— А ты что же не дашь ему развода, жалкая дура? — рассвирепела Давина, — думаешь, он захочет быть с тобой?

После ее слов Виктория рассмеялась так громко, что стоящие напротив нее несостоявшиеся молодожены, застыли, не сводя с ведьмы, глаза которой начали пылать зеленым огнем ошеломленных взглядов.

— Меня интересует лишь Хелен, — наконец проговорила она, глядя только на Кола, — и коль уж все вопросы в вашей семье решает Клаус, то пусть на встречу приходит он. Если вы навредите ей, мы почувствуем это, и активируем камень. У вас есть три дня.

И, не говоря больше ни слова, Тори, круто развернувшись, исчезла в сумерках кладбищенской ночи.

Я знаю, о чем ты думаешь, ведьма…

Низкий голос звенел в ушах Хелен, когда она широко распахнула глаза, просыпаясь. Старое одеяло сбилось вокруг нее бугристым комком, и девушка подтянула к себе колени, старясь укутаться сильнее.

В спальне было ужасно холодно. Чертов Первородный, даже не подумал о ее комфорте, заняв комнату с камином. Ей же досталась крошечная спаленка, где не было ни малейшего намека на батарею или какой-то другой источник тепла. Хелен прищурилась, тяжело вздыхая.

Помимо холода, ее также мучила жажда, и голод, но памятуя о том, как Майклсон вчера выполнил ее желание, касающееся одежды, девушка не решалась больше обратиться к нему хоть с какой-то просьбой. Кровосос и так вел себя слишком подозрительно. Не упрятал ее в подвал, как его братья и даже позволил принять душ. Хелен, прежде знавшая Первородных лишь по рассказам сестры и ведьм из Французского квартала, по непонятной ей самом причине, всегда считала самым опасным из них не маньяка-гибрида, а именно благородного вампира, который сохраняя ледяное выражение лица, не задумываясь вырывал сердца своим врагам и не только. Сейчас же с ней рядом был мужчина, которого она…

…которого она могла бы даже посчитать привлекательным.

Хелен зажмурилась и покачала головой, стараясь отогнать от себя эти глупые мысли.

Элайджа Майклсон был врагом. Он похитил ее и угрожал убить. И сделал бы это, не будь у Крис и Тори столь необходимый его семье артефакт. Поэтому, даже думать о том, что…

— Проснулась, ведьма?

Холодный голос Первородного, прервал мысли девушки и она подняла на него испуганный взгляд, сильнее кутаясь в одеяло.

— Тебя не учили стучать? — сузила голубые глаза Хелен, — я могла бы быть без одежды!

— Если бы я хотел полюбоваться на твои сомнительные прелести, я бы сделал это еще вчера, пока ты была в душе, — безразлично отозвался Элайджа, от чего девичье лицо смущенно вспыхнуло.

— Сомнительные? — неверяще проговорила она.

— А ты, что будешь доказывать обратное? — вскинул бровь вампир, — я не настроен на утренний стриптиз.

— Я…что?! — взвилась Хелен, — да как ты смеешь?! Ты — отвратительный, мерзкий кровосос! Как и вся твоя поганая семейка! Вас всех нужно стереть с лица земли!

Едва ведьма успела договорить, Майклсон, чье прежде спокойное лицо, отражало едва сдерживаемую ярость, вихрем оказался рядом с ней, с силой стискивая тонкое запястье, и резко потянул ее на себя, заставляя встать с постели.

— Я думал, ты поняла, что не стоит дразнить меня, Хелен, — очень тихо проговорил он, глядя прямо в испуганные голубые глаза дрожащей девушки, которая стояла перед ним босая на холодном полу, в одном только неглиже, — до этого момента я был мил с тобой, даже очень. Уверена, что хочешь познакомиться с другой стороной моей натуры?

Глаза Элайджи почернели, на его красивом лице зазмеились темные вены, а его совсем не добрая улыбка продемонстрировала острые клыки. Обличье вампира еще больше испугало Хелен, и она сжалась, стараясь отступить назад от удерживающего ее Первородного, который не сводил с девичьего лица пристального взгляда, довольный ее реакцией.

— Я все поняла, — наконец прошептала ведьма, нерешительно поднимая на своего мучителя глаза, — я все поняла. Прошу, отпусти!

