— Вообще-то, да. Свидание с целой компанией племянников и племянниц. По пятницам отец готовит для всех своих многочисленных внуков традиционные хот-доги и сандвичи, а я потом гоняю с ними на роликах. Таким образом, молодые родители получают возможность отдохнуть, а тетя Клер — возможность вспомнить детство.

— Что ж, смотри не расшиби свои красивые коленки и не забудь как-нибудь в ближайшее время пригласить меня на один из этих детских праздников. Мне тоже хочется вспомнить детство.

— Я подумаю, — пообещала она, с трудом скрыв от него удивление его желанием попасть на семейное сборище.

Клер без особого труда вспомнила, какое отвращение к такого рода традициям всегда высказывал Даррен. Ее бывшему мужу нужно было каждую секунду находиться в центре всеобщего внимания. В ее большой семье он терялся, и это ощущение неизменно выводило его из себя.

— Ты нанесла мне страшную рану, — пожаловался Тейт.

— Но, надеюсь, не смертельную.

— Я тоже надеюсь. Постараюсь выжить.

— Отлично. Мне в самом деле пора заканчивать разговор, Тейт, не то пациенты разнесут приемную.

— Пока, док. Пусть тебе теплые воспоминания обо мне придают сил, — на прощание пожелал он.

Теплые. Она задумчиво положила трубку на место. Он, должно быть, шутит! Скорее горячие. Пламенные. Обжигающие.

— Теплые? Вот как, мистер Ричмонд? Боюсь, вы ошибаетесь, — пробормотала она.

В субботу рано утром Тейт и Клер отошли на яхте от причалов. День снова выдался прекрасный — безукоризненный весенний день на побережье Флориды. Безоблачное небо, ветер в двадцать узлов и ласковое тепло не обманули обещаний.

С наступлением сумерек они бросили якорь в тихой бухте, укрытой от дыхания океана невысокими холмами. Управившись с парусами, они вместе приготовили в камбузе легкий ужин и устроили себе трапезу на палубе, при свечах.

Мерцающие загадочным светом звезды, казалось, танцевали в черном небе вокруг яркого шара луны. Клер отдалась течению своих мыслей, прислушиваясь к чуть слышному плеску волн о борт «Моргана». Мачты тихонько поскрипывали в такт легкому покачиванию судна.

Она устроилась на кокпите, обхватив руками поджатые ноги, опустила подбородок на колени и наслаждалась тишиной и покоем, чувствуя, как постепенно уходит усталость, вызванная этой напряженной неделей.

Пару минут спустя Тейт вернулся на палубу и пристроился рядом с ней.

— Ты так далеко отсюда, — отметил он.

— Правда? — Она только улыбнулась, слишком расслабленная и умиротворенная, чтобы пошевелить хоть пальцем. Но Тейт протянул к ней руку, завладел одной ладонью, привлек ее к себе, и она откинулась на него, оказавшись между его мускулистыми бедрами.

Он уперся спиной о деревянную переборку, обвил ее талию руками и прижал к себе.

— Из меня вышел отличный шезлонг.

Она прижалась затылком к его плечу.

— Ты прав.

— Меня очень удобно держать под рукой.

— Полностью с тобой согласна.

Тейт хмыкнул.

— Кажется, с возрастом леди становится уступчивей.

— Все из-за тяжелого дня. Я слишком устала, и мне сейчас слишком хорошо, чтобы спорить.

— Разве я не заслужил похвалы за безупречное управление яхтой? — с притворной обидой спросил Тейт.

— Ну конечно, сэр капитан.

— Вы мне тоже здорово помогали, док.

— Похоже, для вас это стало сюрпризом.

— Вся вы — один большой сюрприз!

— Приму за комплимент, — высказала она свое решение и тут же перевела разговор в другое русло: — Давно ты работаешь в министерстве юстиции?

— Возможно, даже чересчур давно.

— Бесподобный ответ.

— С тех пор, как закончил университет, — уточнил он.

Она прислушалась к его тону. Временами, как успела заметить Клер, из интонаций его голоса можно было узнать больше, чем из самих слов.

— Подумываешь о переменах?

— В каком-то смысле.

— Можешь об этом говорить? — спросила Клер, понимая, что его работа носит по большей части засекреченный характер.

— Пока нет, но как только я приду к какому-то решению, ты об этом узнаешь первой. Обещаю.

— Ловлю тебя на слове. Где ты учился?

