Но разве я не была писательницей? Разве я не смогла бы придумать историю любви? Но если бы я ее сочинила, финал такой истории был бы трагичным. А кого же мне сделать героем — человеком, испытавшим глубокое чувство, потерпевшим полное крушение? Дэви Маквея? «О нет, только не его!» — подсказывал недремлющий внутренний голос. Но почему бы и нет? У него были все качества, необходимые герою-любовнику — сильному, целеустремленному, пылкому влюбленному. Я замерла на краю холма.

— Что-то случилось? — встревожилась тетя Мэгги.

Я молча качнула головой. Я отвергала и гнала от себя саму мысль о том, чтобы сделать старшего Маквея героем одной из моих будущих книг. Роя — возможно, но Дэвида Бернарда Майкла Маквея — никогда!

Но самое непостижимое: никто так и не сказал нам ни единого слова извинения за вчерашнюю ночь — никто и ничего.

Глава 4

Я начала писать роман, и его героем, вопреки всем клятвам, стал Дэви Маквей. Господи, но что же сломило мою волю? Ответ оказался прост — сама личность владельца поместья Лаутербек…

На следующий день после того воскресного чаепития мы с тетей Мэгги поехали в Борнкут, чтобы пополнить съестные припасы. А так как в Борнкуте был единственный магазин, то мы вновь встретились с его хозяйкой — миссис Тэлбот и даже с самим мистером Тэлботом. Они оба стояли за прилавком. Когда мы вошли, супружеская чета несказанно удивилась.

— Я думала, что вы не знаете Маквеев, — простодушно заметила миссис Тэлбот.

— Во время предыдущего визита я ничего не знала об этой достойной фамилии, — холодно ответила я.

— Но вы же ехали в коттедж и собирались там жить.

— Мы вели переговоры с мисс Клеверли. Надеюсь, это уточнение внесет ясность и разрешит ваше недоумение? — Тетя Мэгги воспользовалась своим испытанным оружием — тонкой иронией.

— Я ведь говорил тебе, что они наверняка договаривались с мисс Клеверли, — вмешался в разговор Тэлбот. — Мадам, — обратился он к тете Мэгги, — произошло недоразумение. Прошу извинить нас. Чем могу быть полезен?

Мы заранее составили внушительный список необходимых покупок, и я протянула его Тэлботу. Я и моя дорогая спутница произвели впечатление солидных клиентов.

— Занимайтесь своими делами. Я все подберу сам, — воодушевился мистер Тэлбот.

Пожилой джентльмен обслуживал нас с глубокой почтительностью и рвением, словно коронованных особ, приговаривая, что готов оказать любую помощь столь очаровательным леди.

— Видите ли, ма-ам, магазин для меня не главное дело в жизни. — Обращение «ма-ам», выполняло роль обоих слов: «мисс» и «мадам». — Я немного занимаюсь извозом, хотя этим особенно не заработаешь. Разве только на свадьбах или вечером после танцев в Пенрите. Потом я иногда работаю водопроводчиком, мастером по отделке домов. Помимо всего прочего я еще копаю могилы в трех ближайших деревнях. А в свободное время помогаю Дэви — большому Дэви. Он настоящий мужчина, скажу я вам.

Закрывая багажник автомобиля, Тэлбот просто ошеломил меня, спросив:

— А что вы думаете о большом Дэви?

Тетя Мэгги, мой ангел-хранитель, боясь, что я с излишней откровенностью выскажусь о владельце поместья Лаутербек, с быстротой молнии задала встречный вопрос:

— Скажите, а чем вы занимаетесь в доме мистера Маквея?

— Ну, у него там много работы. Она связана главным образом с разведением грибов; но выращивать грибы без удобрений невозможно. Самый дешевый способ получить хорошие удобрения — завести лошадей. Вот Дэви в прошлом году и купил трех лошадок. Две из них — старые тяжеловозы. Чем крупнее лошадь и чем больше трудится, тем больше от нее «этого»… — Тэлбот смутился. — В общем, у работающих лошадей «это» получается лучше — они едят больше. Понимаете? Все вполне естественно.

Я быстро скрылась в машине, не в силах удержать смех. Тетя Мэгги уселась рядом со мной, но я не отважилась даже посмотреть в ее сторону. Лисья физиономия Тэлбота глубоко просунулась в открытое окно автомобиля.

— Вам понравилась Флора Клеверли? — раздался свистящий шепот.