— Это было последнее предупреждение, ангелочек, — холодно отозвался Майклсон, резко отбрасывая от себя ее руку, — впредь веди себя также, как и выглядишь. А сейчас, одевайся, и спускайся вниз. Я приготовил тебе завтрак, хотя, сейчас вижу, что это с моей стороны были явно лишние хлопоты.

Сказав это, Элайджа устремился к двери, но его остановил тихий голос Хелен.

— Мне нужна твоя помощь, — прошептала она, и ее слова были едва слышны от стыда, — я не смогу сама одеться с… с этим…

Хелен подняла вверх скованные цепями руки, и Элайджа окинул взглядом ее фигурку, которую совсем не скрывало кружевное неглиже.

— Минута, — проговорил он, — не успеешь, будешь ходить голой.

И, верный своему слову, Майклосон снял с нее цепи, отворачиваясь к двери.

— Ты не мог бы выйти? — с мольбой выдохнула ведьма.

— Минута, Хелен.

Тяжело вздохнув, девушка, поняв, что дальнейшие споры бессмысленны, стянула с себя кружевную тряпицу, и вытащив из принесенной Первородным вчерашним вечером коробки, первую попавшуюся одежду, которым оказалось довольно короткое вязаное платье, натянула его на себя. Едва она успела закончить, как Элайджа повернулся к ней лицом.

— Вот видишь, оказывается ты можешь быть послушной, — обводя взглядом обтянувшее точеную фигуру платье, — хотя я посоветовал бы тебе что-нибудь потеплее.

— За минуту сложно было сделать выбор, — прищурилась Хелен, надувая губы, — ты что-то говорил про завтрак?

— Идем, — покачал головой Майклсон, видя, что покорности его пленницы хватило не надолго. Он распахнул перед ней дверь, пропуская вперед, и маленькая блондиночка, надев свои туфельки, гордо прошла к выходу, направляясь в гостиную.

Пока они шли к накрытому столу, Элайджа, как не старался, не мог отвести взгляда от округлой женской попки, соблазнительно покачивающейся при ходьбе.

«Это все последствия воздержания» — на автомате подумал он, мысленно укоряя себя, за столь нелогичное поведение. Вот только веры в эту мантру было все меньше.

Оказавшись в гостиной, Хелен удивленно оглядела сервированный стол, и Майклсон заметил, как жадно она смотрит на кувшин с водой.

— Присаживайся, — уверенно произнес он, отодвигая стул, на который ведьма осторожно присела, так и не решаясь приступить к трапезе.

— Ешь, — требовательно проговорил вампир, указывая девушке взглядом на тосты и дымящуюся чашку с кашей.

Хелен тихонько вздохнув, взяла ложку. Очень медленно она наполнила ее едой и поднесла к губам.

— Я не собираюсь травить тебя, — потеряв терпение, процедил Элайджа, сверля девушку недовольным взглядом.

Ведьма подняла на него свои огромные глаза, и наконец, сунула ложку с кашей в рот. Мгновенно проглотив ее, девушка потянулась за второй ложкой, и через несколько минут ее тарелка опустела.

— Понравилось? — довольно спросил Майклсон, явно напрашиваясь на комплимент.

— Нет, — хмуро отозвалась Хелен, — но я была очень голодна. В следующий раз готовить буду я, нет смыла напрасно переводить продукты.

Лицо вампира ошеломленно вытянулось, а ведьма невинно захлопала ресницами, будто осознавая свой промах.

— Прости, — невинно улыбнулась она, — я не то сказала. Твоя каша вполне… съедобная.

Элайджа только закатил глаза. Он ни на секунду не поверил в ее показушную вину.

После завтрака Хелен хотела погулять, но Майклсон лишь отрицательно покачал головой, указывая ей на библиотеку.

— Можешь развлекаться чтением.

— А ты чем займешься? — вскинула бровь ведьма.

— Тебя это не касается, — холодно ответил он, — или хочешь, чтобы мы перешли к твоему допросу, на котором настаивали мои братья?

— Можешь переходить, — прищурилась Хелен, — но только потеряешь время. Я понятия не имею ни где моя сестра, ни куда она спрятала ваш чертов камень.

— Тебя хоть раз пытали, ангелочек? — почти ласково проговорил Элайджа, подходя к удивленной девушке вплотную, и касаясь кончиками пальцев нежной щеки, — почему-то, я уверен в том, что нет…