— Джаред, закрой рот, а то челюсть на пол уронишь, — все же не удержался и позволил себе фривольность Дженсен с легкой усмешкой.

Джаред попробовал абстрагироваться от нового Дженсена и обнаружил и в правду слегка приоткрытый рот, который он тут же захлопнул.

— Вообще-то, нет, — наконец, произнес он.

— Что, нет?

Глупый разговор. Сохрани их, звездный дракон!

— Я не всех привожу сюда для… встреч, — выдохнул Джаред, в упор смотря на Дженсена. — Я… Я рад, что ты в порядке, — ляпнул он.

Звездный дракон, что он несет, хвост подери?! Что за чешуйня первосортная? Джаред дал себе мысленный подзатыльник и прикусил язык, приказав молчать. Просто, черт, молчать.

— Я тоже, — лаконично ответил Дженсен, и зелень его глаз похолодела на пару тонов. — Собственно, я по делу к тебе.

Джаред важно кивнул. Дескать: «Я слушаю, Дженсен, очень внимательно… дорогой». Господи.

— Не хочу рубить с плеча и делать необдуманные поступки… как раньше, — Дженсен слабо ухмыльнулся с привкусом горечи. — Нагнетать атмосферу не в моих интересах, но и проигнорировать я это не имею права.

Джаред напрягся, не нравилось ему направление разговора.

— Что ты имеешь в виду, Дженсен?

Дженсен скрестил пальцы на руках, лежащих на коленях, и чуть склонил на бок голову.

— Просто хочу убедиться, что мое пребывание здесь месяц назад не было сфальсифицировано в целях… весьма коварных, если призадуматься, — в спокойной речи едва промелькнуло скрытое… что? Гнев, злорадство, жажда мести? Джаред не до конца понял, но уже забеспокоился. Даже не сколько за себя, сколько за…

Лучше бы он тут истерил и топал ножками, во всем обвиняя Джареда, пусть. Он бы выпустил пар, успокоился. А эта скрытая, наверняка, агрессия не принесет никому ничего хорошего.

— Ты меня в чем-то обвиняешь, Дженсен? — прямо спросил Джаред, нахмурившись.

— Что ты, как я могу… У меня нет прямых доказательств, только косвенные… — Дженсен прищурился и чуть подался вперед. — Надеюсь, ты не побоишься, если я захочу кое-что проверить?

Джаред вскипел, забурлил, как лава в готовом взорваться вулкане.

— О чем. Идет. Речь. Дорогой? — процедил он раздельно слова сквозь зубы, невольно тоже подаваясь навстречу корпусом.

В зеленых омутах заплясали чертики. Злые такие. Мстительные, сука.

— О, да ни о чем таком. О конопляных полях. Дорогой.

— Мое конопляное поле? — похлопал глазками Джаред.

— Точно, — усмехнулся Дженсен. — Меня с самого начала интересовало, зачем тебе целое поле этой Земной дряни… просто зачем тебе конопля, ведь она блокирует все драконье, считай, лишает нас всех своей сущности. Просто зачем?.. — в голосе Дженсена промелькнула и тут же исчезла мольба — узнать, понять. Хоть что-то. Но Джаред тупо не поспевал за всеми эмоциями Дженсена, скачущими, как блохи, на млекопитающих. Он непростительно опаздывал.

— Дженсен, это… Это трудно объяснить…

Глаза Дженсена вспыхнули яркой зеленью — пугающе, опасно.

— А ты потрудись объяснить, — процедил сквозь зубы. — Мой отец был отравлен ядом, сделанным из этой самой конопли, которую можно раздобыть только на твоей планете, потому что именно ты выращиваешь эту дрянь!

Дженсен вскочил на ноги, нависая над Джаредом неприступной башней.

— Я бы на твоем месте постарался разобраться в ситуации, ибо данный межпланетный скандал грозится перерасти в настоящую войну!

— Дженсен, только не волнуйся, я во всем раз…

— Естественно, ты разберешься, — перебил его Дженсен, мстительно сощурившись. — Ты ведь понимаешь, как все выглядит со стороны? Я просто не имею права бездействовать, — откровенно насмехаясь, выплюнул Дженсен и прошагал к выходу, задержавшись на секунду в дверях. — Ах, да, — Эклз царственно обернулся, одарив Джареда снисходительно-надменным взглядом. — Мне располагаться в моей старой комнате, или ты мне все же предоставишь новую?

