Стоны ведьмы становятся криками, и вампир подается вперед, устраиваясь меж широко разведенных ножек. Он склоняется к грудкам ведьмы, терзая их чувствительные вершинки, а потом, сильным толчком входит в нежное тело, раз за разом наполняя его собой.

Хелен движется ему навстречу, льнет к мужской груди, обвивает руками шею Первородного, и с розовых губ срываются едва слышные слова:

— Я — твоя. Только твоя, Элайджа.

В голове вампира все смешивается воедино. Близость любимой сводит с ума, и в этот миг он ясно понимает, что просто не сможет ее прогнать. Не сможет сам, добровольно отказаться от своего счастья. И пусть он будет самым большим эгоистом на свете, ему плевать. Он отпустит Хелен, только если она сама захочет уйти. Только если сама предпочтет другого мужчину.

Сейчас же существует только он и доверчивый ангелочек, который стоном встречает каждый его толчок, отдаваясь Первородному без остатка.

Майклсон, сам не замечая, переходит на вампирскую скорость. Он берет Хелен, как никогда ранее, и только ее громкий крик и ногти, что впиваются в широкие плечи, заставляют Элайджу немного замедлить темп.

— Прости, — шепчет он, прямо в приоткрытые розовые губки, — я…

— Все хорошо, — выдыхает в ответ Хелен, — только не останавливайся.

Элайджа и не собирается. Напряженный член скользит в тесном лоне, до тех пор, пока оно не начинает пульсировать, и тогда вампир изливается в Хелен, упиваясь ее громким криком наслаждения.

— Я боюсь залюбить тебя до смерти, — хрипло говорит Элайджа, глядя раскрасневшейся ведьме, которая пытается выровнять дыхание, прямо в глаза.

— Это будет не самая худшая смерть, — отвечает с улыбкой Хелен и медленно поднимается с постели, — я в душ.

Первородный смотрит вслед уходящей ведьме, и на мгновение ему становится страшно, от того, что только что, он сам, своими руками едва не разрушил собственное счастье.

Но вдруг это случится уже завтра? Вдруг Хелен сама захочет уйти, предпочтя другого? Больше никогда не будет ему принадлежать, не обнимет, не поцелует, не назовет любимым?

Эти мысли проносятся в голове Элайджи ослепляющим хороводом, и вампиру становится трудно дышать. Он сам толком не понимает, как оказывается в душевой кабине, рядом с Хелен.

Ведьма нежится под струями теплой воды и вздрагивает, видя рядом с собой Первородного, который смотрит на нее совершенно безумными глазами. Без единого слова Элайджа разворачивает Хелен к себе спиной, прижимая грудью к прохладной стене и заставляя слегка прогнуть спинку.

Он скользит руками по влажному телу любимой, не пропуская самых чувствительных участков, словно пытается запомнить каждый его миллиметр. Вампир не видит, как на розовых губках расцветает счастливая улыбка. Хелен явно по вкусу то, какое влияние она имеет на Первородного, который не может выпустить ее из своих рук ни на миг.

Округлая попка упирается в пах вампира, и ведьма ведет бедрами, дразня своего возлюбленного, плоть которого стремительно твердеет, наливаясь желанием.

Хелен прикусывает губу, шире разводя бедра, когда чувствует, как Элайджа медленно наполняет ее собой, входя до самого основания. На мгновение он замирает, наслаждаясь слиянием их тел, и его ладони сжимают нежные груди ведьмы, покручивая соски.

Хелен трясет от желания, и она двигает попкой, насаживаясь на каменный член, пока не ощущает теплые струи воды, которые бьют прямо на ее промежность. Вампир водит насадкой душа, дразняя набухший клитор, и по хрупкому телу будто проходит разряд тока.

С одной стороны Хелен чувствует холодную стену душевой кабины, а с другой горячее тело вампира, который прижимает ее к себе, раз за разом наполняя собой. И Хелен не выдерживает гаммы чувств и новых вершин удовольствия.

— Элааайджа, Элаааайджа, — кричит она, пытаясь отвести руку Майклсона, которая направляет поток воды, но это лишь сильнее разжигает вампира.

Он крепче сжимает ведьму в своих объятьях, делая толчки более глубокими, и миг спустя в глазах Хелен все темнеет, и она, задыхаясь в экстазе, бурно кончает, выкрикивая имя любимого. Лоно ведьмы стискивает плоть Элайджи, и он следует за ней, изливаясь в оглушающем оргазме.

