И к разговору этому я приступила больше по обязанности.

– Ванечка, иди поиграй.

– Ну ма-ма!

– Иди, деточка, иди. – И, когда мальчик обиженно сполз с табуретки, а муж повернул ко мне преувеличенно-внимательное лицо, я сказала прямо, безо всяких предисловий – как лезвием полоснула:

– Сегодня на прогулке мы видели Ванечкиного отца. Прости, я имею в виду Сергея. Встреча была случайной, мы просто столкнулись с ним лицом к лицу на тропинке парка, не подумай ничего такого, пожалуйста.

– Я ничего «такого» не думаю. Вы… говорили о чем-нибудь?

– Глупо было бы сделать вид, что мы не знакомы.

– Я не об этом. Вы говорили о Ванечке?

– Да.

Юра моментально напрягся. Взгляд его невольно скользнул по двери, за которой только что скрылся ребенок.

– Я тебе все расскажу. В сущности, ничего необычного не произошло – рано или поздно Сергей все равно узнал бы о Ванечке, даже странно, что до него не дошли никакие слухи… Но вообще, ты знаешь, все это скорее неприятно, чем тревожно. Если бы даже Сергей захотел нас вернуть, то у него все равно бы ничего не получилось. Я…

Я осеклась, заметив, что муж меня не слушает. Не меняя позы, он сидел и задумчиво смотрел сквозь дверь. На лице его лежала тень раздумья и какой-то смутной тоски.

– Я должен был знать, что рано или поздно это произойдет, – сказал он глухим голосом, как будто преодолевая собственное внутреннее напряжение. – И я сразу понял, что случилось именно это, как только пришел домой и увидел тебя…

– Почему? – спросила я, пытаясь понять, отчего у меня вдруг так сильно забилось сердце.

– Да ты посмотри на себя, Вера. У тебя же все на лице написано. Ведь ты любишь его и поэтому несчастна. В сущности, я сам во всем виноват. Скоро ты начнешь меня ненавидеть.

– Нет!

– Просто за то, что я есть в вашей с Ванечкой жизни. И я сам в этом виноват. Я не должен был…

Не договорив, он встал и вышел из кухни, бережно прикрыв за собою дверь.

Я упала грудью на стол и зарыдала в голос, причитая и подвывая, как деревенская баба!

А назавтра был Ванечкин день рождения. Как бы ни были несчастливы двое любящих его людей, никто из них не мог позволить, чтобы праздник, которого сын ждал с таким волнением и тайным желанием получить велосипед, был омрачен хоть чем-то – хотя бы тенью бессонницы на наших лицах.

И велосипед у ребенка был – большой, с ярко-зеленой рамой, красным седлом и сверкающим рулем с большой грушей-«звонилкой». И еще у него была целая куча разных мелких подарков, и еще у него был огромный торт с пятью гордыми свечками, и еще – целый ворох разноцветных книжек с картинками, за которые Ванечка, совершенно счастливый и совершенно вымотанный этим днем, уселся под вечер, разложив их на ковре с бережностью рачительного хозяина.

– Ни у кого в мире никогда-никогда не было такого дня рождения! – заявил он умиротворенно. – Жалко, что оно только не каждыденное. Я бы каждыденно праздновал, да, мама? А вы бы с папой у меня каждыденно в гостях были.

В дверь позвонили. Улыбаясь последним Ванечкиным словам, я поспешила на трель дверного звонка, недоумевая, кто это может быть, и немного радуясь в душе любому незваному гостю. Сегодня весь день мой муж был со мной подчеркнуто вежлив и предупредителен. Но вместо радости и удовлетворения меня не оставляло поселившееся с самого утра чувство тревоги. Я несколько раз пыталась встретиться с Юрой глазами, но он упорно отводил взгляд в сторону… Сейчас дома его не было – ушел в «Дельфин» на вечернюю тренировку, – и мы не ждали его раньше двенадцати ночи.

– Кто там? – спросила я, разглядев в глазок что-то большое, сине-бело-красное, шевелящееся, очень красивое, но совершенно непонятное. Ванечка, заранее предчувствуя очередной сюрприз, прыгал возле двери и теребил меня за руку:

– Мама, ну мама, да мама же! Открывай! Открывай!!!

Но я почему-то медлила.

– Так кто там?

– Дедушка-Мороз! – раздался в ответ слегка приглушенный добротной дверной обивкой голос. – Да, да, не удивляйтесь, это я – сам чародей и чудесник из волшебного леса! Лично приехал к вам из сказочного леса, чтобы поздравить мальчика Ванечку с днем рождения! Открывай, детвора, – вручать подарки пора!

