Но пучок жалкой зелени имел власть над драконьей расой, и… и отец, не долго думая стал использовать ее против своих же, пока кто-то не использовал ее против него самого. Джеральд умер в муках, терзаемый несправедливостью, не понимающий, как такой как он мог… Мог просто умереть. И это было поворотным моментом в жизни Джареда, который смог остановится, смог не превратиться в отца. Спасибо судьбе за эту пощечину, после который он понял и осознал, что все… Что никто не вечен, не всесилен, как внушал ему отец. И это поле… было своеобразным напоминанием, чтобы он не слетел с катушек, чтобы несмотря ни на что не становится таким, как Джеральд. Это был самый большой страх Падалеки — сбиться с пути. А дрянь, которая лишь тактильным своим контактом может принести невероятную боль, здорово отрезвляла. Поэтому Джаред держался — потому что хотел жить.

***

Только Дженсен коснулся подушки головой, как в дверь постучали. Настойчиво так. Что хотевший было проигнорировать незваного гостя Эклз, ругаясь сквозь плотно стиснутые зубы, все же поплелся открывать. На пороге топтался, переминаясь с ноги на ногу, суетливый парнишка, который, точно страдал гиперактивным синдромом, то ли Марк, то ли Майкл. Он то поправлял взлохмаченные пшеничные волосы, то теребил ворот рубашки, не привыкший стоять без дела и страдающий от этого. Интересно, он вообще когда-нибудь спит?

Дженсен вскинул выразительные брови в немом вопросе.

— Дженсен… Эм, король, то есть мистер, то есть Дженсен Росс Эк…

— Короче и по делу, — прервал пулеметную речь паренька Дженсен, который явно не страдал бессонницей, а явно нуждался в том, чтобы побыстрее вырубиться побыстрее, вытянув ноги.

— Там к вам пришел какой-то чувак, ищет вас, поговорить хочет — говорит очень срочно.

— А я хочу срочно спать, передай, пусть завтра придет, — раздраженно буркнул Дженсен, намереваясь уже закрыть дверь.

Но не тут-то было: паренек шустро вставил ногу между дверью и стеной, почти вплотную притиснувшись к дракону, оторопевшему от такой гипернаглости. Парнишка быстро сдулся и сжался под свирепым взглядом водного, но не отступил.

— Он говорит, что это что-то по поводу вашего отца.

Дженсен отступил на шаг, и Майк или Марк чуть не свалился перед ним на пол, вовремя ухватившись за створку.

— Что он еще сказал? — обмерев, спросил Дженсен.

Майк или Марк пожал плечами.

— Ничего. Только, что срочно и про отца. А что?

— Как он выглядит, ты знаешь его? — быстро спросил Дженсен — не хуже, чем гиперактивный драконий подросток.

— Ну, лично я его не знаю. Он странный немного, — охотно поделился своими впечатлениями дракон. — Такой темноволосый, синеглазый. В накидке такой бежевой. Все время ходит с каким-то блокнотом или книжкой, записывает все время там что-то. И имя у него странное… — тут подросток задумался, смешно морща лоб и закатывая глаза. — То ли Гриша, то ли Миша…

Дженсен подорвался с места, одевая скинутую на пол рядом с кроватью рубашку, и, застегивав на ходу пуговицы, прошагал мимо парня, коротко бросив:

— Веди меня к нему.

Парнишка бросился следом за ним, потом вернулся, прикрыл аккуратно дверь, и скачками нагнал Эклза, куда-то быстро шагающего.

— А что случилось, а кто это? — засыпал он Дженсена вопросами, тараторя прямо под ухом, и скакал вокруг водного, как стрекоза. — И мы вообще идем не в ту сторону.

Дженсен застонал сквозь зубы, остановился, чтобы одарить нерадивого дракона убийственным взглядом сверху вниз, и развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Ничего. И это Миша Коллинз, — коротко ответил он на раннее заданные вопросы.

Парень важно покивал и стал нести еще какую-то несусветную чушь, которую Дженсен благополучно пропускал мимо ушей и тупо следовал за ведущим его драконенышом по лабиринтам коридоров.

В голове была ни то, что пустота, а настоящий вакуум. Он даже не представлял, что ему может сообщить глава тайной разведки короля Алана, но он чувствовал, что это что-то важное. Просто жизненно важное для него.

Дженсен вырвался на свежий воздух — стремительно, словно пикировал к синему океану на всех парах, так, что следовавший за ним подросток едва поспевал со своей скоростью гиперактивного дракона. Мишу Эклз увидел сразу и, бросив короткое «свободен» Майку или Марку, стремительно направился в сторону главы тайной разведки, которой больше не существовало.