— В каком смысле, сэр?

— Ваше впечатление о Флоре Клеверли?

— Мое впечатление? — Я умоляюще взглянула на тетю Мэгги, но она явно не была расположена помочь мне. — Я бы сказала, что она весьма рачительная хозяйка.

— А я бы сказал, что она редкая любительница поживиться за чужой счет. — Любопытный нос Тэлбота почти прикасался к моему, и мне некуда было подвинуться от этого длинного и унылого лица. — Вы знаете, что мы с ней чуть не стали родственниками?

— Вы???

— Да, я. За ней ухаживал мой брат. Он был садовником у старых Маквеев — в те времена, когда у них еще была земля для такой роскоши. Вы, наверное, понимаете, о чем я говорю? А потом он взял и удрал в Америку.

Я кивнула головой.

— Прошло уже три года, как он умер. И знаете что? Этот наивный человек все оставил ей.

— И много он ей оставил? — полюбопытствовала тетя Мэгги.

— Две тысячи семьсот пятьдесят фунтов. Я оспорил его завещание, но дело проиграл, так как на самом деле мы были только сводные братьями, и он с малых лет заботился о себе сам. Да, Флора сорвала изрядный куш. И вы думаете, что неблагодарная каналья вложила хоть что пенни в поместье или помогла Дэви? Гроша медного не истратила. Но зато щедро бросает деньги на всякую ерунду молодому Рою. Да, конечно, Рой — ее любимчик и самый бессовестный попрошайка отсюда и до… — после небольшой паузы Тэлботу удалось найти подходящее сравнение, — …до самого Коккермута. Вам следует помнить об этом, ма-ам, если этот бездельник попросит у вас взаймы. Вы будете не единственными, кому Дэви придется возвращать деньги перед отъездом.

— Неужели Рой Маквей оказался таким ничтожным?

— Именно так. — Длинный нос Тэлбота двигался вверх-вниз, словно что-то вынюхивая. — Вы вериге в дурной глаз? — вдруг спросил наш собеседник.

— Дурной глаз? Я… я не знаю.

— Значит, не верите, а зря, мисс Дадли. Дэви кто-то сглазил. Даю вам голову на отсечение.

Тэлбот немного подался назад из окна машины. Обращаясь к нам обеим, он сказал несколько высокомерным тоном:

— Вы, надеюсь, не сочтете меня пустым болтуном? В любом случае, раз вы собираетесь жить здесь довольно долго, я подумал: будет лучше, если я вам раскрою глаза на некоторые странные обстоятельства, имеющие место во взаимоотношениях обитателей поместья. Дамы иногда приукрашивают жизнь — из-за своей природной доверчивости.

Тэлбот снова глубоко просунулся в окно машины и, обращаясь только к тете Мэгги, изрек:

— Надеюсь, вы понимаете, ма-ам, что с первым встречным я не был бы столь откровенен; но меня искренне беспокоит происходящее в Лаутербеке.

— Да, да, мы ценим вашу откровенность, — ответила тетя Мэгги. Убедившись, что почтенная леди осознала всю важность поведанного им, Тэлбот убрал свое туловище из машины. Мы поняли: милостивое разрешение двинуться в путь нами получено.

На ближайшей тихой улочке мы от души расхохотались. Я забыла, когда еще я так беззаботно смеялась. Но, несмотря на наш добродушный смех, я знала, что мы увезли из магазина Тэлбота нечто большее, чем просто продукты, и встретили надежного человека, который мог стать настоящим другом для тех, кто пришелся ему по душе.

Мы не сразу возвратились в коттедж, а совершили небольшое турне по живописным уголкам графства. Начали с любимого Тэлботом Коккермута, затем проехали в Мэрипорт, оттуда по кругу: в Дервентуотер, Кеглвик и Алсуотер и только после этого путешествия вернулись домой. Теперь я уже называла коттедж нашим домом.

Поездка была не из легких, однако увлекательной. Мы попали в коттедж около пяти часов вечера, изрядно уставшие.

Больше часа мы отдыхали, не в силах подняться наверх, чтобы сменить платья. Когда же я наконец поднялась в мансарду, то услышала странный звук, похожий на чьи-то сдавленные рыдания. Они доносились с чердака. Не долго думая, я приставила лестницу к стене и открыла люк на чердак. На голом полу ничком лежала Франни. Она приподняла головку, и я заметила промелькнувшее в ее глазах разочарование. Я села на пол рядом с девушкой.