И как Джареду могло показаться, что Дженсен изменился? Разве что добавилось лоска и некоторой хитрости. И просто королевской наглости!

Джаред скрипнул зубами, но заставил себя улыбнуться — выглядело это, наверное, как и улыбка Эклза. Друг друга они стоят. Определенно.

И пошел распоряжаться насчет эклзовских покоев, будь они не ладны. Он бы его с удовольствием поселил в его старой комнатушке метр на метр, жаль, общественность не поймет и осудит. Да и Дженсен не даст себя на растерзание спартанским условиям.

***

Джаред прекрасно осознавал всю тщетность его положения — шаткого очень, неспокойного. Знал, как все выглядит со стороны, и от того, что все это было неправдой, становилось на душе все гаже с каждым недоверчивым, сканирующим взглядом химиков водных.

Эти пронырливые ящерицы обшарили весь дворец, все подворье и прилежащие земли. Как собаки, ей богу.

Следующие часы, что они проводили в своих перевозных лабораториях, играясь с химикатами и коноплей, делая какие-то анализы и экспертизы, — хотелось выть тем самым пресловутым волком — предком этих дотошных ящериц, в которых точно было что-то от собак.

Джаред понимал, как все это выглядит: Игнис и Глаксио — две враждующие по определению планеты находились не в самых лучших отношениях. Отдельное спасибо Джеральду Падалеки за его неоценимый вклад в данное предприятие!

Так вот, планеты находятся на грани войны, любая мелочь будет служить сигналом к активным действиям, но бойня никому не выгодна по-настоящему — к ней никто не готов по всем статьям. Но Джаред решает проблему гениально — он хитростью убивает короля!

Браво, похлопаем тем устрицам, что и вправду верят в этот абсурд. Тут два варианта: либо они идиоты, либо считают таковым Джареда.

Падалеки не законченный псих, даже если бы он решил убрать Алана, чтобы окончательно дезориентировать Глаксио, он бы точно не стал использовать яд, компонент которого растет у него почитай на заднем дворе в единственном экземпляре на всю галактику!

На здравый же смысл Дженсена рассчитывать не приходится, потому что данный дракон здравомыслием не блистает — ни раньше, ни сейчас. На данный момент им движет бесконтрольная жажда мести, а жертвой может оказаться любой, кто первый попадется на пути. Попался Джаред.

Единственное, он не знал, не представлял даже, как будет объяснять свои странные земледельческие предпочтения. Чтобы это было и правдоподобно, и не уходило корнями вглубь семейной психологии, которой было пропитано все это дерьмо.

Чешуйня одна вокруг творится, как есть чешуйня. Самая натуральная. И сдался ему тогда этот сранный Эклз?! Жил бы сейчас припеваючи, горя не знал. Нашел бы себе кого-то попроще и подоступней и в потолок плевал от безделья… Нет, ему экзотику подавай… Да так, чтоб с экстримом была замешана!..

И эти хвостатые, в смысле, волосы у них длинные, черные и шнурком кожаным в хвост завязаны, снуют бледными тенями, навевая на Джареда то ли тошноту, то ли скуку; смотрят прозрачными серо-сине-голубыми глазами — у кого какие — то ли осуждающе, то ли с интересом — тоже фиг поймешь. И вот на их фоне Джаред и разглядел, что Дженсен совсем не такой, как все эти водные. По правде говоря, он будто с другой планеты: яркий, сочный, энергичный — сияет так, будто где-то в груди глубоко у него засело маленькое солнце, личное, недоступное, которое вроде светит, но не греет. У него светло-русые волосы, большие глаза-изумруды — ни у одного водного такого нет! А веснушки — вообще тема отдельная — настоящий солнечный подарок в виде крошечных точек-поцелуев на лице… Джаред почему-то думал, что не только там, но проверить ему Эклз вряд ли позволит. Это точно.

Джаред вздохнул, тяжело-тяжело.

— Что случилось, Падалеки? — над ухом раздался знакомый в своей ехидности голос.

Джаред скосил глаза в сторону звука и узрел довольно жмурящегося на солнце Дженсена, который в данный пейзаж вписывался, как он считал, много лучше, чем в свой родной — неприветливый и холодный. Эклз заложил руки за спину и лениво раскачивался с носок на пятки, и разве что не мурчал — таким довольным выглядел. Неужели, его так радуют джаредовы неприятности?