От страха я не стучусь, а просто толкаю дверь.

От развернувшейся передо мной картины у меня отвисает челюсть. Умом я понимаю, что мне следует тут же развернуться и уйти. Но я застряла. Просто приросла к полу. Нужно хотя бы отвернуться. Но я не могу. В голове стучит одна мысль: меня не должно здесь быть. Я не должна, бл*дь, это видеть. Ни в коей мере. Но я как дура продолжаю таращиться.

«Что здесь, черт возьми, происходит?!»

Кай. Целует. Тиган.

Полный вперед! Все на выход!

Его язык полностью проник в ее рот. Его рука лежит на ее шее. А ее — на его рубашке. Казалось, тут абсолютно нечему удивляться, и все же... Связь между Каем и Тиган очевидна для всех. Возможно, лишь кроме Бёрка.

Вот дерьмо! Бёрк...

Зачем мне эта информация?!

Дерьмо! Дерьмо! Черт!

Теперь у меня только два выхода: либо настучать на Тиган, либо солгать Бёрку.

«Бл*дь! Какого черта я вошла?! И почему все еще стою здесь, как полная извращенка?»

Грубо толкнув Кая в грудь, Тиган отталкивает его от себя.

— Ты не можешь просто поцеловать меня, Кай. Твое прикосновение — это не какой-то чудодейственный способ излечения моей психики. Целых два года ты избегал физического контакта со мной. Ты столько раз отталкивал меня, что я давно сбилась со счета, — она обхватывает себя руками. Кай встает с кровати и трет ладонями лицо. — К черту тебя. Ты не можешь вот так просто ворваться и попытаться все исправить! — слезинка скатывается по ее лицу и падает.

Я медленно отступаю назад, надеясь, что ни один из них не заметит меня. Но, похоже, уже слишком поздно. Кай поворачивается, чтобы уйти, и застывает на месте. Его глаза, встретившись с моими, округляются от удивления.

Кажется, меня поймали...

Нет, подожди, это ведь их поймали?

Теперь это уже не имеет значения. У меня нет ни единой возможности улизнуть. Я неловко поднимаю руку в молчаливом приветствии. Кай игнорирует мой жест и стрелой проносится мимо меня. А Тиган бросает нервный взгляд в мою сторону.

Черт подери! Я не смогу сделать вид, что ничего не видела.

Прокашлявшись, я делаю шаг в комнату, стараясь вести себя, как ни в чем не бывало.

— Знаешь, по мнению Бёрка, у тебя уже достаточно сил, чтобы немного прогуляться по дому. Думаю, тебе уже надоело сидеть на одном месте. Хочешь выйти из этой комнаты? Можно даже пройтись вокруг дома, — я неловко улыбаюсь. — Ну, что скажешь?

— Хорошая идея. Помоги только встать.

— Как думаешь, может, попросить Кая помочь тебе спуститься по лестнице?

— Нет. Не думаю, что это хорошая идея. Не нужно его ни о чем просить.

Я протягиваю ей руку, и мы спускаемся вниз. Тиган крепко держится за меня правой рукой, а левой — за перила. Всю дорогу вниз она пыхтит и закусывает губу. Ее лицо с каждым шагом напрягается. Но она не издает ни звука. Спуск вниз и выход в холл занимает у нас около пятнадцати минут. Но я уверена, что за каждой его секундой сосредоточенно следит Кай. На случай, если Тиган вдруг понадобится помощь.

Как только она устраивается поудобнее, я бегу обратно в ванную и забираю ее полный лака для ногтей чемоданчик. Нужно чем-то срочно занять руки. Да и немного побаловать вниманием Тиган — очень даже своевременно. Я могу сделать это для нее, ухаживая за ее ногтями.

Итак, я сижу и занимаюсь именно этим.

— Как ты себя чувствуешь? — бросаю на нее быстрый взгляд из-под ресниц.

Ее кожа немного бледная, но синяки уже почти исчезли.

— Я в порядке, — ее ответ звучит неубедительно.

— Хочешь поговорить об этом, Тиган? — даже не знаю, что в этот момент имею в виду: отношения с Каем или то, что случилось на ферме. — Но ты явно не в порядке. Возможно, тебе станет намного легче, если ты хоть немного расслабишься. Если не хочешь говорить об этом со мной, может, тогда поговоришь с кем-то другим? В любом случае, ты ведь знаешь, что я здесь ради тебя, верно?

Ее молчание затягивается, но я с невозмутимым видом покрываю ее ногти фиолетовым лаком. Тиган медленно поднимает на меня глаза. И я вижу, как ей больно. У нее тут же на глаза наворачиваются слезы, но она смаргивает их. Я, не теряя ни минуты, притягиваю ее к себе. Ее хрупкое тельце — все время, пока она всхлипывает, —сотрясается в моих руках. Поглаживать ее спину ладонью, вверх и вниз, кажется банальным и бесполезным. Но я просто не знаю, что еще могу сейчас для нее сделать.

Ее голос хриплый и едва ли выше шепота, когда она, наконец, начинает говорить:

— Пока я лежу весь день в постели, я начинаю жалеть себя. Это помогает мне отключиться от всего, что делало меня той, кем я была до всего этого. Я не знаю, как найти дорогу назад. Мой разум заблудился где-то во внутренней темноте.

— Тиган, а что на ферме они с тобой сделали?

Она осторожно высвобождается из моих объятий и усаживается на свое место. Я не хочу давить на нее, поэтому стараюсь не торопить. Если она захочет об этом поговорить со мной, она это сделает. Если же нет, то я с уважением отнесусь к ее выбору.

Через одну или две минуты Тиган, подняв на меня грустные глаза, качает головой.

