- Элси, стой! Подожди меня, пожалуйста! – взвыла Кира.

- Нет, остановись! – кричала Гермиона, но Кира ее не слышала. Она проскочила через магический барьер в дверном проеме и бросилась вверх по лестнице.

- Грейнджер, не вздумай! – взревел где-то сзади Малфой. Гермиона задумалась буквально на миг, а потом смело бросилась за магический барьер. Проходя через него, она ощутила обжигающее тепло магии, будто летние солнечные лучи мазнули по ее коже, а затем она, будто в воду, нырнула в стылый воздух коридора. Черные по-прежнему стояли, образовывая коридор, и никто из них не сделал даже попытки потянуться к ней.

- Грейнджер! Грейнджер, соплохвост тебя задери! – закричал Малфой, но она уже была на лестнице.

- Я убью тебя, Гермиона Грейнджер! – прокатился его разгневанный рев по пустому замку, а затем раздались его торопливые шаги.

Гермиона мчалась по замку, пытаясь догнать Киру, чья фигурка изредка подсвечивалась отблесками молний за окном.

- Стой, дрянная девчонка! – крикнул где-то позади Малфой, и было непонятно, к кому он обращался. Одно было ясно: Малфой в бешенстве.

Мрак шипел в уголках замка, темно-серый туман стелился по коридору, приглушая их шаги. Гермиона подумала бы, что бежит по мягкому ковру, если бы туман не щипал ее лодыжки, тормозя и мешая двигаться. Когда Черный выплыл из-за угла, она даже не раздумывала.

- Сектумсемпра!

«Умница», - удовлетворенно прошептал голос в голове. Тот самый, что подсказывал ей нужные чары, нашептывал страшные вещи, тянул в пучину тьмы и при этом не позволял сдаться.

- Сектумсемпра! – второй Черный рухнул, рассеченный на три части, и плеск воды, лившейся из его ран, был почти не слышен в тумане.

- Грейнджер, ты ополоумела! – прокричал откуда-то сзади Малфой, но Гермиона одарила Сектумсемпрой еще двоих Черных, после чего голос в голове зашелся восторженными воплями, а Малфой – что в голове, что за спиной – выругался и затих.

- Кира, немедленно остановись! – кричала Гермиона.

- Грейнджер, брось ты ее! – умолял сзади Малфой, у которого, кажется, сбилось дыхание.

- Перестаньте! – голос Джереми догнал их в коридоре восьмого этажа. – Остолбеней!

Гермиона отпрыгнула к стене, и заклинание Джереми ударило Кире аккурат между лопаток. Она упала, издав жалобный полуписк-полувсхлип. Черная накинула капюшон и подплыла к обездвиженной Кире.

- Сектумсемпра! – взвизгнула Гермиона, разрывая ее чарами надвое. – Сектумсемпра! Сектумсемпра!

Она исступленно полосовала части Черной, заставляя их разливаться все большим количеством воды.

«Да, моя хорошая, вот так. Это твоя месть и твое избавление», - шипел в голове голос.

- Грейнджер, - Малфой осторожно тронул ее за локоть, и Гермиона прыжком развернулась к нему. Ее палочка уперлась в его солнечное сплетение.

- Гермиона, тебе нужно успокоиться, - осторожно проговорил Джереми, поднявший в воздух бесчувственную Киру и, по всей видимости, готовый вернуться в зал. – Пойдем к нашим. Успокоишься. Может, перекусишь.

Гермиона уже готова была согласиться, но в другом конце коридора мелькнула фигура Черного. В голове что-то очень тихо щелкнуло, и она почувствовала, как внутри поднимаются волны гнева. Сколько же в ней было злости. Сколько накопилось за все те годы, что она была примерной ученицей, верной подругой и хорошей дочерью. Сколько раз она гасила это в себе, выплакивая по ночам жалкие крохи обиды, а злобу – так и вовсе загоняла на дно, на самое дно души. Гермиона всегда была той, кем ее хотели видеть остальные, ни разу не дав себе возможности побыть той, кем хотела она. Один-единственный раз, когда Рон решил встречаться с Лавандой, она выплеснула гнев. Но чего стоили желтые птички по сравнению с той волной, что поднималась в душе сейчас.

Фигура на противоположном конце коридора замерла, и Гермионе померещилось, что под капюшоном мелькнула рыжая прядь. Глубокий рваный вдох. Ворчащий выдох.

- Грейнджер, - Малфой отступил от нее на полшага и пристально всмотрелся в ее лицо. – Грейнджер, спокойно.

