До сих пор остается неясным, на кого все-таки наступила лошадь, ставшая бесценной национальной реликвией и символом всекитайского туризма. Дело в том, что такое изображение в более чем 4-тысячелетней истории государства встретилось в первый раз, отсутствуют какие-либо прямые указания и косвенные аналогии в культурной традиции, мифологических сюжетах, народных представлениях и верованиях о душе и загробном мире. Сразу после его обнаружения специалисты, внимательно изучив самобытную композицию, сошлись на том, что опорная нога животного оказалась на спине ласточки. Соответствующее название было с энтузиазмом воспринято общественностью и приобрело широкую популярность в стране. Некоторые сомнения вызывали лишь размеры «пострадавшей» ласточки.
Авторитетный китайский интеллектуал, академик Го Можо, посетив могилу в Увэе и тщательно осмотрев статуэтку, высказал иную точку зрения. Он пришел к выводу, что летящая лошадь наступила на птицу-дракона, т. е. бога Ветра. Изумленное божество от неожиданности обернулось, пытаясь понять, что произошло, но стремительное небесное создание уже умчалось далеко вперед. Якобы существует легенда, согласно которой именно таким образом мифические скакуны переносят души умерших в рай. Если согласиться с этой версией, то представляется логичным появление статуэтки животного в могиле ханьс-кого генерала, чей бронзовый кортеж в таком случае означает прощание с мирскими заботами и суетой, служит напоминанием о достоинствах и заслугах усопшего. На данную тему можно очень долго рассуждать, спорить и фантазировать, выдвигая самые невероятные гипотезы, поскольку истину на сегодняшний день установить невозможно.
Очаровательная лошадка без преувеличения стала своеобразной визитной карточкой города. Ее изображения разной величины можно увидеть в учреждениях, представительствах и офисах, они красуются в витринах магазинов и на рекламных щитах. В центре города на солидном каменном фундаменте и многометровом постаменте, выполненном в виде изящной арки, установлена эффектно взлетевшая и словно парящая над Увэем скульптурная композиция, неизменно притягивающая к себе не только приезжих туристов, но и местных жителей.
Другое высотное сооружение в центральной части города расположено неподалеку — это восьмиугольная кирпичная пагода (кит. Лошита). Ее длина 32 метра, на углах последних 4-х из 12-ти ярусов висят колокольчики, звон которых мелодично переливается при порывах ветра. Впервые она была построена в танскую эпоху в память о выдающемся буддийском проповеднике и переводчике Кумарадживе (344–413 гг.), прожившем в этом городе, по разным оценкам, 15 или 17 лет — с 386 по 401 (403) гг. Его пребывание здесь окружено многочисленными легендами и преданиями.
Отец наставника Кумараяна был выходцем из Индии, где категорически отказался от гарантированного министерского поста и предпочел монашеские скитания. Оказавшись в центрально-азиатском государстве Дюны (совр. Куча, Синьцзян-Уйгурский автономный район), он вступил в брак с младшей сестрой местного правителя Дживой. В результате родился мальчик, которого в честь отца и матери нарекли Кумарадживой. С детских лет будущий мудрец проявлял незаурядные способности, а в зрелом возрасте его хотели уже видеть подле себя просвещенные императоры и наследники престола. После бурных потрясений смутного времени Кумарадживу доставили в Гуцзан (Увэй) — тогдашнюю столицу Поздней Лян (386–403 гг.).
Основатель династии Люй Гуан не испытывал особого интереса к буддизму, но в силу экстраординарных обстоятельств вынужден был признать авторитет философа и часто обращался к нему за советами. Так, на втором году его правления в городе задули сильные ветры. Кумараджива дал следующее объяснение происходящему: «Ветры эти не принесут добра. Непременно будут мятежи и раздоры. Однако ты ничего не предпринимай, все само собой придет в равновесие». Действительно, часть приближенных вскоре подняла мятеж, в ходе которого увлеченные интригами заговорщики перебили друг друга. В следующий раз правитель в аналогичной ситуации не прислушался к рекомендациям мудрого советника, за что в результате жестоко поплатился.
