И тогда Тори испугалась — не деда, а именно Винса. Стоило ей представить, что он сделает с ней, если она откажется с ним поехать... В общем, она согласилась.

В комнате было темней, чем она ожидала. Уходя, Винс задернул шторы. Но все же Тори сразу увидела ключи от машины. Они лежали на тумбочке у кровати.

Тори устремилась вперед, но не успела взять ключи, как в кровати кто-то зашевелился... Винс! Ее едва не хватил удар.

— Виктория?

Он сел на постели, щурясь на свет, проникающий в комнату из полуоткрытой двери коридора. Волосы в беспорядке. Голая грудь... Тори так испугалась, что даже не уловила, как он спрыгнул с кровати и в следующий миг оказался перед ней. Она отшатнулась и буквально вжалась в стену.

— Что ты здесь делаешь?

Он потянулся за халатом. Тори трясло от нервного возбуждения. При одном только взгляде на его обнаженное тело, — а на Винсе не было ничего, кроме темных трусов, — она тут же забыла о заготовленном заранее объяснении и пролепетала дрожащим голоском:

— Я... я не знаю... Мне хотелось тебя увидеть...

— Вот как? — Он шагнул к ней, на ходу завязывая пояс халата.

Судя по его усмешке, ситуация показалась ему донельзя забавной, но в то же время было заметно, что он слегка озадачен. Тори лихорадочно соображала, как ей теперь выпутаться.

В полупрозрачной ночной рубашке, с явно избыточным макияжем на лице... Не удивительно, что Винс принял ее за сексуально озабоченную девицу, которая заявилась в спальню к своему двоюродному дядюшке с явным намерением его соблазнить!

— А зачем? Зачем ты хотела меня увидеть?

Что бы она сейчас ни сказала, ей не вернуть тех слов, которые вырвались у нее от испуга, когда Винс застал ее на месте «преступления».

Он протянул руку и большим пальцем стер с ее губ помаду, а она смотрела на него как завороженная горящими глазами. Ее сердце едва ли не выпрыгивало из груди от страха. Дышала она тяжело и неровно.

Втот момент она и вправду была похожа на маленькую сирену, которая — как ему показалось и, наверное, вполне резонно — только и мечтала забраться к нему в постель.

— Я правильно понял зачем?

Тори не была готова к тому, что произошло потом. Когда он стиснул ее в объятиях и поцеловал в губы, ее охватила сладостная истома. Она даже не подозревала, что в ней таится столько необузданной чувственности. У нее заложило уши — так бывает, когда резко уйдешь под воду. Она прижалась к нему всем телом, потому что боялась не устоять на ногах из-за головокружительного возбуждения, которое охватило ее, едва лишь губы Винса коснулись ее.

Когда он ее отпустил, Тори, наивная восторженная дурочка, уставилась на него широко распахнутыми глазами и произнесла на последнем дыхании:

— Ты... ты меня любишь?

Даже теперь Тори невольно поежилась, вспомнив его жесткий смех и презрительную усмешку.

— Люблю?! Тебя?! За кого ты меня принимаешь, Виктория? Поиграть со мной вздумала, да?

— Я...

Она испугалась той ярости, которой тогда загорелись его глаза. Как такое возможно: сначала он поцеловал ее с жадной страстью, а потом дал ей не менее страстную отповедь? Ей вдруг стало плохо. Во рту пересохло.

— Я... мне надо воды, — пробормотала она.

Он больно сжал ее плечи.

— Я знаю, что тебе нужно, юная леди... Отнюдь не воды. А вот хорошая порка тебе явно пойдет на пользу. Пока не поздно, надо выбить дурь у тебя из головы, маленькая развратница. Ну-ка, где у меня ремень?

Тори так и не узнала, собирается ли Винс всерьез исполнить свою угрозу, потому что в этот момент в дверном проеме появилась Джилл. Она, видимо, забеспокоилась, почему дочь так долго не возвращается, и решила выяснить, в чем дело.

— Какого черта?.. — Джилл застыла на пороге как вкопанная. Явно озадаченная, она перевела взгляд со своей дочери на Винса, который сжимал ее плечи, потом снова непонимающе уставилась на Тори, дрожащую как осиновый лист. — Виктория? — На красивом лице Джилл отразились самые мрачные подозрения. — Что здесь происходит?

