Монтгомери Холдену хотелось закрыть глаза и заснуть. Заснуть, чувствуя тепло ее пальцев, ее дыхание близко-близко, ее неслышные шаги. Слишком долго он шел к этому, а теперь не знал, что делать.

— Кажется, он спит, — сказала Линда.

— Вижу, — сказала Ребекка.

— Будем будить?

— А зачем?

— Действительно, зачем, — сказала Линда, — вроде никому не мешает. Пусть еще немного поспит.

Ребекка согласно кивнула.

— Вот только если сюда опять миссис Корнуэл явится, то нам обеим несдобровать, — закончила свою мысль Линда.

Линда Литгоу от нечего делать медленно крутилась в своем в кресле. Посетителей в парикмахерской так и не прибавилось, а уже почти целый час со времени открытия прошел.

— Почему несдобровать? — Ребекка задумчиво смотрела на мужчину.

— У тебя клиенты во время стрижки уже засыпают, — улыбнулась Линда, — я даже в кино такого не видела!

— Ну, — сказала Ребекка, — не все же в кино должны показывать.

— Действительно, — согласилась Линда, — это совсем новый сюжет.

Монтгомери Холден открыл глаза и встретился взглядом с Ребеккой. Она вздрогнула от неожиданности и выронила ножницы. Грохот прокатился по маленькому помещению парикмахерской.

Ребекка исчезла под большим креслом. Через время появилась, с ножницами в руках. И себя заодно постаралась взять в руки.

Монтгомери Холден грустно наблюдал за ней. На голове у него было практически то же самое, что и до стрижки. Но он решил больше не истязать сегодня бедную девушку.

Стричь людей она никогда не умела. Вообще этим не занималась. Впрочем, может, призвание открылось, все бывает. Хотя если посмотреть в зеркало… Хорошо, не будем о грустном.

— Э-э-э… Монтгомери, вам бы еще побриться не мешало, — сказала Линда.

Ребекка просто съела ее взглядом.

— Я очень хорошо это делаю, — невозмутимо продолжила Линда.

Она показала взглядом Ребекке, что работа есть работа, клиентов — по нулям, а заработная плата напрямую зависит от выручки.

— Я подумаю об этом, — Монтгомери Холден улыбнулся Линде сногсшибательной улыбкой, — а сейчас мне некогда. Очень некогда.

— Что, в восемь часов утра — и уже некогда? — кокетливо улыбнулась ему Линда.

— О да. А уже восемь утра? Да мне просто страшно некогда.

Монтгомери Холден встал с кресла. Ребекка бросилась складывать накидку, запихивать ее в ящик. Оттуда стали вываливаться другие предметы, которые с трудом поместились там раньше.

Монтгомери не стал долго за всем этим наблюдать. Он наклонился и оставил деньги на полке перед зеркалом.

Огромный великан. Он еще немного посмотрел, как Ребекка трясущимися руками пыталась поймать пару расчесок, но те все равно полетели на пол.

Он повернулся к Линде.

— А вам — спасибо за идею.

— За какую идею? — не поняла Линда.

— Я буду у вас бриться по утрам, — улыбнулся Монтгомери Холден.

— По утрам? — удивилась Линда. — Вы что, переехали в это захолустье?

— Ну не совсем так, — сказал Монтгомери. — Скажем, я здесь в длительной командировке. Примерно до конца лета.

— До конца лета? — поразилась Линда. — Но что вы здесь забыли?

Но он уже вышел из парикмахерской.

Ребекка упала в кресло. Джин с тоником. Прохладный. Нет, лучше сразу виски. Со льдом.

— Где я его видела? — спросила Линда. Она подошла к входной двери и задумчиво смотрела вслед мужчине. — Такое ощущение, что это какой-то известный человек, — задумчиво сказала она, — может, даже политик. Ты видела его где-нибудь? Ну, я имею в виду — по телевизору или фотографию в газетах?

— «Пески времени», — сказала Ребекка.

— Что — пески времени? — не поняла Линда.

— «Дары любви».

— Что — дары любви?

Ребекка вздохнула.

— Это Монтгомери Холден.

— Что? — Линда от удивления всплеснула руками. — Как? Ой, слушай, это действительно он! Это же мои любимые фильмы! И ты молчала?