Спустя какое-то время, когда серьезно заболел высокопоставленный сановник Чжан Дзы, пользовавшийся уважением Люй Гуана за деловые качества и прекрасное знание древней литературы, при дворе вдруг объявился иностранец, представившийся опытным лекарем. Правитель поверил его рассказам и распорядился выдать большое вознаграждение в надежде спасти близкого человека.
Кумараджива сразу разглядел в чужестранце мошенника и авантюриста, но решил чуть выждать и предпринять обходной маневр. Из пяти шелковых нитей он свил тонкий шнурок и поджег его. Когда тот полностью прогорел, бросил оставшийся пепел в воду, сказав при этом: «Если пепел всплывет и превратится в шнурок, то Чжан Цзы не исцелить». В ту же секунду крошечные частички поднялись на поверхность и образовали прежнее сплетение. Через несколько дней чиновник скончался.
После смерти Люй Гуана его сыновья и родственники повели отчаянную борьбу за трон, в которой на первом этапе наиболее преуспел побочный сын императора Люй Цзюань. Однако вскоре в государстве начала твориться откровенная бесовщина. Некая свинья принесла поросенка с тремя головами, а из колодца в окрестностях города вылетел дракон, позже приземлившийся у одного из императорских дворцов. Исчез он только на следующее утро. Спустя некоторое время в небе видели уже черного дракона. Новый правитель посчитал все произошедшее благоприятными предзнаменованиями, но Кумараджива расценил по-другому: «Эти таинственные драконы, вышедшие на прогулку, и бесовская свинья показались неспроста. Зловещие драконы иногда появляются и исчезают; тот, кому привелось их увидеть, не избежит страшных бед. Наверное, есть подлые люди, которые замышляют сменить государя. Нужно тебе умножить добродетель, чтобы соответствовать небесным установлениям». Увы, император не внял предостережениям наставника, его правление было недолгим и имело печальный исход. Через два года Люй Дзюаня схватили и предали лютой казни.
Примерно в то же время набирала силу династия Поздняя Цинь (384–417 гг.) со столицей в городе Чанъань. Ее правители в лице Яо Чана, а потом и унаследовавшего престол сына Яо Сина, наслышанные о глубоких познаниях и добродетелях Кумарадживы, регулярно приглашали его перебраться в их владения, но безуспешно. Венценосные хозяева в Гуцзане боялись отпустить философа, логично полагая, что в нужный момент его разумными идеями умело воспользуется грозный противник. Только после того как Яо Син разбил армию нового императора Поздней Лян, последний согласился с его отъездом. В конце 401 г. (по другим данным в 403 г.) Кумараджива отправился на восток.
По мнению ряда современных ученых, именно в Чанъани он занялся переводами буддийских текстов на китайский язык. Представляется, что данная точка зрения несколько занижает его уникальный интеллектуальный потенциал и заряд просветительской деятельности, ибо трудно предположить, что в течение долгих лет, проведенных на прежнем месте, проповедник ограничивался исключительно пространными назиданиями и мистическими опытами, о которых выше шла речь. Известно, например, что один из лучших его учеников, монах и мыслитель Сэнчжао, помогал своему учителю в переводческой работе еще в столице Поздней Лян.
Всего Кумараджива, обладавший феноменальной памятью, тонко понимавший глубинное содержание канонических сутр и свободно владевший китайским языком, при активном содействии добровольных помощников перевел 35 текстов, в том числе ключевые памятники буддийской литературы. Наряду с общепризнанными мэтрами перевода — Ань Шигао, Чжэньди и Сюаньцзаном — он считается крупнейшим авторитетом в данной области. Кроме того, его проповедям и наставлениям внимали свыше трех тысяч учеников, многие из которых со временем создали собственные школы, оказавшие существенное влияние на развитие буддизма и всей философской мысли в средневековом Китае.