Дженсен убедился, что разобиженный на столь пренебрежительное отношение драконеныш скрылся в жилом корпусе, и впился внимательным взглядом в расслабленно опирающего плечом о колонну беседки Мишу, небрежно перелистывающим свой блокнот, и, казалось, совсем не замечающего появления бывшего короля Глаксио.

— Что случилось? — вместо приветствия, на которое банально не хватало терпения, выпалил Дженсен.

Миша медленно поднял на него глаза, вздернув брови, и, цокнув, покачал головой.

— Ты все так же нетерпелив и суетлив. Ну, хоть что-то остается в этом мире незыблемым и непоколебимым.

Дженсен постарался незаметно сжать кулаки за спиной, чтобы не накинуться на этого выскочку. Заносчивую, наглую, и словно нарочно издевающуюся.

Эклз выгнул бровь, давая понять, что не собирается вестись на небрежно кинутую ему подначку. Он уже не в том возрасте, Шешу его побери, чтобы терять самообладание от случайных фраз. Он в том возрасте, что перетерпит, а потом… а потом что-то придумает в отместку. Но не сейчас. Сейчас не время. Миша просканировал его внимательным взглядом пронзительно-синих глаз и неожиданно широко улыбнулся.

— Доброго вечера, — сдержанно кивнул Дженсен, раз уж этому типу так нужны эти бесполезные формальности. — А теперь, может, к делу?

— Доброго. Может и к делу, — Миша, наконец, отлепился от колонны и присел за стол в беседке, положил на него свой блокнот, легонько поглаживая его пальцами по кожаной обложке. — Присаживайся, что стоишь, как неродной?

Дженсен молча плюхнулся напротив, сохраняя неестественно прямую осанку, и сложил руки на стол, сцепляя пальцы в замок, и сжал их до побелевших костяшек. Миша неторопливо открыл свою книжечку, достал какой-то сложенный вдвое листок, повертел в руках, убеждаясь, что это то, что ему нужно, и молча протянул бумагу Дженсену двумя пальцами.

— Что это? — недоверчиво спросил Дженсен, чуввствуя спиной, пробежавший по ней холодок от тревожного предчувствия, засевшего внутри и стремительно растущего.

— Не трать время на лишнюю болтологию. Посмотри, — посоветовал Миша почти нежно. А в прищуренных глазах явственно виднелось недосказанное: «Идиот».

Дженсен вперил в него свой взгляд, стараясь казаться бесчувственной сволочью, а сам изо всех сил пытался подавить внутренний страх, который блуждал по всему телу вместе с кровью и стучал участившимся пульсом в висках. Дракон кончиками пальцев вытянул из протянутой к нему руки лист, будто тот мог превратится в драконью пасть и отхапать всю руку. Вместе с дурной головой. Развернул бумагу, пестрящую кучей непонятных терминов и похожую на какое-то заключение. Дженсен непонимающим взглядом пробежался по строчкам вниз-вверх несколько раз и уставился на беспечно жующего соломинку Мишу. Тот ухмыльнулся, видя в какое замешательство пришел бывший король:

— Это заключение биохимической экспертизы, — пояснил он и поддался корпусом чуть ближе. — После смерти твоего отца и до сих пор я не прекращал расследования. Своего личного. Через своих драконов. А не тех ящериц, что суетились у тебя при дворе. По истине тупоголовые существа, — закатил глаза Миша и вздохнул: — В общем, в этой поистине ломающей мозг незасоренным знаниями драконам сказано от чего умер твой отец…

— И что это? — безжизненным голосом поинтересовался Дженсен.

— Это конопля, малыш.

Дженсен, не удержавшись, прыснул со смеху:

— А что-нибудь новенькое не хочешь сообщить мне? Ну, так, разнообразия ради, — язвительно отозвался Дженсен.

— Ты бы учился дослушивать преподнесенную прямо на блюдечке готовую информацию до конца для начала, — холодно оборвал его Миша. — Это мутировавшая конопля. Надеюсь, ты в курсе, что сие интересненькое растеньице прибыло к нам с Земли. Там климат немножко не такой, как у нас. Все ж таки планета другая, — Миша развел руками и пожал плечами, дескать, надо же — какая неожиданность. — Правда, на Игнисе она сохранилась практически в первозданном виде, а вот стоило ее засунуть в местечко попрохладней — и бац! — почитай практически новый сорт дряни родился. В общем, это была мутировавшая Глаксиокская конопля.