— В университете Виргинии, благодаря стипендии за спортивные достижения.

— Легкая атлетика?

— В точку.

— Ну, а юридическое образование?

— Получил в Джорджтауне.

— Впечатляет. Должно быть, ты отлично учился.

— Мое имя значилось в первых строках списка лучших выпускников. Я понимал, что мне не видать юридической школы, если мои отметки не будут на должном уровне.

— Держу пари, что спорт и учеба не оставляли тебе времени на развлечения.

Клер вспомнила время, когда сама она, слушатель подготовительных медицинских курсов, проводила дни напролет либо в колледже, либо за своим письменным столом. Сколько лет отдано только учебе! Но в конце концов она была вознаграждена и ни о чем не жалела.

Тейт хмыкнул.

— Пожалуй, свое я не упустил, — признался он.

Выгнувшись, она заглянула ему в глаза.

— Не знаешь, почему меня это не удивляет?

— Хочешь сказать, что я у тебя весь как на ладони, что я полностью предсказуем?

Она вернулась в прежнее положение и поерзала, устраиваясь поудобнее.

— Мне бы и в голову не пришло назвать тебя предсказуемым.

— Обаятелен? По-мужски красив? Динамичен? Сексуален? С такими определениями ты согласна?

— Ого, вот оно, твое «эго», наконец-то прорезалось!

— Лучше поздно, чем никогда.

— Как скажете, капитан. А теперь разрешаю вам сменить тему.

— Сегодня мне позвонила моя младшая сестра, — послушно перешел на другое Тейт.

— Хорошие новости?

— Более чем. Она сообщила мне, что ждет ребенка и выбрала меня на роль крестного отца. — В голосе Тейта явно звучала гордость.

Клер судорожно выдохнула. Улыбка ее погасла, а в груди словно все застыло. Ей потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя, но она все же смогла выдавить вопрос:

— У нее этo первая беременность?

— Да. Они с Томом поженились прошлым летом и уже тогда мечтали о большой семье. Похоже, их мечта начинает сбываться.

Ее вдруг пробила дрожь, несмотря на теплый вечер и согревающие объятия Тейта. Ей было непросто взять себя в руки, но следующие слова прозвучали очень искренне:

— Я рада за них. Я знаю, что это такое для женщины — хотеть ребенка.

— Ты хочешь детей?

«Хочу. Иногда это желание равносильно желанию жить», — чуть не высказала она свои сокровенные мысли вслух.

— Конечно.

— Сколько?

«Сколько смогу родить, — подумала она. — Полный дом». И опять эти мысли остались при ней, а ответ прозвучал разумно:

— Этот вопрос должны решать двое.

— Что бы тебе хотелось дать своим детям? — продолжал допытываться Тейт.

— Безупречное здоровье, — без малейшего колебания отозвалась Клер.

Об этом чуде она молила Бога для Джейсона, когда в три с небольшим ему поставили диагноз «лейкемия». Чуда не случилось, но лишь о нем она стала бы вновь молить, если бы жизнь подарила ей еще детей.

— А еще? — задумчиво спросил Тейт.

— Все очень просто, — сказала она. — Я хотела бы, чтобы они чувствовали такую же любовь и заботу, как я, когда была ребенком. А еще я хотела бы передать им те жизненные ценности, что достались мне от родителей.

— Мир суров.

— Временами — слишком суров.

Клер умолкла, прижавшись спиной к груди Тейта, в объятиях его сильных рук, и воспоминания о Джейсоне вдруг хлынули на нее потоком. Те самые воспоминания, которые с самой его смерти она старалась не допускать в свои мысли.

Она по-прежнему сильно тосковала — особенно вот в такие непредвиденные минуты покоя — по дивному ощущению его теплого тельца у себя на руках, по его родному детскому запаху. Случались мгновения, когда она отдала бы годы жизни, лишь бы услышать его заливистый смех.

Его смерть оставила брешь в ее ду-ше, брешь, которую уже никогда ничем не заполнить, и неважно — будут у нее еще дети или нет. Да, она тосковала по сыну, но тоска эта уже не была той рвущей сердце на части мукой, что изводила ее первые месяцы после его смерти. Со временем острота боли ушла, смягченная бальзамом счастливых воспоминаний. Наученная горьким опытом, она научилась черпать силы в этих воспоминаниях, когда тоска по сыну грозила захлестнуть ее.