— Я должна была кричать и подпрыгивать от счастья?

— Монтгомери Холден в этом захолустье? — Линда все не могла прийти в себя. — Что он здесь забыл? О боги! О мама миа! О боги!

— Ты определись, — спокойно сказала Ребекка, — боги или мама миа?

— Но что он тут забыл?! — продолжала восклицать Линда. — Он будет снимать здесь новый фильм?! Но где? Тут даже ни одного порядочного дома нет для порядочной натуры. Кругом один океан.

Обессиленная от впечатлений Линда наконец немного успокоилась и села на порог парикмахерской. Обессиленная Ребекка сидела в своем кресле.

— Давай будем считать, что он нам привиделся? — предложила Линда.

Ребекка слабо покивала головой.

Да. Виски со льдом. Прямо сюда. В эту богом забытую парикмахерскую. В восемь часов утра. На двоих.

Хорошо, что миссис Корнуэл не видит, что наделал здесь сегодня с утра пораньше один-единственный клиент.

Монтгомери Холден невозмутимо направлялся к единственной в городе гостинице, где разместилась его съемочная группа. В этом городке даже дорог-то приличных не было, один песок кругом.

От малейшего дуновения ветра песок поднимался в воздух прозрачной пылью, шелестел под ногами. Океан дышал поблизости, только руку протяни.

Рай. Не обустроенный, не замученный благами цивилизации. То, что нужно для съемок его фильма — об одиночестве, проблемах, крушении надежд и обретении чего-то нового в этом раю.

И не думать о ней. Не думать. Сейчас пока не думать. Иначе можно сразу сойти с ума. А ведь для этого еще — все лето впереди. Сходи с ума сколько хочешь.

Ребекка Голди после обеда не вышла на работу. Она еле-еле до своей кровати добралась. Линда пришла ее проведать. Долго и сочувственно смотрела на подругу, но, кажется, ни о чем не догадалась.

— С чего это у тебя голова сегодня разболелась? — недоумевала Линда, — вроде хороший солнечный день, и в последних новостях не пугали переменами давления. Да и миссис Корнуэл сегодня как огурчик, с семи утра уже на ногах — нас контролирует.

— Сама не знаю, — сказала Ребекка, — может быть, от палящего солнца.

— Солнце теперь каждый день будет палить — лето наступило, — напомнила Линда.

Ребекка улыбнулась.

— Значит, просто не выспалась.

— Понятно, — кивнула Линда, — небось опять полночи свои любимые романы читала?

Ребекка тяжело вздохнула.

— Не без этого.

— А если миссис Корнуэл вновь нагрянет? — спросила Линда.

— Скажи ей, если хочет, пусть возьмет какое-нибудь ружье и пристрелит меня, — сказала Ребекка, — а на работу я сегодня больше не выйду.

— Ого, как все серьезно, — улыбнулась Линда. — Ну хорошо, оставайся здесь, а я пойду. А то обеденный перерыв уже закончился. Может, еще какой-нибудь именитый режиссер будет мимо проходить.

Ребекка тоже улыбнулась.

— Иди-иди, — сказала она, — все может быть.

Когда Линда ушла, Ребекка намочила полотенце и положила его на лоб. А у нее действительно болит голова, она и не заметила.

Что забыл здесь Монтгомери Холден? В этом забытом богом раю? В этом раю ее одиночества?

Вечером Линда все-таки уговорила миссис Корнуэл открывать парикмахерскую хотя бы на час позже. А то что это такое? Кто в такую рань стричься пойдет?

Они мирно сидели в уютной кухне в доме миссис Корнуэл. Перед ними стояли бокалы с недвусмысленными напитками.

— Не скажи, — говорила миссис Корнуэл, — сегодня с утра, например, видали, какой вам залетный принц попался? Ах, хорош! И если бы не мои семь часов утра, так бы и пролетел он мимо вас.

Линда любезно подлила неразбавленный джин в бокал миссис Корнуэл.

— Подождал бы до восьми утра ваш залетный принц, — сказала она, — если ему так не терпелось подстричься.

— Не скажи, — говорила ей совсем разомлевшая миссис Корнуэл, — у таких принцев дел по горло, станут они ждать, когда откроется наша парикмахерская. Не станут! Они полетят в другую парикмахерскую!