. Очень, — шепнула она.

Обхватив его за талию, она крепко прижалась щекой к его мощной, такой надежной груди. Они долго стояли так, обнявшись, в темноте. Никто из них не произнес ни слова. Никто не пошевелился. Теплая, интимная тишина окутала две слившиеся фигуры.

А Клер беззвучно корила себя за то, что ей хочется большего.

8

На следующий день после полудня телефонный звонок Тейта застал Клер в перерыве между приемом пациентов.

— Я знаю, что ты очень занята, — сказал он, — но подумал, что ты будешь рада узнать новости. Двадцать минут назад на закрытом заседании судья Бентон зачитал свое решение. Он объявил Сантьяго вменяемым и способным предстать перед судом. Сейчас он готовится ко встрече с прессой и телевидением для официального заявления.

— Слава Богу. У меня словно камень с души свалился, — призналась Клер. Подняв глаза, она увидела, что ее секретарша маячит в двери кабинета. Клер знаком попросила ту дать ей несколько минут, прежде чем приглашать очередного пациента. — Я забеспокоилась, не услышав ничего в дневных новостях.

— Утро выдалось чрезвычайно напряженным. Главный адвокат Сантьяго пытался отложить объявление решения до понедельника. Судья Бентон дал согласие на трехчасовую отсрочку.

— Бентон вообще-то терпением не отличается, — отозвалась Клер. — Мой отец уже много лет играет с ним в гольф, и я не раз слышала, как он рвет и мечет по малейшему поводу.

Тейт хмыкнул.

— В таком случае он оправдывает свою репутацию. Говорят, когда заседание возобновилось, он весьма нелюбезно обошелся с адвокатом Биллингсом.

— А что, ты сам не слушал решение Бентона?

— Нет. Обвинение пришло к выводу, что мне лучше оставаться в тени.

Она нахмурилась.

— Сантьяго представляет опасность для тебя?

— Свидетели в очередь становятся, чтобы дать показания против него, так что людям Сантьяго будет не до меня. В качестве свидетеля я для него не слишком большая головная боль.

«Не преуменьшает ли он опасность ради моего спокойствия?» — гадала про себя Клер. Она уже знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что такое поведение было бы типично для него.

— Понять не могу — почему я тебе не слишком верю?

— Не о чем беспокоиться, док. Со мной все будет в порядке, — заверил Тейт.

— Ловлю на слове. — Она не удержалась от следующего вопроса: — А точная дата начала процесса уже известна?

— Первое заседание назначено на утро вторника. Бентон, по слухам, с глубочайшим удовлетворением объявил, что больше не потерпит со стороны обвиняемого никаких проволочек.

— Я рада, — сказала Клер. — Чем скорее этот процесс станет историей, тем лучше для всех, кто с ним связан. Полагаю, наши с тобой договоренности по-прежнему в силе?

— Ты правильно полагаешь. Мы не имеем права обсуждать обстоятельства дела до тех самых пор, пока жюри присяжных не вынесет приговор по всем двадцати трем пунктам обвинения против Сантьяго.

Клер сникла при его упоминании о таком количестве обвинений.

— Да, понимаю, — сказала она.

— А не поднять ли нам завтра паруса? Разве мы не заслужили хорошей прогулки и отдыха на свежем воздухе — после такой-то недели? — предложил Тейт.

Для Клер ничего не могло быть приятнее.

— Да, сэр, ваше предложение принято.

— А что, если пойти еще дальше и продлить прогулку до воскресенья? — после короткого молчания добавил он. — В этом случае мы действительно отдохнули бы на славу перед грядущей нервотрепкой.

Клер задумалась. Перспектива провести ночь наедине с Тейтом на борту «Моргана» казалась ей довольно опасной. Их страсть друг к другу росла день ото дня, но до сих пор им удавалось ее контролировать. Не бросят ли они вызов судьбе таким поступком? Не бросит ли онавызов судьбе?

Пару минут ей хватило, чтобы принять решение — они взрослые люди и вполне могут разделить скромное пространство яхты. В конце концов там есть две маленькие каюты со спальными местами, раздельные душ с туалетом, а уж камбуз — так вообще более чем просторный. Кроме того, ей неожиданно пришло в голову, что с началом процесса они с Тейтом смогут встречаться лишь изредка. А процесс наверняка продлится не один месяц.

— Клер? Ты меня слышишь? — Голос Тейта вернул ее к действительности.

— Неплохая идея. Должна признаться, что я горю желанием куда-нибудь смыться из гостиницы.

— Я подумывал о том, чтобы еще раз навестить нашу бухту.

— Нашу бухту? Уж не становитесь ли вы сентиментальным, мистер Ричмонд, в ваши преклонные годы? — поддразнила его Клер.

Жаль, что она не видела лукавой, многозначительной улыбки на его лице.

— Может быть, может быть.

— Клянусь — я никому не скажу.

— Уж пожалуйста. А то некоторые еще решат, что я превратился в старого зануду.

— Ты невозможный тип.

— Не-а. В моем свидетельстве о рождении черным по белому записано — «Тейт Дэвис Ричмонд». Невозможный тип — это мой младший брат.

Клер обожала его юмор, ту легкую беспечность его натуры, которой он редко позволял проявляться. Но сейчас ей нужно было возвращаться к работе.

— Завтра утром созвонимся?

— А сегодня вечером у тебя важное свидание? — спросил Тейт.

Его скорбный тон вызвал улыбку на губах Клер.