Тори смотрела на мать, не в силах вымолвить ни слова. Ей было стыдно за то, как ее тело, независимо от сознания, отозвалось на поцелуй Винса. Она чувствовала себя мерзко еще и потому, что он оттолкнул ее с таким презрением.

Винс, однако, ничуть не смутился. Резко и холодно он проговорил, не щадя чувств Тори:

— Кажется, Джилл, тебе давно пора разобраться, что творится с твоей дочерью. Насколько я вижу, она уже превращается в распущенную девицу. Может, теперь до тебя дойдет, почему Роджер так озабочен ее воспитанием. Она явно нуждается в том, чтобы кто-то преподал ей хороший урок, как надо себя вести... Прежде чем какой-нибудь беспринципный мужик, не такой щепетильный, как я, не завалил ее в койку!

Лицо Джилл потемнело от гнева. Однако она набросилась не на Винса, а на дочь. Тогда Тори так и не поняла почему. И только потом, много позже, до нее дошло: мать просто ее приревновала.

— Так вот зачем ты себе всю рожу размалевала? — Джилл схватила дочь за плечи и развернула ее лицом к себе. — Надеялась, он на тебя польстится?

— Я же вообще не хотела сюда идти, — пролепетала Тори чуть не плача. — Ты же сама мне сказала...

Винс подозрительно оглядел обеих.

— Что-то я не понимаю... Вы что, сговорились устроить этот спектакль, чтобы меня скомпрометировать?

Даже взбешенная Джилл притихла и как-то сникла, испугавшись жгучей ярости его голоса.

— Нет, конечно. — Она оттолкнула Тори и повернулась к нему. — Разве мы бы посмели? — Ее голос смягчился, теперь в нем появились вкрадчивые завлекательные нотки. — Мне нужно уехать отсюда. Уехать подальше от твоего дяди. Ты же знаешь, он ненавидит меня. Но ты сам... Ты ведь можешь поехать с нами. За Тори действительно надо приглядывать. Девочка растет без отца... Она нуждается, как говорится, в крепкой мужской руке. А я...

Джилл подошла к Винсу вплотную и дрожащими пальцами провела по его обнаженной груди. Тори уставилась на них, борясь с внезапным приступом слабости. Еще минуту назад она сама прижималась к этой груди, трепеща в объятиях Винса.

— Пожалуйста, Винс. Прошу тебя. Нам будет хорошо вместе. Я всегда это знала. Я сделаю все для тебя. Все. Тебе стоит лишь попросить. Пожалуйста...

И она обняла его за шею.

— Большое спасибо, но нет... — Винс грубо сбросил ее руки. — Я, знаешь ли, предпочитаю женщин, у которых есть хотя бы отдаленные понятия о морали...

Он не договорил — Джилл влепила ему пощечину. Потом еще одну. И еще.

Тори беспомощно наблюдала за недостойной сценой. Она никогда не видела мать в столь невменяемом состоянии. Поистине, ярость отвергнутой женщины не знает границ... В конце концов, Винсу пришлось схватить Джилл за плечи и пару раз как следует встряхнуть

Когда он ее отпустил, Джилл едва не упала. Не глядя на Винса, она за руку вытащила Тори в коридор. В тот вечер они все же уехали из Уотер-холла. Тори до сих пор с содроганием вспоминала ужасную поездку в холодном автобусе. За всю дорогу мать не произнесла ни слова. С того вечера что-то необратимо изменилось в их отношениях. Все пошло по-другому. Джилл стала все чаще являться домой за полночь, много пить, водить компанию с какими-то подозрительными типами... И так продолжалось до того злополучного дня, когда Тори, радостная и счастливая, раньше обычного вернулась из колледжа домой, сдав последний экзамен...

Через год с небольшим после их бегства из Уотер-холла Джилл ушла из жизни, и Тори осталась совсем одна... С тех пор прошло много лет, но каждый раз, вспоминая тот день, она испытывала мучительные страдания.

— Дядя вовсе не собирался вас разлучать, — тихо проговорил Винс, когда Тори закончила сбивчивое изложение событий десятилетней давности. — Он затеял поездку, надеясь помириться с твоей матерью. Но, как обычно, они поругались, и она отказалась ехать. Сказала, что и тебя не пустит. Роджер попросил меня, чтобы я все равно тебя привез. Несмотря на все протесты Джилл. Он ведь знал, как ты ждала этой поездки. Мне кажется, он надеялся, что Джилл одумается и поедет с нами. Но он явно не понимал, какая упрямая у него дочь. Что она не умеет прощать...