Как ни странно, его слова лишь сильнее разбередили рой внутри. Туман над полом, что мешал ей гнаться за Кирой, теперь словно подстегивал ее. Порыв ветра промчался по коридору.

«Иди ко мне, Гермиона», - послышался в голове голос Рона.

- Грейнджер, что ты делаешь? – Малфой был непривычно тих и серьезен. Если бы только она могла это заметить.

«Иди, - шепнул голос в голове. – Он не знает, что зовет не жертву, а свою погибель. Иди и покажи ему это».

- Грейнджер, Черные, - опасливо проговорил Малфой.

Гермиона и сама видела краем глаза, что из аудиторий, коридоров и потайных проходов одна за другой выходят черные фигуры. Они шипели и облизывались, они тянулись к ним тем, что должно было быть лицом, словно принюхиваясь. Один Черный потянулся к Малфою рукой, но Гермиона среагировала быстрее, чем тот успел что-то заметить. Короткий, хлесткий удар взмах палочки, тихий всплеск падения руки на каменный пол. Сектумсемпра была невербальной, и Малфою понадобилась пара мгновений, чтобы заметить, что что-то случилось. Черный отшатнулся, и шипение его до боли напоминало плач. Вероятно, Гермионе стало бы его жалко в любое другое время, но только не теперь, когда кровь гудела в висках, а голос в голове подстегивал ее.

«Закончи начатое».

- Грейнджер, - предостерегающе проговорил Малфой и положил два пальца на ее палочку, опуская ее вниз. – Грейнджер, будь благоразумна.

Гермиона посмотрела на него невидящим взглядом и молча развернулась туда, где замерла черная фигура, под капюшоном которой отчетливо виднелся клок рыжих волос.

«Грейнджер, не вздумай», - взвыл в голове голос Малфоя.

«Гермиона, иди ко мне», - вторил ему голос Рона.

«Ты можешь. Ты знаешь, что делать», - прошипел ее наставник и помощник.

- К черту, - прошептала Гермиона и двинулась по коридору вперед.

Черные расступались, прижимаясь к стенам, и даже серый туман расползался из-под ее ног, от чего шаги разносились гулким эхом по замку.

- Уходи, - тихо проговорил за спиной Малфой. – Бери девчонку и уходи.

- А ты? – Джереми был взволнован.

- Я, - Малфой прерывисто вздохнул. – Я пойду за ней. Все очень плохо.

Гермиона шагала по коридору, почему-то чеканя шаг. Как будто бы Черные могли испугаться ее поступи. Где-то сзади, видимо, не рискуя подходить ближе, шел Малфой, но его шаги были глухими, словно туман окутывал его ноги, мешая двигаться дальше. За ними смыкались ряды Черных, отрезая путь к отступлению, но Гермиона этого не видела и не слышала. Она шла за той фигурой, что плыла впереди. Из души странным образом испарилась вся тоска, жалость стала пустым звуком. Только чеканный шаг, только немигающий взгляд, устремленный вперед, только занесенная рука с волшебной палочкой, готовая резать, раскраивать, разрывать. Слишком долго Черные шли за ней. Теперь она будет идти за одним из них.

«Ты ведь знаешь, что делать», - наставляющий голос был ею доволен.

«Знаю», - она впервые ответила.

«Грейнджер, что ты собираешься делать? Что ты, хвосторога тебя дери, творишь? Остановись!» - кричал в голове Малфой, но его голос тонул в грохоте грома за окном. Дождь словно захлебывался сам собой, молнии сверкали одна за другой, высвечивая каждую черточку на лице Гермионы. Раскаты грома за окном стали просто непрерывными, где-то за спиной завывали, шипели, скрипели Черные, но шаги Гермионы все равно выделялись изо всей этой вакханалии звуков.

Фигура впереди нее оборачивалась, словно переспрашивая: «Ну, ты идешь?» Однако по мере того, как они двигались дальше и дальше, Черный оглядывался все реже, по всей видимости, слыша ее шаги. А потом он почувствовал ее намерения и ускорился. Он плыл над полом быстрее, а Гермиона не прибавила шагу ни на йоту, но расстояние между ними было все тем же. В мыслях стало удивительно пусто. Если Малфой и пытался до нее достучаться, ему стоило дождаться своей очереди. Сейчас Гермиона должна была посмотреть в лицо своей боли, поздороваться со своим страхом, увидеть, насколько силен гнев в ее душе и обрушить его весь на голову Черного.