– Дед-Мороз?! Ко мне?! – ахнул сын. Глаза его заискрились уже какой-то и вовсе неземной радостью. – Дедушка-Мороз! – крикнул он, изо всех сил дергая дверную ручку. – Заходи! Мама! Открывай! Скорее! Он же сейчас растает!!!

– Какой Дед-Мороз? Почему? – бормотала я, неуверенно откручивая рычажок замка. – Разве бывают Деды-Морозы в июле? Какая-то странная шутка… Кто бы это мог быть?

– Ну и что, ну и что! А он специально ко мне приехал, летом! Только ко мне! – кричал Ванечка. – Это такой специальный Дед-Мороз, летний! Он не с Новым годом поздравляет, а с Рождением! Ну ма-ма!!!

Дверь, наконец, распахнулась. И на пороге, сверкая пышной синтетической бородой, розовея картонным носом, запакованный в атласную шубу в серебряных звездах, с огромным заплечным мешком за спиной – во всем этом знакомом великолепии – действительно стоял самый сказочный, самый красивый, самый добрый Дедушка-Мороз из всех, каких только можно себе представить!

– Ну здра-авствуйте, дети, здра-авствуйте, взрослые, – загудел он новогодним басом. И после того, как сказочный дед шагнул в нашу тесную прихожую, мне на минуту даже показалось, что в квартире у нас действительно начался Новый год – пахнуло хвоей, снежной свежестью и мандаринами. – Что, не ждали? А это действительно я, а это действительно сюрприз! Ну, где тут у нас мальчик Ванечка?

– Это я! Это я! – кричал и подпрыгивал ребенок. В азарте он даже не почувствовал очевидную глупость вопроса: ведь в коридоре нас было только трое, и из нас троих – только один мальчик.

– А! Так вот ты какой, мальчик Ванечка! – гудел сказочный дед. – Ну-ка, поворотись-ка… Ого, какой ты здоровый парень! Даже и не знаю, поместишься ли ты в мой мешок… Но мы все-таки попробуем. Ты уж, Ванечка, постарайся поместиться, иначе не видать тебе сказочных подарков, а они у меня – ого-го! – какие большие, а они у меня – ого-го! – какие волшебные, и все сложены-приготовлены, и все – только для тебя одного!

– Подарки? Много?! – упивался сын, скача вокруг Деда-Мороза в узком пространстве коридора. – А где, где?!

– Да все там же, – доносилось из-под белой бороды. – Там же, где им и быть положено: в сказочном лесу!

– Ой, в лесу! И мы туда поедем?!

– А как же! Вот прямо и сейчас. Посажу тебя в мешок, заброшу за плечи – и айда! Сядем в сани снежные, звенящие, с бубенчиками, – и прямиком на них в сказочный лес!

– Ой, как здорово! Ну, поехали! Поехали! – вопил сын. – Скорее!!!

– Постойте, – вмешалась я. Удивление прошло, я сразу догадалась, что такой необыкновенный сюрприз, как появление в разгар лета Деда-Мороза с подарками мог придумать в день рождения сына только Юра. Муж был неистощим на такие выдумки. Но сажать ребенка в мешок ради того, чтобы ехать куда-то за новыми подарками – во всем этом, по моему мнению, был какой-то перебор.

– Мне кажется, Ванечка, Дедушка-Мороз просто шутит. Ни в какой мешок он тебя, конечно, сажать не станет. К тому же и время уже позднее. Да и подарков у тебя сегодня было достаточно. Скажи дедушке спасибо, что он пришел тебя навестить, и попрощайся с ним. А завтра…

– Не хочу! Не хочу прощаться! Не хочу завтра! – Из Ванечкиных глаз, безо всякой подготовки, брызнули крупные слезы. Я попятилась – мой ребенок плакал редко, но, когда это случалось, скандал мог затянуться на несколько часов кряду. Мордочка сына искривилась – и вот-вот должен был раздаться оглушительный рев.

– Ваня!

– А-а-а!!! – начал сын.

Но Дед-Мороз был начеку:

– Тихо-тихо, никто не будет ни кричать, ни ссориться! Иначе сказка, в которую мы сейчас поедем, испугается и убежит! Ну-ка, Ванечка, садись-ка в мешок – вот я сейчас помогу тебе запрыгнуть – гоп! Вот и молодец! – крякнул он, взваливая мешок с ребенком себе за спину. – И веди себя там тихо-тихо, пока не выпущу.