Пару секунд они просто стоят, не выпуская друг друга из объятий, прежде чем тишину нарушает обессиленный голос Хелен.

— Ты сумасшедший, — выдыхает она нарочито обижено, но на ее лице в этот миг появляется счастливая улыбка, — я завтра ходить не смогу.

— Ты меня делаешь таким, ангелочек, — отвечает Элайджа, смывая с дрожащих ножек ведьмы следы любовных утех, — а если ты и в правду не сможешь ходить, я буду носить тебя на руках.

Вампир вытирает капли воды с тела Хелен, укутывает любимую в полотенце и выносит из ванной комнаты. Он осторожно устраивает ее на смятой постели, и Хелен, едва уложив голову на подушку, ловит горящий желанием взгляд Первородного, который устраивается рядом с ней. Правая ладонь вампира мягко стискивает ягодицу ведьму, а затем скользит меж бедер девушки, но та успевает поймать руку Элайджи, удерживая ее за запястье.

— Давай продолжим завтра, — уставшим голосом шепчет Хелен, прикрывая глаза, — я сейчас усну.

— Конечно, отдыхай, ангелочек, я только поглажу тебя, только коснусь — тихо отвечает Майклсон, разворачивая девушку к себе спиной.

Хелен сразу засыпает, а Элайджа еще долго перебирает ее волосы наслаждаясь ароматом любимой.

Хелен с улыбкой наблюдала за тем, как Элайджа готовит ей завтрак, ловко переворачивая румяные блинчики. Вампир орудовал лопаткой, словно заправский кулинар, и ведьма не могла сдержать смеха от того, когда на его лице отражалась гордость за особенно удачный кульбит, совершенный его очередным творением. Но затем внимание Первородного привлекла стоящая перед девушкой тарелка, которая была совершенно пустой.

— Почему ты ничего не ешь, ангелочек?

— Потому что я скоро лопну, — закатив глаза, отозвалась ведьма, ловя обеспокоенный взгляд вампира, — или стану очень толстой.

— Сомневаюсь, — с улыбкой отозвался Элайджа, отвлекаясь от готовки и присаживаясь рядом с Хелен, — но даже если и так, ты все равно останешься самой красивой ведьмой во всем…

— Это место уже занято! — не дал закончить брату фразу появившейся на кухне Клаус, следом за которым шла Кристина, ловя носом запах выпечки.

— Чудесно, что вы так заботитесь обо мне, — с улыбкой выдохнула она, и присев рядом с Хелен, которая едва сдерживала смех от того, как вытянулось лицо Элайджи, подвинула к себе блюдо с блинчиками, — мы с малышом немного проголодались…

— Конечно, Кристина, — выдавил из себя старший Майклсон, и в этот миг его руки коснулись тонкие пальцы Хелен, — приятного аппетита, — добавил он уже мягче, на что Крис только коротко кивнула, засовывая в рот очередной кусок теста и закатывая глаза от удовольствия.

— Вот уж кто точно наберет ни один десяток фунтов, — едва слышно проговорила Хелен, улыбаясь.

— Это все малыш, — поспешила оправдаться черноглазая ведьма, — ты же знаешь, я ем, как птичка…

— Угу, — насмешливо протянула в ответ ее сестра, — как страус.

На лице Элайджи появилась легкая тень улыбки, а Клаус не сдерживаясь громко рассмеялся, отчего щеки Крис стали алыми.

— Уже считаешь за нами каждый кусок? — сузила глаза, процедила она, глядя на веселящегося гибрида.

— Что ты, любовь моя, — переведя дыхание, отозвался тот, — я совсем не против, если ты немного округлишься. Особенно в некоторых местах, — и взгляд Клауса прошелся по пышной груди сердитой ведьмы, — нет предела совершенству, как говорится…

Лицо ведьмы немного смягчилось, и все же она надула губы, окинув возлюбленного недовольным взглядом.

— Принеси мне кофе, — приказным тоном проговорила она, на что Клаус, картинно раскланявшись, на вампирской скорости оказался у кофейника, наполняя чашку дымящейся жидкостью.

Через мгновение она уже стояла перед ведьмой и Крис, покосившись на улыбающегося гибрида, сделала небольшой глоток.