— Ваша абсолютная уверенность в том, что мы не многим лучше варваров, отвратительна, моя дорогая мадам, — сказал он с горечью. — Но я о другом Вы ведь не всерьез предлагаете взять чрезвычайно ослабленную после родов женщину и новорожденного с собой в ваше глупое путешествие?

— А как, по-вашему, я должна поступить? — яростно возразила Сара. — Бросить бедняжку на улице, чтобы ее нашли ваши солдаты?

Снова его губы крепко сомкнулись, будто он запрещал себе говорить. Наконец, ничего не ответив, он вернулся обратно к повозке.

— Залезайте! — сказал он, грубовато подталкивая ее. — Я начинаю думать, что я, должно быть, такой же сумасшедший, как и вы.

Он в сердцах взял вожжи, и повозка тронулась дальше.

Сара с упрямым удовольствием сообщила ему:

— Если вы так будете стегать бедную лошадь, вы испортите хорошее впечатление, которое о вас едва сложилось, капитан. Вам следовало бы знать: нельзя вымещать свой гнев на животных.

Он судорожно сглотнул и разъяренно посмотрел на нее, но все же опустил руки.

— Да, мадам, — сказал он с фальшивым послушанием. — Есть еще какие-либо советы или инструкции? Молю вас, не томите бесплодным ожиданием.

— Ну, если вы так уж хотите, — прохладно ответила она. — Я хочу попытаться уговорить поехать с нами одну пожилую леди, и именно поэтому я и захватила в первую очередь мягкую перину. Сверните на следующем повороте. Ее дом недалеко отсюда.

Он снова судорожно сглотнул и последовала веская пауза. Затем он сказал гораздо более естественным голосом, чем все, что она от него прежде слышала:

— Не знаю, что в вашей стране понимают под словами «сумасшедший дом», но я начинаю думать, мадам, вы родом оттуда. Взять с собой больную девчонку и ее крошечного ребенка — отменная глупость, но даже вы, мадам, не можете предложить взять с собой старую женщину.

— Почему же? Именно это я и предлагаю, — ответила Сара нетерпеливо. — А заодно ее пожилого слугу. Поворачивайте здесь.

Замешкавшись лишь на мгновение, он так и поступил. К счастью, они находились в той части города, куда огонь еще не успел добраться, поэтому они смогли наконец отдышаться как следует. Сара была почти счастлива, ибо это означало, что мисс Дэнвилл скорее всего жива, а если так, она, без сомнения, была потрясена вероломством британцев.

Но не успели они достигнуть дома мисс Дэнвилл, как Сара опять резко вскочила и крикнула:

— Стоп! Притормозите! Ну же! Ой, бедненький!

— Боже праведный, что на сей раз? — поинтересовался капитан, и в голосе его слышался неподдельный страх. Однако он сделал, как ему приказали, лишь бы она не выпрыгнула на полном ходу из повозки.

На лице его отразилось потрясение, когда он понял, что речь идет не о человеке, а о большой дворняге, сильно пострадавшей от огня. Она пряталась в придорожной канаве и жалобно скулила.

— О Боже! — воскликнул капитан с отвращением. — Вы же не можете серьезно предлагать... Осторожнее, вы, безрассудная девчонка. — Капитан снова бросил вожжи в руки Десси. — Он может быть опасен.

Но Сара уже склонилась над жалким животным.

— Во-первых, собаки ничуть не опасны, — заявила она голосом, в котором слышалось собственное превосходство. — А во-вторых, это не «он», а «она», — добавила Сара, неожиданно сделав маленькое открытие. — У бедняжки скоро должны появиться щенки. Ох, как она сильно обгорела.

Теперь капитан бесцеремонно отстранил ее и нагнулся над жалким существом. Умелыми руками он ощупал собаку и сухо заметил:

— Заверяю вас, не слишком скоро. И это замечательно, потому что я ни на минуту не сомневаюсь: вы не оставите на обочине ни будущую мамашу, ни ее многочисленный выводок.

Но вопреки его словам, его руки были мягкими и нежными, и он прекрасно знал, что делает. Бедная, испуганная и дрожащая от усталости лошадь в этот момент взглянула на него с явным одобрением. Он это заметил и воскликнул:

— Нечего на меня глазеть! Я и сам не знаю, что творю. Если бы я мог выбирать, я бы поехал дальше, не испытывая никаких угрызений совести, но я лишен выбора.