— Я не могу. Не могу пока говорить об этом. Не хочу, Пейсли, — она замолкает и закрывает глаза. — А тебя... никто не обидел? С тобой ничего плохого не случилось?

Бьюсь об заклад, сейчас ее раздирает чувство вины. Ведь ее удивляет, почему все это случилось с ней, а не со мной. Нет, она не желает мне ничего плохого: у этой девочки действительно чистое сердце. И мне даже понятно ее замешательство. Ведь я и сама хотела бы знать, почему все произошло именно так.

— Нет. Брэйлин сказала, что у этих уродов был четкий приказ не обижать меня. Но я не представляю, кто и почему так решил, — я отмахиваюсь от ее руки, когда она хочет обнять меня, и заканчиваю свою мысль. — Я не знаю, почему они были жестоки с тобой, а меня не тронули. Кто бы ни стоял за этим, он абсолютно непредсказуем.

Тиган должна знать, что и Кай, и Бёрк свернут ради нее горы. И мне приятно быть тем, кто официально сообщит ей об этом. Мы все должны держаться друг за друга. Тиган не нужно справляться с этим в одиночку. И я надеюсь, что совсем скоро она почувствует себя способной впустить в свой мир одного из нас. Держу пари, она выберет Кая, когда будет готова.

— Хочешь, поговорим о чем-нибудь другом? — я стараюсь, чтобы мой голос звучал непринужденно, но у меня это очень плохо получается.

— Да, полагаю, ты ждешь объяснений. Что именно ты успела заметить?

— Увидела, как вы целовались.

— Думаю, следует начать с самого начала... — Тиган забирает свою руку из моей, едва я заканчиваю красить ее последний ноготь.

Закрутив колпачок, я отставляю пузырек в сторону. Тиган же вытягивается и подставляет лицо солнцу.

— Я люблю Кая с тех пор, как помню себя. Эта часть, вероятно, довольно очевидна. Сначала я была влюбленным ребенком. Потом — влюбленным подростком. Кай никогда не давал мне даже малейшего намека, что испытывает ко мне те же чувства. Он всегда был рядом со мной, но никогда не давал надежды, что между нами вообще могла быть взаимность. Я никогда и представить себе не могла, что он может видеть во мне кого-то, кроме младшей сестренки Бёрка. Но буквально через несколько месяцев после моего восемнадцатилетия все изменилось. Я гуляла в компании девушек и прилично выпила. Мне пришлось позвонить Каю, чтобы он забрал меня, когда девчонки бросили меня в баре ради каких-то неудачников. Кай отнес меня в мою комнату и уложил в постель, — она дует на свои свежевыкрашенные ногти. — Находясь в алкогольном дурмане, я нашла в себе мужество сделать первый шаг. Я схватила его за рубашку и притянула к себе. Пять или десять секунд он целовал меня в ответ. И целовал по-взрослому. Но потом вдруг резко отстранился и начал объяснять мне причины, по которым мы не должны были так поступать: я была пьяна, слишком молода, и к тому же сестра его лучшего друга.

— Похоже, он пытался защитить тебя.

— Наверное. Кай отверг меня. Но за те секунды, что он отвечал на мой поцелуй, я поняла, что мои чувства к нему взаимны. Ему нравилось целовать меня, — ее лицо осветила первая за последнее время настоящая улыбка. — После этого в меня вселилась стерва — я была неумолима и постоянно дразнила его. Как только Бёрк поворачивался к нам спиной, я проводила руками по груди Кая. А стоило нам остаться вдвоем в комнате, я шептала ему на ухо всякие грязные словечки. Я делала все, что только могла придумать, пытаясь сломить его упрямство. И когда он это понял, то начал избегать меня. Но я была полна решимости добиться его любой ценой.

— Полагаю, он все же сдался?

— Да, ему просто некуда было деваться. Я воспользовалась ситуацией. Бёрк уехал на пару дней, и в первую же ночь его отъезда, я голая поджидала Кая в его постели, — она краснеет от этого признания. Так мило... — Он даже не включил свет, когда вошел в свою комнату. Просто разделся и прыгнул в постель. Хотя очень быстро понял, что там не один. Он попытался уйти, не прикасаясь ко мне, но я была весьма убедительна.

«Как же они держаться на расстоянии после всего, что между ними произошло?»

— Включив в комнате свет, Кай увидел меня: обнаженную и ласкающую себя. Он не смог больше сопротивляться. И, в конце концов, все же сдался. В ту ночь мы впервые занялись с ним сексом и просто не могли оторваться друг от друга. Мы делали это снова и снова, больше раз, чем я сосчитала за все два дня, пока Бёрка не было дома.

«Черт! Побери!»

— Когда же мой брат вернулся, Кай снова попытался отдалиться, но еще почти восемь месяцев мы урывками кое-как находили время, чтобы побыть наедине. А потом нас чуть не поймали. Ну, нас почти поймали. Бёрк понял, что у Кая в комнате кто-то есть. Он просто не знал, что этот кто-то — я. Я пыталась убедить Кая, что Бёрк ни о чем не догадался, но парень с тех пор больше не прикасался ко мне. До сегодняшнего дня.

Конечно, я и раньше видела, что они очень близки, но совсем не ожидала, что они уже пересекли эту черту. Какого черта тогда они это делают? Как они могут сохранять такое чувство близости при таких напряженных отношениях? Эти двое заслуживают того, чтобы быть счастливыми. И если им суждено быть вместе, то я только «за». Разумеется, Бёрку сначала будет нелегко. Вероятней всего, эта новость даже повлияет на их отношения с Каем. Но я не сомневаюсь, что, в конце концов, он все же справится с этим. Ведь он хочет, чтобы его сестра была счастлива. Я в этом просто уверена.