Он взглянул на Сару, понял, что она за ним наблюдает, и его лицо помрачнело.

— Забирайтесь обратно в экипаж. Я согласен, забирайте бедняжку и ее будущих детенышей, но хочу вас предупредить: это абсурд. Поймите же, вам следует больше думать о себе, а не об этой дворняжке, беременная она или нет. Кроме того, вы собираетесь спасти старую леди заодно с ее старым слугой, а куда мы их посадим?

— Мы найдем место, — упрямо сказала Сара. — И пусть это вас не касается! Мне лучше знать, кого я возьму в мой собственный экипаж! Что в этом чемоданчике, Десси? Одежда? Капитан, чем возражать по любому поводу, лучше помогите мне приладить чемоданчик сзади повозки.

После очередной опасной паузы капитан неожиданно рассмеялся.

— Боже мой, я боюсь даже предположить, кто будет следующим, мадам. Отойдите. Я сам подниму это несчастное животное, а потом сяду и стану молиться, чтобы мы больше не встретили никого, кто был бы достоин вашей жалости, в противном случае этот Ноев ковчег не выдержит.

ГЛАВА 5

Элси немного потеснилась, и капитан пристроил собаку в задней части повозки на шали, пожертвованной Сарой в качестве мягкой подстилки.

— Кажется, я уже говорил: вам шаль нужнее, чем этому несчастному животному, — сказал он примирительно. — Заодно должен вас предупредить, если вы собираетесь ехать через позиции британских войск в таком виде, даже моя защита, мадам, вряд ли вам поможет.

Она быстро взглянула на него своими блестящими глазами и в раздражении поправила разорванное платье.

— Если вы не можете управлять своими людьми, капитан, что вы делаете в нашей стране?

Он почему-то повеселел, прежнее плохое настроение исчезло; возможно, он смирился со своей судьбой.

— Видит небо, я сделал все, что мог, — сказал он — без особой надежды на ответ. — И прошу, мадам, не посчитайте сказанное мной за грубость, но я больше не намерен возражать, что бы ни пришло вам в голову. Не желаете ли вы разместить вашу древнюю подругу в задней части повозки, между ребенком и бездомной собакой? В таком обществе путешествие покажется ей еще приятнее. Да, я забыл о ее старом и верном слуге. Как бездумно с моей стороны!

Сара проигнорировала его сарказм и сделала попытку забраться обратно на сидение.

— Боже праведный, не думаете ли вы, что она станет возражать против этого? Еще ребенком она сражалась с индейцами, не говоря уже о британцах в последней войне. Вы убедитесь, капитан, что американские женщины вовсе не беспомощные создания, как вам представлялось.

— Да, я начинаю понимать, мадам. — Он с преувеличенной церемонностью подсадил ее в повозку, потом взглянул на нее и мирно добавил: — Лучше возьмите это.

«Это» оказалось его мундиром, который капитан снял и набросил ей на плечи, несмотря на ее протест. Красный мундир пах табаком и порохом, он являлся символом британской тирании, и ей следовало бы без сожаления отвергнуть его. Но платье ее было порвано, а ночь, несмотря на пожар, делалась тем холоднее, чем дальше они уезжали от центра города, и, как ни странно, Сара обрадовалась ненавистному прежде мундиру и с каждой минутой проникалась все большей благодарностью за то тепло, которое он ей приносил.

Сара с любопытством взглянула на пятно крови, темнеющее на левом рукаве рубашки капитана из-под наспех намотанной и тоже пропитанной кровью грязной повязки, но промолчала.

Капитан, повинуясь ее приказу ехать к дому мисс Дэнвилл, заметил на ходу, словно между прочим:

— Вы замечательная женщина.

— Почему? — спросила она. — Потому что не хочу бросать своих друзей в захваченном врагами городе?

— Я знал, что мы скоро вернемся к этому разговору, — ответил капитан. — Я имел в виду другое, по крайней мере, отчасти. В любом случае, позвольте узнать, сколько вам лет?

— В следующем месяце исполнится двадцать четыре.